Единственный мужчина - Анджела Дивайн

Аккуратно усадив девушку в роскошное кресло красного дерева, Джон снял крышку с серебряной жаровни и помещение заполнилось аппетитным ароматом жареной индейки. Пенни охватило чувство дикого голода.

— Начнем, пожалуй, — предложил он, занимая место во главе стола.

— Здесь только один прибор, — скромно попыталась отказаться Пенни. — Я не стану обрекать вас на голодную ночь.

Джон усмехнулся и пожал плечами.

— Моя домоправительница Сара Маккендрик обычно готовит на целый взвод. И мне никак не осилить всех этих припасов. Да и тарелок здесь целая куча. Так что не стесняйся.

И не успела Пенни моргнуть глазом, как перед ней появился роскошный столовый прибор старинного серебра и целый ряд хрустальных бокалов.

— Сара Маккендрик? — недоуменно переспросила она.

— Да, экономка. А ее муж служит у меня управляющим. Они живут в коттедже, здесь неподалеку. Сара обожает всяческие кулинарные изыски, думаю, ее стряпня придется и тебе по вкусу.

Последующее показало, что слова Джона не были пустой похвальбой. Жареная индейка с клюквенным соусом, окорок с луком и кукурузой и изумительный пирог с орехами и взбитыми сливками заставили Пенни на время забыть о всех огорчениях. Она смаковала каждый кусочек и так насытилась, что когда Джон отправился на кухню приготовить кофе, ее опять стало клонить в сон и, когда хозяин вернулся, он застал ее мирно спящей. Положив голову на сложенные руки, она прикорнула прямо посреди всего этого серебряного и хрустального великолепия. Невольная улыбка слегка смягчила суровые черты его лица.

Водрузив кофейник на серебряную подставку, он осторожно тронул ее за плечо.

— Не думаю, мисс, что кофе — это то, что вам сейчас необходимо. Прежде всего вам требуется хорошенько выспаться.

Пенни встрепенулась и открыла глаза.

— Извините, — пробормотала она. — По-моему, я не спала уже двое суток. Я просто не могу больше бодрствовать. — Пенни почувствовала, что совсем успокоилась.

Джон перестал быть для нее маньяком, способным на убийство, пиратом или хулиганом. Он был просто сильным и удивительно надежным мужчиной, который с улыбкой, удивительно мягкой при неярком свете керосиновой лампы, поднимает ее из кресла своими сильными и буквально мягкими руками и несет вверх по резной лестнице. Пенни доверчиво склонила голову ему на плечо и затихла. Так они неслышно пробирались по темному коридору, как вдруг Джон неосторожно зацепил ковер.

— Черт побери, — с чувством пробормотал он, наткнувшись на огромную кровать с пологом.

— Джон? — в голосе девушки слышалось недоумение.

Вновь вернувшаяся боль вывела ее из полузабытья, и она обнаружила себя в затемненной спальне, по стенам которой плясали золотистые отсветы керосиновой лампы.

— Я не задел тебя, нет? — спросил Джон.

— Нет, — солгала Пенни, скрывая страдания. Боль вновь стала стихать, и она увидела, что лежит на огромной кровати, а рядом в небрежной позе хозяина расположился Джон Миллер.

— Джон? — в ее вопросе читалось недоумение.

И вновь, как и днем, она ощутила, как ее охватывает возбуждение мгновенное, яростное и непрошеное. Она ласково провела пальцами по его лицу, ощутив волнующую шероховатость кожи. Увидела его глаза, казавшиеся бездонными в полумраке. И в них она заметила сверкнувший огонек желания. Он неотрывно смотрел на нее. Затем, как бы решившись, схватил ее руку, припал к ней губами и поцеловал. Пенни кожей ощутила настойчивую теплоту его губ. Вздрагивая от их ласковых прикосновений, она напряглась. Внезапный порыв страсти захватил их обоих. От поцелуя к поцелую Джон становился все более настойчив. Склонившись над ней, он страстно приник к ее телу, лаская рукой ее шелковистые волосы. Он действовал умело, заставляя Пенни временами терять голову от неуемного желания. Замерев, она полностью отдалась во власть его чувственных ласк. Мгновение они лежали так, переживая неизбежность грядущей близости.

Пенни ощущала, как ее груди напрягаются, соски их делаются твердыми, соприкасаясь с его телом. Она услышала, как Джон глухо застонал. Его ищущие пальцы скользнули вниз, нащупывая путь к самому сокровенному.

И в этот все решающий миг девушка почувствовала необъяснимое отвращение к предстоящему. Лишь мгновение длилась борьба в ее душе.

— Нет, — прошептала она, высвобождаясь из его объятий. — Нет, Джон. Мы не должны…

Глава 2

…Под утро сон долго не отпускал Пенни. И еще не до конца проснувшись, она осознала, что лежит на огромной кровати под кружевным пологом, слышит, как в отдалении жужжит кондиционер, чувствует, что от шуршащих простыней исходит тончайший аромат розовых лепестков. «Дома», — с наслаждением подумала она. Именно таким она представляла поместье своего отца — старинный величественный особняк, уставленный тяжелой, вполне достойной великолепному окружению мебелью, свидетельствующей о его богатой истории и атмосфере утонченной элегантности.

Вздохнув, она повернулась на бок и приготовилась поглубже зарыться с головой в расшитые пуховые подушки, но от неловкого движения боль в поврежденной ноге вновь дала о себе знать. А вместе с болью пришли и воспоминания. Пенни резко приподнялась, охваченная внезапно подступившим страхом. Нет, это не дом ее отца! Все это принадлежит Джону Миллеру. Человеку, так яростно стремившемуся обладать ею этой ночью…

Тут девушка обнаружила, что вся ее одежда исчезла, а на ней лишь отделанная кружевами шелковая ночная рубашка. Она глухо застонала. «Значит, Джон раздел ее!» Смутные подробности их борьбы на этой кровати вставали в ее памяти. «Да, Джон, целовал ее, да, он раздел ее, но, — и в этом она была абсолютно уверена, — больше ничего не произошло. Или все-таки произошло? В чем можно быть уверенной после утомительного путешествия и успокаивающего укола?» Пенни затрясло от гнева и унижения. Как мог Джон Миллер воспользоваться ее беспомощностью так бессердечно?

В этот миг дверь распахнулась. Пенни, приняв возможно более независимую позу, устремила на нее убийственный взгляд. «Как смеет это ничтожество входить, не стучась? Это же верх неприличия!» Но это был не Джон Миллер. В дверях стояла полная седая женщина в цветастом переднике и пылесосом в одной руке и тряпкой в другой. Грозный вид Пенни напугал ее, и она в нелепой позе так и застыла на пороге.

— Боже мой, мадам, — вскричала она. — Я даже не подозревала, что здесь кто-то есть. Хозяин ничего мне не сказал. Я Сара Маккендрик, экономка.

Тут она попыталась изобразить приветливую гримасу на лице, что в ее положении было совсем непросто. — А вы, я полагаю, одна из городских подружек хозяина, не так ли?