Студентка, комсомолка, спортсменка (сборник) - Сергей Арсеньев

— А я не люблю в войну. Я ведь девочка.

— Жалко. А что ты читаешь? Сказки? Ты сама читать умеешь?

— Да, я умею сама читать. И это не сказки.

— Здорово. А я ещё не научился. Я пока только некоторые буквы знаю.

— Хочешь, я тебя научу читать? Это просто.

— Конечно, хочу. А правда научишь? А когда? Ух, здорово! Приду в садик, ребята удивятся. У нас в группе ещё никто не умеет читать!

— Ну, завтра можно начать учиться. Нужно подготовиться, карточки с буквами сделать. По книжке неудобно. Ты приходи завтра сюда, я карточки принесу, и станем учиться, хорошо?

— Хорошо. А пока почитай мне вслух то, что сама читаешь.

— Мм… Дима, думаю, это тебе будет неинтересно.

— Интересно. Тебе же интересно. Значит, и мне будет интересно.

— Хочешь, чтобы я почитала тебе вслух?

— Да. Ну, пожалуйста, Наташ, почитай!

— Ладно. Садись поудобнее. Сейчас буду читать вслух.

Дима уселся, а я принялся за чтение. Специально для него начал читать сначала, чтобы было понятнее. Заодно и сам лучше запомню. Впрочем, Диме моя забота не помогла. При звуках моей речи Димин рот постепенно открывался всё шире и шире, а глаза начали закатываться. Некоторое время спустя я заметил, что глаза у Димы полностью закатились, а из уголка широко открытого рта стекает слюна.

Спустя ещё пять минут Дима окончательно спёкся. Он неловко лёг на покрывало рядом со мной и мирно заснул. Подошла его мама. Кое-как растолкала Диму и спросила, что тут происходит. Дима говорит, что Наташа, то есть я, читала ему вслух. Мамин вопрос о том, что именно ему читали, поставил Диму в тупик. Он не мог подобрать названия. Тогда его мама обратилась с этим же вопросом ко мне. На что я честно ответил ей чистую правду:

— Доклад товарища Косыгина на XXIII съезде КПСС.

После таких моих слов Димина мама тотчас резко села своим широким задом прямо в песок. Да, сильные вещи сочинял товарищ Косыгин…

Глава 9

— Мам, ну не нужно! Зачем они мне? С ними неудобно!

— Наташенька, не спорь со мной. В первый день обязательно нужно прийти с бантиками. Все девочки придут с белыми бантиками в волосах, вот увидишь!

— Но у меня же короткие волосы!

— Ты сама виновата. Зачем ты подстриглась позавчера? Я ведь тебя за кефиром послала, а не в парикмахерскую.

— Мам, кефира не было. А когда я шла мимо парикмахерской, увидела в окошко, что там нет очереди. Вот и зашла подстричься.

— Тебя слишком коротко подстригли. Бантики привязывать неудобно.

— И не надо! Не нужны они мне!

— Не спорь. Фух, один вроде бы привязала! Повернись, сейчас второй сделаю.

— А если развяжутся на уроках? Что я буду делать?

— Не развяжутся. Я хорошо их привязала. И, Наташа, пожалуйста, не испачкай фартучек. Белые вещи очень маркие, а стирать мне сейчас и без того много приходится.

— Я помню, мам. Я буду аккуратно.

— Знаю. Ох, ты ж моя умница! Иди, посмотри в зеркало, как красиво получилось.

— Да, мам, красиво. Спасибо тебе.

— Всё, пойдём, а то опоздаем. И баба Рита с ребятами ждут. Бери свой портфель, а я цветы понесу. Ключ взяла?

— Взяла.

— Смотри, вернёшься из школы — сама не звони. Ребята могут спать. Ключом открывай.

— Мама, я помню. Ну, пошли?

— Пошли, ученица!..

Папы с нами сегодня не было. У них на заводе какой-то очень срочный заказ, и он никак не мог отпроситься даже на пару часов, чтобы проводить меня.

На улице нас уже ждала баба Рита с моей старой коляской. А в коляске лежали… два моих брата. Близнецы. Им ещё и двух месяцев нет, совсем крохи. Конечно, в одноместной коляске ребятам очень тесно, но достать двухместную коляску тяжело. Папа бегал, записывался в какие-то очереди, но пока коляски не было. Ребятам приходилось гулять в моей бывшей коляске. Позже, когда они подрастут, придётся, наверное, им гулять по очереди. Если папа не сможет всё же достать двухместную.

Назвали мальчишек Вовкой и Стёпкой. Причём имя «Вовка» придумал я. В честь моего погибшего Вовки. Родители не возражали. Хорошее имя. Тем более что одного из моих дедушек, сгоревшего на Курской дуге танкиста, мужа бабы Зины и маминого отца, тоже звали Владимиром. Так что и с её стороны я получил поддержку.

Сегодня пятница, первое сентября 1967 года. И я иду первый раз в первый класс. Буду самой младшей ученицей в нашем 1 «Б» классе, а в первый год обучения — и во всей школе. А возможно, даже и во всём СССР. Помните, когда я родился? Меня вообще не хотели записывать, говорили, что я слишком маленькая. Но я уговорил родителей сходить вместе со мной к директору школы.

Сходили. Директор школы, Николай Кузьмич, оказался пожилым, но крепким ещё одноруким мужчиной, инвалидом войны и орденоносцем. Поначалу он пытался задавать мне нелепые вопросы о том, сколько букв я уже знаю и до скольких умею считать.

Я вежливо попросил разрешения и, получив его, взял с полки шкафа в его кабинете книгу для внеклассного чтения шестого класса, раскрыл её наугад посередине и начал бегло читать. С выражением. Глаза у Николая Кузьмича округлились. Не давая ему опомниться, я, прочитав с полстраницы, захлопнул книгу и взял зачем-то валявшийся на столе директора учебник математики для третьего класса.

Дальше мы с ним играли в интересную игру. Он называл номер задачи или примера из учебника, а я через десять-двадцать секунд выдавал ему ответ. Причём решал я всё в уме и даже, как мне кажется, быстрее самого Николая Кузьмича, который тоже пытался считать в уме. Но он был учителем географии, а не математики, поэтому форму немного растерял.

Мой сидящий на стуле в кабинете отец весь надулся от гордости за меня. Ещё бы, какую дочку он воспитал! Мы с ним вдвоём к директору пришли. Мамы с нами не было, она в то время как раз в роддоме была с близнецами.

Окончательно же я добил директора школы парой заученных мной цитат из речи товарища. Брежнева на XXIII съезде КПСС. Такого он уж никак от меня не ожидал. В общем, директор согласился с тем, что ещё целый год ходить в детский сад мне совершенно незачем. По-моему, он уже даже сомневался, стоит ли мне и в первый класс-то ходить. Чему можно научить меня в первом классе?

Но я решил не торопить события. Ни к чему это. Буду учиться вместе с ровесниками. Конечно, можно поторопиться и поступить в двенадцать лет в университет. Я смогу. Но это мне совсем не нужно. Делать научную карьеру я всё равно не собирался. У меня ведь есть План!..

Глава 10

Мою первую учительницу звали Тамарой Фёдоровной. Это была совсем-совсем молодая девушка с длинной русой косой. Только что из училища. Так же, как для всего класса, это у неё был самый первый урок в жизни. Она тоже пришла первый раз в первый класс. Было видно, что она ужасно волнуется. Ребята в классе также волновались, но она, как мне кажется, волновалась сильнее всех.

Мне стало жаль несчастную девчонку, которая стояла перед нами и не знала, что ей делать со своими руками. Чем-то она напомнила мне мою Ниночку. Да и была-то она всего на пару лет старше её. Я решил, что по возможности стану ей помогать.

Тамарочка кое-как успокоила галдящую малышню и объяснила нам основные правила поведения. Как здороваться с учителем, как поднимать руку, как сидеть за партой и то, что не нужно ходить по классу во время урока. В общем, обыкновенный «курс молодого первоклассника».

Потом мы стали знакомиться. Тамарочка зачитывала фамилии по журналу, и названный ею ребёнок вставал и давал возможность всем посмотреть на себя. Всего в моём классе оказалось тридцать два человека — восемнадцать девочек и четырнадцать мальчиков.

К тому времени, как в коридоре прозвенел школьный звонок, мы успели завершить перекличку. Тамарочка тоже слегка оттаяла и уже не так сильно боялась детей. Мне это было особенно хорошо заметно, так как я ещё в самом начале урока, когда рассаживались по партам, подсуетился и успел захватить себе место на первой парте среднего ряда.

На втором уроке у нас была математика, и Тамарочка довольно умело рисовала на доске груши и яблоки, заставляя нас считать их. Третьим уроком шло чтение, на котором мы изучали первую страницу наших букварей. Со скуки я начал листать букварь и читать небольшие рассказики, напечатанные ближе к его концу. И получил замечание от Тамарочки, которая заметила такое безобразие. Пришлось мне вновь вернуться к началу букваря.

После третьего урока Тамарочка организованно вывела нас из школы и распустила по домам. Что удивительно, почти ни за кем из детей родственники не пришли. Я заметил всего пару бабушек. Дети стали отправляться домой самостоятельно. Кстати, охранников в школе тоже не было. Террористов или похитителей детей тут пока ещё не опасались.

Как нам объяснила наша Тамарочка, первые десять дней у нас будет по три урока, а потом уже добавится ещё один, четвёртый. По дороге домой я зашёл в булочную за хлебом для всех и бубликом для себя, а затем в гастроном, за молоком и яйцами. На улице в киоске купил ещё себе свежий номер журнала «Техника — молодёжи».