Хроники американского убийцы. Доминик (СИ) - Бердникова Татьяна Борисовна

— Друг…

Медсестра понимающе кивнула и, сочувственно улыбнувшись, крепко сжала его локоть, почти насильно поворачивая лицом в сторону двери, находящейся с левой стороны от прихожей.

— Пройдите пока на кухню, пожалуйста. Вам надо успокоиться, выпейте горячего чаю… Не переживайте, — улыбка ее стала ободряющей, — Мы сделаем все, чтобы мистер Конте остался среди живых.

Кто-то из врачей окликнул ее — имя в памяти парня не отложилось — и девушка, выпустив локоть собеседника, отошла, напоследок легко подтолкнув его в сторону нужной двери.

Дерек, ощущая себя каким-то замороженным, заторможенным, почти парализованным, медленно двинулся в нужном направлении, ежесекундно оглядываясь на Доминика.

Он беспокоился за него. Беспокоился за человека, которого вчера еще едва ли не ненавидел, за человека, который чуть не сломал ему челюсть, волновался за него безмерно и сильно, как за самого лучшего друга… Вряд ли молодой человек сейчас осознавал это, но в то мгновение, в ту самую секунду, когда он произнес слово «друг», отвечая на вопрос медсестры, Доминик Конте и в самом деле занял в его сердце это место.

Добравшись до двери, указанной медсестрой, он с удивлением убедился, что это и в самом деле кухня. Дверь на нее не была закрыта и, вероятно, девушка успела заметить внутреннее убранство, понять, какому помещению оно соответствует и поэтому поспешила выпроводить его сюда.

Дерек вздохнул и, еще раз оглянувшись на диван, вокруг которого сгрудились врачи — их было и в самом деле много, вероятно, к Доминику прислали не одну бригаду, а две или три, — безо всякого желания закрыл кухонную дверь, прижимаясь к ней спиной и затылком, и закрывая глаза.

Какой кошмар…

Что же могло произойти с ним, кто так ранил его? Зачем?.. В голову пришли воспоминания о недавних мыслях касательного того, что люди богатые определенно имеют сношение с криминальными структурами. Быть может, это кто-то из тех самых структур навредил бедняге Конте, посчитав, что тот обделил их с какими-нибудь доходами?

Как хорошо, что он вчера обронил телефон, как хорошо, что ему, Дереку, пришлось принести его сегодня! А что, если бы он по какой-то причине не дозвонился до брата несчастного, или тот бы отказался дать адрес?.. Ох, черт, брат! Парень распахнул глаза и, на ходу вспоминая, что телефон Доминика все еще у него, торопливо полез за ним в карман. У него же есть брат! Брат, который определенно не в курсе того, что случилось, брат, которого необходимо известить…

Он уже лихорадочно искал нужный номер.

Д, Д… Да где же? А, вот. Дурацкое название «ДДом», данное номеру самим Домиником… Юноша тихо вздохнул и поспешно нажав на значок вызова, поднес телефон к уху. Что говорить, он представлял плохо, как преподнести брату известие о плачевном состоянии его родственника, не знал, но и оставить второго Конте в неведении не мог.

— Да? — на сей раз ответил сам мужчина; голос его звучал весело. В том, что о происшествии с братом он не подозревает, можно было быть уверенным.

— Сэр, я… Это Дерек, я звонил сегодня… — голос юноши, вопреки его собеседнику, зазвучал тускло, немного дрожал и последний, вполне справедливо посчитав причиной такого состояния парня именно Доминика, слегка вздохнул.

— Что еще натворил мой брат?

— Ничего… — Дерек едва говорил, с трудом глотая комок за комком, образующиеся в горле, — Это… это с ним, понимаете… Я пришел, и…

— Что такое? — теперь уже мужчина определенно занервничал, — Что случилось? Дерек, что с моим братом, что с Домиником?! — в последнем вопросе послышались уже испуганные нотки.

— Пострадал, — бормотнул молодой человек, — Сильно… очень. Я… я не знаю, сэр, я пришел, увидел… он весь в крови, и…

— Где он сейчас? — дыхание мужчины стало неровным, в том, что он испуган, сомнений уже не возникало.

— Он дома, врачи…

— В пентхаусе?

— Да… — Дерек несколько растерялся. Мысли о наличии у Доминика еще каких-то мест, пригодных для проживания, почему-то не приходили до сих пор ему в голову.

— Еду, — коротко бросил в трубку собеседник и отключился. Парень медленно опустил руку с телефоном и, переведя дыхание, закрыл глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из-за двери смутно доносились голоса врачей, слышалось негромкое позвякивание каких-то инструментов, изредка долетал неприятный лекарственный запах.

Он ждал. Ждал, сам не зная, чего — не то приезда второго Конте, чьего имени он до сих пор не знал, не знал даже, старший или младший брат Доминика должен вот-вот пожаловать; не то окончания работы врачей и сообщения о том, что все хорошо, все завершилось ко всеобщей радости довольно успешно или же… нет. Юноша укусил себя за губу и, зажмурившись сильнее, стиснул телефон в руке так, что едва не раздавил его. Нет-нет-нет, все будет хорошо, пусть все будет хорошо, пусть он выживет!

Время тянулось невыносимо медленно. Дерек, не в силах заставить себя взглянуть на телефон, все еще удерживаемый им в руке, не желая, на самом деле, засекать секунды, считал собственные вдохи. Глаза он уже открыл и теперь бездумно созерцал большой оконный проем, напротив которого находился. Все внимание его было приковано к звукам, доносящимся из гостиной.

Неожиданно слух молодого человека уловил уже знакомое звяканье и, не в силах сдержаться, он приоткрыл дверь, выглядывая наружу.

В гостиную, одним прыжком перемахнув через три ступеньки, ведущие вниз, влетел высокий молодой мужчина, испуганный, взволнованный, со взъерошенными темными волосами. Взгляд его моментально выхватил из мешанины белых врачебных халатов распростертое на диване тело, и глаза его расширились.

— Доминик… — сорвался с губ то ли вздох, то ли стон. Давешняя медсестра, очевидно, и взятая-то сюда с целью отгонять слишком заинтересованных личностей, нахмурилась, отделяясь от толпы и уверенно преграждая путь вновь пришедшему.

— Сэр, — голос ее зазвучал непреклонно, — Кто вы?

— Ричард Конте… — отвечал мужчина растерянно, отстраненно, кажется, толком не осознавая произносимых слов, — Я… я его брат, брат Доминика… что…

— Прошу вас, — девушка, схватив его за рукав, как давеча и Дерека, уверенно повернула прибывшего в сторону кухни, — Прошу, пройдите пока на кухню. Друг вашего брата ожидает там, пожалуйста, составьте ему компанию. Не стоит мешать работе врачей, они делают все, чтобы ваш брат не покинул этот мир, — она одарила Ричарда быстрой ободряющей улыбкой и, подтолкнув его в сторону кухни, вернулась к своим непосредственным обязанностям.

Конте замер, нерешительно оглядываясь на брата через плечо. На лице его очень явственно отразилась неуверенность в том, что ему действительно стоит покидать Доминика, что его присутствие не нужно здесь. В конце концов, а как же родственная поддержка? Быть может, брат, увидев его, гораздо быстрее поправился бы, сам бы захотел исцелиться!

Дерек, наблюдающий за мужчиной из-за двери, негромко вздохнул и, прекрасно понимая, что тот сейчас испытывает, приоткрыл створку шире.

— Мистер Конте!.. — голос его прозвучал негромко, отвлекать врачей от работы парень не хотел, однако, тем, к кому обращался, услышан был. Ричард медленно перевел взгляд на молодого человека, несколько раз моргнул, очевидно, пытаясь сопоставить в сознании слова «друг Доминика» и личность незнакомца, но затем слабо кивнул и, плотно сжав губы, отправился в сторону кухни.

Шел он довольно быстро, поступь его была определенно более твердой и уверенной, нежели поступь самого Дерека несколькими минутами раньше, оглядываться он не пытался и парень, наблюдающий за ним, неожиданно подумал, что, должно быть, мужчина привык видеть брата в таком ужасном виде. Или же, что тоже вероятно, просто обладает более крепкой нервной системой, чем молодой официант, априори не привыкший к лицезрению подобных ужасов. Интересно, кем брат Доминика работает?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ричард остановился возле кухонной двери и быстро оглянулся через плечо. Лицо его, напряженное, застывшее, сейчас напоминало маску, но через маску эту можно было, приглядевшись совсем немного, увидеть боль. Парень быстро облизал губы, понимая, что ошибся. Видеть брата таковым молодой мужчина не привык, происходящее было ему не просто неприятно, а причиняло самую настоящую, едва ли не физическую боль, однако, он пытался ее скрыть.