Томми + Мерри и двенадцать дней Рождества - Элли Холл

в колледже, разрушило нашу дружбу, наши многообещающие отношения... потенциальное будущее.

Но Мерри так и не дала мне шанса объясниться.

Отправив кучу сообщений в ответ своим братьям, я возвращаюсь в свой пустой дом, достаю карты и подготавливаю стол. Пока жду, пытаюсь найти решение, которое сохранит достоинство моих родителей как независимых взрослых, но в то же время приблизит их, чтобы я мог быть уверен, что они не отправят деньги принцу Лигерии.

Я закатываю глаза и молюсь.

Несколько месяцев назад Даллен Хокинс предупредил меня о возможности приобрести недвижимость, которую я не мог упустить. Уволившись из пожарной службы, я мог свободно инвестировать, тем более что это означало, что я буду ближе к своей сестре Фрэнки, ее мужу Расти и их растущей семье.

Конечно, зимой здесь бывает холодно, но у меня есть свободное место для мамы и папы. Кроме того, это сэкономило бы им деньги, и они могли бы сдавать свою квартиру в Нью-Йорке.

Около шести месяцев назад я вместе с ними просмотрел их счета и автоматизировал почти все, а затем составил бюджет. Они всегда были ответственными гражданами, которые вносят свой вклад в свою церковь и общину, но в последнее время стали небрежными, немного забывчивыми. Как старший из братьев, я обязан позаботиться о родителях. Их финансы не в аховом положении, но и не такие стабильные, как мне бы хотелось, особенно с учетом того, что летом они ежегодно совершают поездку в Италию на месяц.

Когда просматриваю историю в приложении онлайн-банкинга, переводы на тысячи долларов кричат мне большими жирными красными цифрами.

Я такой болван, что не установил оповещения, так что делаю это сейчас, чтобы знать о подобных вещах в будущем.

Напряжение нарастает в моих плечах. Мы должны что-то сделать и сделать быстро.

Лука живет неподалеку. Думаю, Джио в городе на съемках для бренда лыжной одежды, и Нико недалеко. Но может пройти некоторое время, прежде чем Бруно и Пауло появятся из города. Дело в том, что когда один из нас созывает собрание, то мы все бросаем. Это семья. Таковы негласные правила. По традиции, мы начинаем игрой в карты.

Шаги раздаются на моем крыльце, и я задаюсь вопросом, кто из братьев добрался сюда первым. В нашем порядке игры они садятся справа от сдающего, меня, что означает, что они будут ходить первыми.

Вместо одного из братьев в дверях появляется Фрэнки, уперев руки в бока.

— Я слышала, ты созвал экстренное совещание. — Голос моей сестры резок.

— Кто предатель? Кто тебе сказал? — Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— О, прекрати. Вы, ребята, всегда чрезмерно защищали меня. Я могу справиться со всем, что происходит с мамой и папой. — Она ковыляет к стулу и плюхается на него.

— Ты на девятом месяце беременности своим четвертым ребенком, — замечаю я, указывая на очевидное, потому что не хочу вызывать у нее чрезмерный стресс.

— И я сильна, как бык. У мамы нас семеро. Я могу справиться с новостями о наших родителях. Серьезно, я справлюсь.

Я кладу локти на карточный стол.

— Я знаю, что можешь. Просто теперь у тебя есть семья. Остальные из нас ничем не связаны. Мы не хотели обременять тебя.

— Наши родители — не обуза. Какой диагноз? — спрашивает она неожиданно тихим голосом.

Я выпрямляюсь.

— Они не больны.

Фрэнки хмурится.

— О, тогда в чем проблема?

Я объясняю ей о мошенничестве с телефонными звонками и показываю ущерб в банковском приложении.

— Я бы хотела обвинить языковой барьер, но мама и папа хорошо говорят по-английски. Дело не в этом. Они просто...

— На пенсии, — заканчиваю за нее. — Расслабились. Стали уязвимы для мошенников, дергающих за их сердечные струны.

Фрэнки бросает на меня многозначительный взгляд. Поищите слово «расслабленный» в словаре, и вы не найдете там моей фотографии. Боюсь, что с тех пор, как я уволился с работы, все стало только хуже.

— ...и восприимчивы к тому, что ими пользуются. Что мы будем делать? — спрашивает она.

Мы с Фрэнки проводим мозговой штурм по мере того, как постепенно появляются персонажи, которые были постоянными в моей жизни, начиная с Луки, который живет у подножия гор в старом семейном домике, который тот недавно отремонтировал и расширил. Это то, что привело Фрэнки в этот город в первую очередь.

— Лука, вы с Расти участвуете в тайном соревновании по отращиванию бороды? — спрашивает Фрэнки.

— Некоторым женщинам нравится суровый вид, — говорит он своим низким рычанием.

— А жестокие пещерные люди пугают большинство женщин, — парирует она.

— Ты вышла замуж за Расти.

На ее губах появляется улыбка.

— Он — исключение.

Свет фар освещает переднее окно, и появляется Нико, самый младший.

— Что я пропустил?

— Я разрабатываю план. — Это неправда. Пока у меня нет ничего, кроме требования, чтобы наши родители переехали ко мне. Они упрутся руками и ногами, и вцепятся в горло. Как нам убедить их, что это хорошая идея?

Нико бросает на меня сомнительный взгляд, не потому, что знает, что я несу чушь, а потому, что слишком часто мои планы предполагают, что ему придется выйти за пределы своей зоны комфорта. Мы мало говорим о его личной жизни, но можно с уверенностью сказать, что он не такой Казанова, как Джио.

— Кого нет? Бруно?..

— Он заставит тебя называть его Брайаном, — говорит Фрэнки. — И он написал сообщение, сказав, что ему придется участвовать в видеочате.

Ах, так это он предатель, то есть рассказал нашей сестре о тайной встрече. Эти двое, должно быть, сговорились на стороне. Принято к сведению.

Я хмурюсь.

— Остаются Пауло и Джио.

Как раз в этот момент снаружи доносится чух-чух-чух лопастей вертолета. Мы все ждем, ничуть не удивленные торжественным появлением нашего брата-джетсеттера4. Или, в данном случае, вместо самолета задействован вертолет.

Джованни входит с порывом холодного воздуха. Обнимает Фрэнки так, будто она хрупкая, и лениво отсалютовывает нам, прежде чем закинуть ноги на стол.

Я предупреждающе приподнимаю бровь, и он опускает их.

— Где Пауло? — спрашивает Джио.

— Non comunicativo5, — говорит Нико.

— Я заменю его, — говорит Фрэнки, подключая Бруно к видеочату и устанавливая свой телефон на стол, как будто он сидит здесь с нами. Она занимает место Пауло, а также передает нашим братьям все, что я рассказал ей о маме и папе.

Я