Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону - Николай Стариков

Движение людей в одиночестве длилось недолго. Во второй половине дня вдоль растянутой колонны на деревьях появились небольшие темномордые обезьяны. Легко перемещаясь скачками с ветки на ветку, шумные приматы непрерывно визжали, корчили гримасы, указывали на людей задней ногой. Временами более храбрые из них подскакивали слишком близко и становились добычей охотников. К концу дня убитых обезьян несли на спинах многие мужчины.

Только-только тени деревьев начали удлиняться, вождь приказал остановиться на ночлег вблизи неширокого ручья с хрустальными струями. Утомленные непрерывным движением люди с наслаждением набросились на чистую и вкусную воду, умывались, плескались. Отступила усталость. Угомонились обезьяны. Теперь они с расширенными от удивления глазами, молча взирали на яркие языки пламени костров, сверкающие искры, серые клубы дыма.

Однако спокойного ночного отдыха у людей не получилось. Беспокойная стая приматов привлекла внимание падальщиков. Появилась большая стая пятнистых гиен с крупной самкой во главе. Злобным рычанием, покусыванием сородичей она быстро создала полукольцо на небольшом удалении от стоянки переселенцев. Звери не стояли на одном месте, приближались, отходили, непрерывно издавали звуки, похожие то на хохот, то на кашель, неизменно злобными глазами следили за каждым движением людей. Предводительница стаи с высоко поднятой головой, отчего казалась еще выше, отделилась от созданного «боевого порядка», смело шагнула вперед, но тут же стрела воткнулась в землю рядом с ее передними лапами. Как по команде гиены подняли злобный гвалт, попятились на пару-тройку шагов. Наступила ночь. Со стороны лесостепи замерцали зеленые огоньки. Пропали из виду обезьяны. Им на смену внизу под деревьями послышались шорохи, скулеж, возня. Женщины и дети укладывались спать в окружении живых огней. С неба на них смотрели яркие звезды, над головами носились светлячки, ярко вспыхивали крылья ночных бабочек в пламени костров, на земле сверкало глазами зверье. Красивая жуткая прелесть! Мужчинам было не до сна. Запах опасности витал над стоянкой. Непрестанное перемещение светящихся глаз невидимых хищников не настраивало на благодушие, заставляло находиться в постоянной готовности к отражению нападения.

Осмелели гиены. Они чаще и чаще возникали в свете пламени костров, но едва лучники начинали изготавливаться к стрельбе, хищники растворялись в темноте. Проявились лесные незнакомцы. Ими оказались волки. Один из них, крупный лобастый зверь, безбоязненно вышел из-за крайних деревьев, степенно приблизился в свете костра к ручью, громко полакал, уселся на берегу, не проявляя агрессивных намерений. Вскоре к нему подошли еще несколько особей, расположились рядом, наклоняли головы то вправо, то влево, с интересом разглядывали огонь. Вождь запретил стрелять в новых пришельцев.

— Все! — сказал Лек. — Охотникам можно спать. Пока гиены и волки видят друг друга, никто из них не тронется с места.

Предсказания старого прорицателя оказались верными. Звери не потревожили переселенцев этой ночью. Утро выдалось солнечным, теплым. В бодром настроении нольцы быстро позавтракали остатками добычи предыдущего дня. Однако продолжить путь не смогли. Волчья стая оказалась на пути движения. Не ушли гиены, возвратились обезьяны.

Дикий лес — живые деревья, нагромождение сухостоя и бурелома, переплетение ветвей и лиан. Отжившая свой век древесина со временем покосилась, повалилась на соседей. С восходом солнца голодные волки начали гоняться за приматами по таким деревьям. Обезьяны легко уходили от хищников по вертикальным стволам, жертвами становились бегающие по наклонным ветвям, да нерасторопные. Гибли сами волки. В порыве охотничьей страсти взлохмаченная исхудавшая самка погналась за молодой обезьяной по упавшему стволу, но когти скользнули на повороте по сырой коре, волчица сорвалась, упала на острый сук и сразу была растерзана сородичами.

Вождь распорядился разбросать шкурки обезьян позади построенной колонны. Уловка удалась. Волки перестали гоняться за шустрой добычей, немедля набросились на приманку.

Вновь заминка. Колонна пошла бодрым шагом. Женщина с грудной девочкой за спиной неосмотрительно нагнулась под крупной ветвью, обнаружила хорошую палку для посоха. Тут же сверху метнулась большая обезьяна, схватила ребенка и не менее быстро забралась на самую верхушку кроны дерева, затем с ветки на ветку умчалась в глухую непролазную чащобу. Полный ужаса и отчаяния крик оповестил соплеменников о безутешном горе матери. Вождь остановил колонну, но что-либо сделать для спасения маленькой соплеменницы не смог. Выразив сочувствие заплаканной женщине, он подал сигнал начать движение.

Все повторилось. Волки шли по лесу, гиены со стороны степи, обезьяны прыгали по деревьям. Никто из зверей не приближался к колонне. Нольцы начали привыкать к наземному и воздушному сопровождению. Ситуация изменилась внезапно. Обезьяны, как и предыдущим днем, опускались на нижние ветви, заскакивали вперед колонны, корчили рожи. Вождь запретил стрелять в приматов, надеялся в спокойной обстановке увидеть самку с украденной девочкой. Надежда оправдалась ближе к середине дня. Переселенцы к тому времени подошли к небольшому выступу опушки леса. И тут вдруг прямо перед глазами людей на ветку спрыгнула и осталась сидеть похитительница с прижатым к волосатой груди ребенком. Девочка тихонько всхлипывала. Обезьяны на соседних деревьях занимались своими делами.

Вождь не стал останавливать колонну. Он подозвал Лаза, самого искусного лазальщика по деревьям, указал глазами на обезьяну с ребенком. Умело молодой охотник по-змеиному вскарабкаться на дерево. Ему удавалось незамеченным подкрасться к дремавшей птице и схватить, прежде чем она успевала взлететь.

Лаз из-за спин соплеменников незаметно юркнул в заросли опушки. Под гомон медленно идущей мимо колонны подкрался скрыто к стволу дерева, где находился ребенок. Переселенцы замедлили шаг, начали громко переговариваться друг с другом. С интересом наблюдая за пришельцами, похитительница чересчур увлеклась знакомством с двуногими существами, не обращала внимания на предупреждающие крики сородичей, не увидела крадущегося человека. Обнаружила она Лаза в тот момент, когда охотник схватил ребенка за ногу и спрыгнул на землю. Душераздирающий звериный вопль отчаяния долетел до самых дальних уголков леса. Не менее громкий крик радости вырвался из груди матери спасенного дитя. Не прекращая движения, нольцы запели свое «ояр-ояр-ояр».

Громкие звуки песни радости большого количества людей вызвали переполох среди зверей. Пугливые гиены с поджатыми хвостами отошли на пару десятков метров подальше от колонны. Любопытные волки, напротив, безбоязненно приблизились, с интересом наблюдали за людьми, прислушивались к их громким голосам. Крупный самец обезьян трогательно обхаживал подругу, «убитую» горем потери ребенка, водил лапой по спине, заглядывал в глаза, заходил то с одной, то с другой стороны. Звери перестали обращать внимание на людей, горестно смотрели друг на друга. Нольц не разрешил стрелять по «влюбленным».

Выступ лесной опушки оказался своеобразной границей звериных владений. Едва переселенцы обошли его, деревья вновь выстроились ровной линией до горизонта. Воздушного сопровождения приматов с хищниками не последовало. Люди облегченно вздохнули. Движение, тем не менее, замедлилось. Опушка леса, а заодно племя нольцев буквально потонули в высокой сухостойной траве.

Выше головы бурьян со сплошным настилом на земле из отмерших растений казался безжизненным на фоне зеленого леса. Но жизнь под ногами бурлила. Куда не наступи, всюду протоптанные мышиные тропинки к норкам. Не обращая внимания на людей, бегали взад-вперед хозяева невидимого мира. Слышались их возня, попискивание. Бесшумно скользили между оголенными корневищами змеи, ящерицы. Переселенцы оказались будто бы в густом лесу, куда ни посмотри, всюду серая стена выше головы. Каждый шаг давался с трудом.

— Зато никакой зверь не нападет неожиданно, — сказал старший охранник.

Вождь приказал Селону вооружить охотников палками и в зарослях прокладывать дорогу. Движение колонны несколько ускорилось.

На ночь переселенцы притоптали в сухостое обширную поляну, начали раскладывать пожитки, готовиться к приятному отдыху.

— Димор, — распорядился отец, — сегодня ночью тебе охранять не соплеменников, а бурьян и лес от огня. Мы не сможем спастись, если начнется лесной пожар, бежать некуда.

Догорал закат. В багровых лучах солнца над лесом начали громоздиться многоярусные облака.

— Не по нраву мне эти багровые тучи, — посмотрел Лек в небо.

— Не накличь беды, — ответил вождь, — мне они тоже не по нутру.

С вечера посвежело, усилился ветер. Его порывы начали гнуть кроны деревьев, ломать сухие ветви, зашипели листья и сухостойная трава. Нольцы не замечали капризов природы, каждый для себя ловил мышей на ужин. На охоту уходило много времени, но никто от добычи отказываться не собирался. Благо, ветер притих.