Юнга (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Не извольте беспокоиться, самое пустяшное, — растянул губы в принужденной улыбке второй и коротко без замаха ударил парнишку в живот.

Трепыхавшийся в порывах ветра змей тут же ощутил свободу и ринулся ввысь, увлекая за собой катушку леера. Своими нарисованными на полотнище глазами он уже не смог бы разглядеть, как его хозяина безжалостно и умело добивают ударами тупоносых ботинок. Нападавшие прекратили избиение, только увидев, что молодой человек лишился чувств. Один из них сорвал с шеи своей жертвы гайтан[2] с увесистым медным старообрядческим крестом[3].

— Дело сделано, — кивнул его товарищ и, подняв легкое тело парнишки на руки, швырнул его с обрыва прямиком в море.

Покончив со своим грязным делом, убийцы не стали задерживаться, и тут же направились назад, по петляющей горной тропинке.

— Погоди-ка, — внезапно остановился идущий впереди главарь.

— Что еще? — недовольно отозвался едва не наткнувшийся на него напарник.

— А ведь он кого-то ждал!

— И что с того?

— Нас могли заметить.

— Пустое. Не было там никого, а если бы кто и шел, так мы бы его уже повстречали. Пойдем скорее, а то неровен час, дождь начнется, вымокнем как цуцики!

— И то верно, — согласился душегуб и больше уже не останавливался, пока не дошел до стоявшего у подножья горы открытого угловатого автомобиля с поднятым верхом.

Устроившись на клеенчатых сиденьях, злодеи попытались запустить мотор, но тот, пофыркав немного для приличия, наотрез отказался заводиться. И чтобы как можно скорее скрыться с места преступления, одному из них пришлось выйти наружу и крутить пусковую рукоять[4]. Дело это оказалось не самым простым, но после длительных усилий упрямый двигатель все-таки заурчал, выпустив из выхлопной трубы целое облако густого сизого дыма, нестерпимо пахнущего газолином.

— Неужели нельзя было взять в аренду нормальное авто? — недовольно буркнул промокший-таки под начавшимся дождем убийца.

— Где его взять нормальное-то в эдакой дыре, — вздохнул главарь, потянув на себя рычаг. — Да и платят нам не столько, чтобы на лимузинах раскатывать.

Фыркнув на прощание, самобеглый экипаж тронулся и скоро исчез за ближайшим поворотом, оставив внимательно наблюдавшего за происходящими событиями мальчишку в кустах. Звали его Вичан Ким, но русские друзья давно переделали его чосонское имя на более привычного Витьку. Именно его ждал у обрыва Мартемьян.

Сообразив, что происходит что-то неладное, подросток успел спрятаться и, как только злоумышленники покинули место преступления, бросился к морю искать своего товарища.

Дело в том, что у самого подножья скалы имелся небольшой грот, вход в который практически полностью исчезал во время прилива. Туда частенько прибивало всякую всячину, становившуюся потом добычей мальчишек. Обычно это, конечно, были водоросли и всякий плавучий мусор, но иногда попадались настоящие сокровища вроде спасательного круга с иероглифами или матросского сундука с какими-то принадлежностями, напрочь испорченными морской водой.

Но как только запыхавшийся Витька выбежал на узкую полосу пляжа, он оказался перед упавшим на колени и отчаянно кашляющим Мартемьяном.

— Ты жив! — завопил от радости Витька и бросился обнимать чудесно спасшегося товарища.

— Х-х-холодно, — еле слышно ответил тот, с трудом шевеля разбитыми губами.

— Пойдем скорее, — потащил за собой друга Ким в их убежище.

Внутри грота оказалось не то, чтобы тепло, но, по крайней мере, безветренно. Кроме того, там хранилось некоторое количество вещей, составлявших все богатство мальчишек. В том числе большое и ужасно колючее одеяло, в которое он поспешил закутать несостоявшегося утопленника. Затем Виктор с помощью восковых спичек разжег костер в очаге, сложенном из крупных камней, и стало почти совсем хорошо.

В голове Марта все перемешалось. Он помнил, как на них во время испытаний дрона напали диверсанты, как он стрелял по противнику, но одновременно с этим в памяти упрямо возникала картинка с какими-то мутными типами, убившими подростка и бросившими его в море. Стоило телу парнишки оказаться в воде, как он очнулся и принялся отчаянно бороться за жизнь, но холодная и равнодушная пучина медленно, но верно засасывала его в глубину. И последней мыслью тонущего было сожаление, что он так и не смог подняться в небо.

— Как и у меня, — буркнул Вениамин, плотнее закутываясь в одеяло.

— Чего «у тебя»? — встрепенулся Витька.

— Ничего, — поспешил успокоить его Мартов, сообразивший, что начал мыслить вслух. — Просто не пойму, где мы?

— Как где, — изумился новый знакомый. — В нашем штабе!

— В штабе? — озадаченно переспросил Вениамин. — А почему не в госпитале?

— Как бы я тебя туда отволок? — удивился Ким. — Да и нет у нас тут близко госпиталя. Разве что в сеттльменте, а до него сорок верст.

— Дурдом! — пришел к выводу Вениамин, после чего решив все-таки узнать немного больше информации. — А ты вообще кто?

— Я кто? — даже обиделся приятель. — Да я твой лучший друг! Я тебя, можно сказать, спас! Из моря вытащил! Ну, почти…

— Кстати, из какого моря?

— Желтого, блин!

— Ё… — замысловато выразился Март. — Но ты так и не ответил, кто ты?

— Я — Виктор! — почти закричал тот.

— Цой? — на всякий случай переспросил Мартов, разглядев, наконец, корейскую физиономию своего спасителя.

— Сколько тебе раз говорить, нет у нас такой фамилии! Правильно — «Чхве», а «Цой» только ваши тупые чиновники пишут.

— Пофиг, — устало отозвался Март, до которого стала доходить суть происходящего.

Поскольку родная фирма частенько отправляла своего самого ценного сотрудника в командировки, в дороге он зачастую занимал себя чтением всего подряд от детективов до фантастики. Встречались и книжки про попаданцев. К Сталину, к Николаю II или в магические миры — не важно. Не то, чтобы Вениамину такая литература нравилась, но отвлечься и занять время помогала.

«Я попаданец!» — понял он и неожиданно даже для самого себя успокоился. Несмотря на очевидную бредовость эта версия объясняла и его местонахождение, и раздвоение личности. Об остальном, как говорила одна целеустремленная американская девушка, можно подумать завтра.

Однако времени у них, как оказалось, и не хватало.

— Нам, это, пора, — хмуро заметил еще дувшийся на него Витька.

— Куда? — На Марта волнами накатывала какая-то необоримая усталость пополам с тупняком. Звуки доносились, словно сквозь вату. Мысли путались, двоились и терялись. Едва стоило отвлечься на другое, и он уже не мог вспомнить, о чем думал только что.

— На кудыкину гору! — огрызнулся приятель, после чего добавил более миролюбиво, — в приют.

— В приют? — Непонимающе переспросил Март.

— Ну, да. А то хватятся и сообщат, куда не надо. Чего доброго наш штаб обнаружат…

Мысль была хоть и не совсем понятная, но верная. Грот, в котором они прятались, был неплохим убежищем на крайний случай, и выдавать его местоположение или хотя бы оповещать о существовании было в любом случае не самым разумным делом. Опять же, если есть приют, значит, есть место для ночевки. А также столовая или еще какой-нибудь пункт приема пищи. Подкрепиться бы сейчас совсем не помешало.

— Идем, — кивнул Март. — Только помоги мне, а то я что-то совсем ослаб.

— Конечно, — тут же кивнул не умеющий злиться Витька, и вместе они направились к выходу.

Приют на счастье совершенно выбившегося из сил Вени оказался не так уж далеко. Располагалось это богоугодное заведение в небольшом распадке между двумя невысокими сопками и представляло собой комплекс из двух одноэтажных зданий, огороженных невысоким забором. В первом воспитанники жили, во втором находились хозяйственные постройки. Это ему сообщил во время пути Виктор, не без основания решивший, что его друг потерял память и нуждается в подобном пояснении. И странное дело, стоило приятелю поведать о какой-либо подробности, как в памяти возникало соответствующее воспоминание и твердо занимало в ней свое место.