Путь. Начало - Александр Поляк

которые как будто плавали в пространстве, смотрела на Странника с тем же сочувствием, что и говорящий. А вот мужчина слева выражал некую снисходительность и высокомерие. Помимо того, Страннику казалось, что он постоянно порывается что-то сказать, и молчит, лишь по той же причине, по которой стоит чуть поодаль, от говорящего.

— Просто говори, и мы поймем к кому именно ты обращаешься.

— Это не очень-то удобно, — проговорил Странник, не отводя взгляда от горящих глаз второго бледного мужчины, — Мне кажется, ваш спутник хочет что-то сказать.

В ответ на это мужчина выступил вперед, и нервно прокричал, — Да, так и есть!

— Наджи! Мона! — сразу попытался пресечь этот акт своевольности средний.

— Нет, наджи! Он просто не знает. А мы подвергаем себя опасности из-за него!

— Наджи. Мы уже обсуждали это и решили, как будет лучше, — вступила в разговор женщина.

— Не мы решили, — скрестив руки на груди язвительно отвечал тот, что справа, — Он решил, — указал он кивком на среднего, а затем обратился к нему напрямую, — Ты слишком много на себя берешь, наджи. Ты слишком доверчив и юн. В этом твоя проблема. Ты бы и машину к нам пропустил! Что ты, собственно, и сделал! — теперь он бросил свой недовольный взгляд ровно на Странника.

С удивлением наблюдавший эту перепалку Странник, не смотря на внезапность нашел, что ответить:

— Кевин? Я отключил его. Как вы и просили.

— Не корабль, — продолжал нападки правый, — Ты.

Странник с недоумением повел головой.

— Ты нашпигован имплантами и микрочипами. Ты сам почти машина. Про искусственный интеллект я вообще молчу.

— Квазиинтелект, — встала на защиту Странника, неожиданно хорошо осведомленная женщина.

— Не важно! — продолжал буйствовать мужчина, — Вы же знаете, как это устроено. Машине достаточно одного маленького электронного устройства, и все! — он театрально развел руками.

— Мы не знаем наверняка…

Перепалка продолжалась, пока средний с отсутствующим выражением лица не прервал ее своим грозным голосом:

— Мона!

Слово эхом отдалось от стен ангара, и двое остальных как будто зависли на своих местах, мгновенно прекратив распри.

Затем средний вновь повернулся к Страннику, с обычным слегка грустным выражением лица, и продолжил, как будто ничего и не произошло:

— Прости моих спутников. Мы не пришли к решению по… — он обвел взглядом недавних спорщиков, — Одному важному вопросу. Но мы будем решать их последовательно.

Странник не знал этого человека, но уже чувствовал его внутреннюю силу. Даже несмотря на то, что эта сила еще не совсем устаканилась даже в нем самом, и было место сомнениям, но она чувствовалась. Средний был главным среди троицы, но это главенство явно не устраивало зачинщика спора. Причины этого оставались для Странника не ясными. Из перепалки он извлек мало полезной информации, кроме взаимоотношений троицы. Они говорили о машинах, но что они из себя представляют и почему так волнуют золторианцев? Этот вопрос Странник решил оставить на потом.

— К слову, — средний продолжал, — Если тебе удобней использовать обращение, можешь обращаться ко мне — наджи.

— Но это обезличенное обращение, правильно? Вы обращаетесь так друг к другу. Что это значит?

— Наджи — значит родственная душа, брат или сестра, а также — тот, с кем я говорю. В вашем языке нет аналогов. Это аутентичное «белое слово» нашего народа.

— Я думаю, что я понимаю… Ближе всего — брат. Но не по родству.

Средний кивнул:

— Можешь звать меня так, если тебе так угодно, — затем грозно посмотрел на других двоих, все это время перебрасывающихся гневными взглядами, — Мои спутники позаботятся о твоем корабле. С ним все будет в порядке. Завтра тебе придется пройти некоторые процедуры наджи, если ты желаешь остаться с нами. А сейчас идем. Зола радужно приветствует тебя, чувствуй себя как дома. Иста, наджи, — еще раз поклонившись главный золторианец жестом пригласил проследовать за ним.

Последний раз обернувшись на «Претендента» и на оставшуюся двоицу, Странник поспешил за своим проводником и задумчиво, почти неосознанно, проговорил:

— Иста.

Часть 1. Золт. V

— Здравствуй, наджи. Пора.

Обращение было адресовано Страннику. Он стоял возле огромного панорамного окна, выходившего на Город. Просто Город. У золторианцев все, что только возможно, было обезличено. Так и Город. Странника это вполне устраивало, потому как за месяц своего пребывания на Золе, он и видел лишь один Город. А в нем лишь пару мест, по пути из его временного пристанища в местный «суд».

Задумчивый взгляд, в данный момент был бы Страннику к лицу, но лицо его выражало лишь эмоции человека, которого знатно облапошили. Ухмылка не сходила с его лица, примерно с третьего дня на Золе, когда после приятных медицинских процедур по адаптации организма к местной атмосфере, а заодно обновления его имплантов на компоненты без электроники, он познакомился с другой достопримечательностью — местной бюрократией.

Отражение ухмылки в окне, казалась Страннику ироничным отображением ситуации. За окном возвышались высокие монолитные здания из «живых» биоматериалов, лежали идеально ровные скоростные трассы для био-транспорта с золторианцами внутри, который напоминал нечто вроде полужидкого мармелада с вкраплениями из пассажиров, и который человек иронично про себя называл «Желешками»; располагались приятные прогулочные зоны отдыха, по которым сновали сами золторианцы и «ходоки» — биологические носители разума для самых состоятельных и ленивых одновременно, и все прочее, остальное присущее высокоразвитой цивилизации в своем расцвете. И ухмылка в отражении. Как бледный средний палец, которым внезапно ткнули прямо в лицо, когда ты только поверил в утопию.

Под всей внешней роскошью и комфортом, а также приветливо-печальными лицами золторианцев, скрывались страх, нерешительность и застой. Вероятно, этими качествами объяснялось то, что цивилизация, способная к колонизации сотен звездных систем, чьи технологии позволяют едва ли ли не править галактикой, до трясущихся коленок боялись банальной электроники. И теперь, запрятав черт знает куда космический корабль безымянного космического путешественника, уже месяц созывали огромные собрания, чтобы обсудить «дальнейшие действия». Под дальнейшими действиями вероятно понимались бесконечные монотонные разглагольствования, которые каждый раз скатывались в такую глубокую яму, что Странник просто переставал понимать, о чем вообще идет речь. И каждый раз, в заключении все переносилось на следующий день, чтобы повториться вновь.

С этой ухмылкой, не поворачиваясь, но встретившись с золторианцем взглядом в отражении, Странник ответил:

— Ну здравствуй, Брат.

Братом Странник называл того самого золторианца, который встретил его по прилету на Золу вместе с двумя спутниками. Несмотря на огромную значимость слова, постоянно слышать и говорить «наджи» было крайне тяжело и непривычно для человека, привыкшего обращаться к другим по имени или, хотя бы, используя прозвища. Уверения Брата, про то, что все поймут, к кому