Любовь и ложь - Вера Рэндалл

— Что ж, я пожалуй, пойду на работу. — Взяв шляпу, Рэнд не торопясь двинулся к выходу.

— Да, коль скоро ты здесь, — окликнула его Лорин. — Ко мне утром заходила Керри, и я хотела попросить ее одолжить мне ваш джип на субботу, но забыла. Нам обещают новые поступления, и я должна буду заехать за ними во Фримонт. По пути я также хочу заехать в Дель Рио кое-что купить. А здесь меня заменит Кэти Ричарде.

— Ты поедешь одна?

— Да, а что?

Рэнд нервным движением вновь снял шляпу. Первым его побуждением было еще раз сказать Лорин, чтобы она никуда не ездила одна, но затем он подумал, что для него это неплохой шанс выманить преступника из укрытия и схватить его. Он знал, что на безлюдных, затерянных среди каньонов дорогах, по одной из которых должна была поехать Лорин, можно было при желании устроить какую угодно засаду. Надо было, таким образом, предупредить Лорин об опасности, но очень осторожно, чтобы она не испугалась и не отказалась от поездки.

— Я, конечно, не могу тебя удерживать, — сказал он для успокоения совести, — но тебе лучше остаться здесь.

Лорин подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не собираюсь сидеть здесь, как на цепи, — сказала она. — Для этого я еще не совершила ничего плохого.

— Что ж, тогда постарайся вернуться засветло и останавливайся только в людных местах, — заключил Рэнд. — Я позабочусь, чтобы джип был в хорошем состоянии и с полным баком.

Лорин побледнела, и в ее глазах появился испуг.

— Ты думаешь, кто-то — то есть он — будет следить за мной? — с дрожью в голосе спросила она. — С того времени прошла уже неделя, и больше ничего не было…

Рэнд попытался успокоить ее, отрицательно покачав головой.

— Нет, я не говорил, что он обязательно будет преследовать тебя, сказал он. — Мне просто хочется, чтобы ты была как можно более осторожной и готовой ко всему, даже к самому неожиданному. А вообще-то, нет смысла так переживать. Я, честно говоря, сильно сомневаюсь, что этот человек появится снова. Скорее всего, он либо уехал, либо где-нибудь отдыхает, думая, что запугал тебя настолько, что ты уже ничего никому не расскажешь.

Произнося эти слова, Рэнд поймал себя на мысли, что ему все-таки хотелось, чтобы преступник был неподалеку. Он ненавидел себя за то, что собирается подвергнуть опасности жизнь Лорин, но желание поймать преступника было сильнее.

— Ты думаешь, он уехал? — Лорин глубоко вздохнула и вновь начала успокаиваться. — Я не трусиха, Рэнд, но все-таки… — Она вся сжалась и вздрогнула. — Но это действительно очень страшно, когда какой-то неизвестный угрожает убить тебя. — Она задрожала снова.

— Я понимаю, — сказал Рэнд, подходя ближе, чтобы успокаивающе потрепать ее по плечу, и чувствуя себя двуличным. — Ты можешь быть уверена: я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Ты веришь мне? — Он ласково прикоснулся рукой к ее подбородку.

Лорин кивнула.

— Я должна тебе верить, — ответила она с улыбкой. — Ты шериф. А кроме того, если я не буду тебе верить, мы с Керри просто поссоримся.

Рэнд почувствовал, как внутренний голос настойчиво советует ему запретить Лорин ехать куда бы то ни было или, на худой конец, рассказать об опасности, которая может угрожать ей. Но он промолчал, успокаивая себя тем, что идея этой поездки принадлежит не ему и он сделает все возможное, чтобы Лорин не подверглась ни малейшей опасности. Керри он тоже ничего не сказал о том, что незнакомец угрожал расправиться и с ней, хотя отнесся к этому довольно серьезно. Рэнд делал все от него зависящее, чтобы ни с Керри, ни с Лорин больше ничего не случилось, но долго так продолжаться не могло. Безопасность Керри он мог обеспечить и сам; с Лорин все обстояло совершенно по-другому.

Выходя из библиотеки, Рэнд посмотрел на серое, затянутое тучами небо и вознес безмолвную молитву о том, чтобы ему удалось поскорее распутать это дело. Время шло, и с каждым днем у него оставалось все меньше надежд когда-нибудь сделать это. После нападения в кладовой не обнаружили ничего даже отпечатков пальцев. Таким образом, если он не ошибался, и убийство его отца, Рауля и Агилара было делом рук одного и того же человека, он должен был все начинать сначала.

Остаток дня Лорин провела как в тумане. Поездка в Фримонт черной тучей маячила на горизонте. Предвкушение удовольствия, которое она рассчитывала получить, сменилось страхом, навеянным предупреждениями шерифа, и несколько раз она чувствовала, что готова позвонить Рэнду и сказать, что никуда не поедет. Несколько ночей она провела без сна, разговаривая с Дэниэлом. Этого попугая она купила совсем недавно, но была очень рада новому приобретению. Узнав о том, что произошло, Керри посоветовала ей завести собаку — большого сторожевого пса, готового в случае необходимости броситься на преступника. Она не стала этого делать. Заниматься в добавление ко всему прочему еще и собакой было выше ее сил, а кроме того, она абсолютно не представляла себе, что собака будет делать, когда она будет на работе. А птицы, думала Лорин, не нуждаются в постоянной заботе. Как бы то ни было, с Дэниэлом она не чувствовала себя так одиноко, и, когда она заговаривала с ним, он часто отвечал ей. Когда к нему подходили, он, даже не видя человека, недовольно кричал, и Лорин, даже будучи не в силах объяснить, каким образом он чувствует, что к нему кто-то приближается, полагала, что птицы наделены тем же шестым чувством, что и собаки.

Изо дня в день Лорин мучил навязчивый вопрос: зачем? Зачем этот человек приходил к ней? У него не было абсолютно никаких оснований нападать на нее. Она не знала ничего, что могло бы навести следствие на тех, кто убил Рауля. Более того, даже в полиции это дело уже давно закрыли.

Лорин не могла думать ни о чем другом. Время от времени в ее голове рождались и другие вопросы. Сколько человек участвовало в той перестрелке: три или четыре? Может быть, этот таинственный четвертый и есть тот, кто напал на нее? Но все вопросы сводились в конечном счете к одному: зачем? Что могло навести этого человека на мысль о том, что она представляет для него какую-то опасность?

Лорин никогда не была уверена в том, что в убийстве был замешан кто-то четвертый. Быть может, этот таинственный убийца вообще не более чем плод ее воображения, последний шанс хоть за что-то зацепиться в попытке разобраться в том, что произошло? А может быть, она что-то знает, но это что-то так глубоко спрятано в тайниках ее памяти, что она не может вспомнить? Но почему она и не хочет ничего вспоминать? А что, если то, что она знает, станет основанием для того, чтобы обвинить во всем кого-нибудь из ее знакомых? На все эти вопросы она не могла найти ответа.