Виновата любовь? - Дэни Аткинс

Последовал очередной раунд приветствий, и я порадовалась, что в суматохе объятий, пожатия рук и радостных восклицаний у меня есть время подготовиться. К тому моменту как Мэтт наклонился ко мне, чтобы поцеловать в щеку, я почти справилась со своей чисто гормональной реакцией на его появление. Кейти чмокнула меня в другую, и на миг я заметила, как что-то странное мелькнуло в ее глазах при виде моего шрама, хотя ни для нее, ни для других он не был новостью. После аварии друзья не раз навещали меня в больнице – пока я всех не прогнала.

Все шло вроде бы гладко, но в то же время вечер, можно сказать, провалился. Внешне каждый играл свою роль как по нотам – старые друзья, собравшиеся отовсюду, чтобы пожелать счастливой паре всего наилучшего, – однако меня не оставляло ощущение, что мы будто второсортные актеры в пьесе с избитым сюжетом. Все говорили правильные слова, в нужные моменты поднимали бокалы и провозглашали тосты, но натужное старание не вспоминать о том дне, когда мы в последний раз сидели так же вместе за одним столом, начисто убивало атмосферу праздника.

Я полагала, что остальные поддерживали связь и регулярно виделись; к моему удивлению, выяснилось, что за пять лет все встречались только по двое-трое, а в полном составе не собирались ни разу. Смерть Джимми и мое исчезновение разрушили взаимное притяжение. Зато в разговоре не возникало неловких пауз, которые не знаешь, чем заполнить. Все наперебой рассказывали, что произошло в их жизни за эти годы, и общая беседа не смолкала ни на минуту. Мэтт, как мы узнали, после университета вошел в семейный бизнес, а Кейти работала в сфере пиара – она говорила кем, но, честно говоря, я не особо слушала. Мое внимание больше привлекал язык ее тела. Каждое движение Кейти с момента, как она села на стул, показывало всем, что Мэтт теперь принадлежит ей. Она разве что не обвивалась вокруг него, пока мы ждали официанта, да и потом тоже. Непонятно было, как она умудряется есть, то беря его под руку, то приобнимая, то еще что-нибудь. Самое странное – я твердо знала, что вся эта демонстрация исключительно для меня. Но чего ради? Мы с Мэттом расстались много лет назад. Правильнее будет сказать – я с ним порвала. После нескольких безуспешных попыток, мучительных для нас обоих, он наконец оставил надежду, что я передумаю, и больше мы не общались. Я совершенно недвусмысленно дала понять, что вычеркиваю его из своей жизни. За прошедшие годы ничего не изменилось, так для чего эти ужимки?

Незаметно исчезла последняя перемена блюд. Официант потянулся с бутылкой к моему бокалу, но я поскорее прикрыла его ладонью.

– Нет-нет, спасибо, мне достаточно.

– Ты за рулем? – осведомился Тревор. Сам он себя не ограничивал и пил все, что нальют.

– Нет, я на такси. – Как ни странно, никто до сих пор не заметил, что за весь вечер я едва пригубила вино. – Просто завтра мне нужна свежая голова, а то, боюсь, Сара меня с ума сведет.

Та изобразила оскорбленное достоинство, и все рассмеялись. Вопрос был исчерпан, моему вранью поверили, хотя на самом деле я просто боялась пить после всех таблеток. И тут же, стоило вспомнить о ней, ослепляющая боль пробудилась с новой силой, будто потревоженный во сне дракон. Я встала, надеясь, что никто не видит, как мне пришлось опереться о стол, чтобы удержаться на ногах.

– Сейчас вернусь, – проговорила я куда-то в пространство и, из последних сил стараясь идти по прямой, направилась к женской уборной.

Даже в туалете здесь царила роскошь. Прерывисто вздохнув от облегчения, я осторожно опустилась на низкую скамеечку, обитую бархатом. Пульсирующая боль за глазами не ослабевала, по краям поля зрения все плыло. Прежде такие приступы бывали у меня всего пару раз, но никогда так неожиданно, как сейчас, чтобы голова буквально вдруг взорвалась от боли. Без сомнения, общее напряжение дня только обострило ситуацию.

Непослушными пальцами я полезла в сумочку за таблетками. Колпачок с защитой от детей никак не поддавался, в спешке я сломала ноготь и едва не расплакалась. Еще две таблетки, проглоченных всухую. Прикрыв глаза от яркого света, я замерла, дожидаясь, пока более или менее приду в себя.

Теперь стало окончательно ясно: нужно было давным-давно лечь на обследование. Само собой это не пройдет. Как ни пугали меня возможные результаты, надо смотреть правде в глаза – с моей головой творится что-то неладное, и от того, что я буду прятать ее в песок, к лучшему ничего не изменится. Есть в этом какая-то ирония на грани черного юмора, подумала я, понять, что последствия травмы никуда не делись, в свой первый и единственный за много лет визит туда, где я ее получила. Только бы дотянуть до конца выходных. В понедельник первым же делом запишусь на прием в клинику, слово даю.

Однако времени прошло уже многовато – как бы Сара не прибежала меня разыскивать. Не хватало еще, чтобы она подумала, будто мое долгое отсутствие как-то связано с поведением Кейти. И уж тем более я не хотела, чтобы наружу вышло мое истинное состояние.

Я встала – к счастью, ноги у меня больше не дрожали и перед глазами не плыло. Сполоснув руки, я намочила фланелевое полотенце из ящичка у раковины и прижала прохладную влажную ткань ко лбу. Когда я почти собралась уходить, дверь открылась и внутрь вошла Кейти.

– У тебя все в порядке? – поинтересовалась она.

Естественный вопрос, но, судя по тону и холодному взгляду, ответ ее нисколько не занимал. И когда она успела стать такой? Она, конечно, всегда была резковата, но мы ведь все-таки подруги, да и чем я заслужила такое отношение? Если на то пошло, за Мэтта она вообще должна мне «спасибо» сказать. Теперь ясно, что она с самого начала на него глаз положила – так пусть радуется, что я сама убралась с дороги. Да и вообще это все было давным-давно, еще в школе, какие сейчас могут быть счеты?

– Да, нормально. Просто устала немного – на работе та еще неделька выдалась, – соврала я.

– Кстати, кем ты работаешь?

Хорошо же она меня слушала, когда я рассказывала.

– Я секретарь.

– А, ну да. Значит, в журналистику не пошла?

Вот тварь. У нее что, вообще мозгов нет? Ведь знает же, из-за чего мои прежние планы полетели в тартарары и почему я так и не поступила в университет.

– Нет, не пошла, – ответила я, надеясь, что яда в моем голосе меньше, чем мне самой представлялось. – Все, видишь ли, изменилось после…

Она кивнула, кажется, слегка пристыженная тем, что так некстати свернула на скользкую тему. Но только я приписала ей хоть какие-то человеческие чувства, как она опровергла мои заблуждения. Демонстративно откинув роскошную гриву волос, Кейти приблизила лицо к зеркалу, будто высматривая несуществующие изъяны. Вид то ли собственного безупречного отражения, то ли моего, изуродованного шрамом, мгновенно вернул ей хорошее настроение. Сделав очевидный вывод, что я ей не соперница, она повернулась ко мне с деланно-простодушной улыбкой.

– Рейчел, только не обижайся… ты не думала к кому-нибудь обратиться, чтобы что-то сделать с лицом? Ты ведь была такой хорошенькой.

«Была», значит? Ну-ну. Я едва поборола желание в ответ захлопать глазками и невинно спросить: «С лицом? А что с ним не так?» – пусть выкручивается. Может, меня и угнетал мой внешний вид, но ни к какому пластическому хирургу я не собиралась. Обойдусь без ее рекомендаций. Объяснять – такая пустышка все равно не поймет. По моему мнению, я заслуживала этот шрам, хотя даже отец и Сара, поднимавшие ту же тему – только с гораздо большим тактом – еще давным-давно, считали, что напрасно я себя казню.

К счастью, в этот момент открылась дверь и в туалет с почти комической поспешностью ворвалась Сара. Окинув нас обеих проницательным взглядом, она тут же оценила ситуацию. В ее глазах вспыхнул памятный мне по ссорам в прошлом огонь, но я чуть заметно качнула головой, и тот нехотя угас. Пара теплых слов в адрес Кейти остались, по счастью, невысказанными.

– Я что-то пропустила, девочки? Вечеринка теперь здесь? – пропела Сара, присоединяясь к нам у зеркала и беря меня под руку – жест солидарности, который понял бы и последний тупица.

Кейти, может, стала и бесчувственной, но не тупой.

– Нет-нет, мы с Рейчел просто заболтались. Давайте вернемся к остальным, – проговорила она, однако все-таки не удержалась, пустила последнюю отравленную стрелу: – Мэтт, наверное, уже беспокоится, куда я подевалась.

Если и так, он и вида не подал, когда мы возвратились к столу.

Усаживаясь на свое место, я уловила обрывок разговора, которого страшилась весь вечер. Сердце забухало в груди, словно кузнечный молот.