Имя твое – номер - Михаил Нестеров

Гриневич не ответил на вопросы. Он внимательно слушал собеседника и пришел к выводу: ни ему, ни его якобы знакомому картина, датированная «знаменитым» годом, не нужна. Что же остается? Владелец картины?

– Меня интересует владелец картины, – легко озвучил чужие мысли Курбатов. – Леонид Василевский. Личность известная. В большой политике оказался из конъюнктурных интересов. В Кремле полагали, что бывший участник афганской войны будет вести не менее решительные политические баталии в парламенте, чем на поле боя. Однако он первый заявил о махинациях на государственном уровне, связанных с поставкой вооружения в Азербайджан на сумму свыше двух миллиардов долларов. Мы обеспокоены и тем фактом, что Василевский, как глава Комитета по вопросам обороны, и дальше будет щеголять своей генеральской прямолинейностью. – Курбатов презрительно сморщился. – Он не гибок в политике. Госдума позволила увидеть Василевскому много негативного, что из армейских рядов им не просматривалось, точнее воспринималось в эфемерном свете жизнеутверждающих заявлений высших должностных лиц. Я представляю людей, которые не нашли ничего лучшего, как изолировать Василевского. Я бы сам задушил его в вонючей подворотне голыми руками. Но убийство свяжут с его деятельностью и статусом политика. Тень падет на очень высоких людей. Они же, как и я, не любят теней.

– Ты говоришь от их лиц?

– Я всегда говорю только от своего лица. Иногда делаю ссылки, сравниваю. Если ты спросишь, важно ли это для общего дела, я отвечу: важно для меня.

– Какой же мотив тебя устроит? – спросил Гриневич, уже точно зная, какое предложение ему сделает Курбатов. – Убийство на бытовой почве?

– Нет, – покачал головой бывший прокурор. – Это значит, жертву заказали. Поковырялись в его вещах, бросили с испуга цацки и побрякушки на пороге его квартиры.

– Не перечисляй дальше. – Гриневич развел руками. – Ты обратился не по адресу.

– Ты так считаешь? – Курбатов обаятельно улыбнулся официантке с огромным бантом чуть ниже пояса и проводил ее лениво-похотливым взглядом. – Один миллион долларов тебя устроит? Не отказывайся от предложения, иначе отработаешь на меня бесплатно. Не вставай в позу. Я объясню на пальцах. Во-первых, я точно установил, что Василевский получил в дар картину из частной коллекции бывшего блокадника…

Курбатов довольно долго объяснял прописные истины, хотя Гриневич распознал арию с пол-аккорда.

– Планируешь убийство под воровство?

– Я увеличу ставку до полутора миллионов. – Курбатов выложил на стол несколько листов бумаги. – Не переживай, расписку с тебя я не требую. Здесь планировка дома Василевского, расположение сигнализаций и их работа. И главное – картина, которую ты должен похитить. Картина висит здесь, над изголовьем генеральской жены. Твои парни проникают в дом как профессиональные воры. Вот этот момент очень важен. Они снимают картину, а дальше – они сами выберут место – нашумят. С этого момента будут готовы убрать генерала кухонным ножом, столовой вилкой, не знаю… Пусть Вихляев снесет ему башку крышкой от кастрюли. Картина должна остаться в доме, на подходе к дому – грабители бросили ее, испугавшись убийства. Я еще раз акцентирую – профессионализм, своеобразный почерк представит следователям одну-единственную версию. Только одну. Об этом должна кричать любая деталь…

– Пока что кричишь ты.

Курбатов понизил тон.

– Это будет первое убийство, которое ты организуешь. В противном случае первым убийством и станет первое – в швейцарском Базеле. Заодно проверишь, как будут действовать твои люди в такой обстановке. Они входят в дом, проникают в спальню, где якобы находится объект их посягательства – картина. И нарываются на огонь хозяина. У него, кстати, имеется наградной пистолет.

– Идеальное убийство? – усмехнулся Гриневич.

Курбатов пожал плечами.

– Его мотив надежно прячется за версией ограбления, ибо все будет свидетельствовать за это: тщательные приготовления, работа в группе, отключение сигнализации, знание объекта. Убийства так не планируются, а если планируются, то раскрываются, на то указывают все детали, описанные выше; все-таки ограбление – это не убийство. Это еще и знание психологии: хозяин окажет сопротивление, а похитители убьют его.

Гриневич понимал, к чему клонил его старый друг. Он предлагал создать неуловимую банду, которая крадет и убивает.

Уже на сегодняшний день у Гриневича появились обширные связи, в том числе и за границей. Он возвращал похищенные ценности хозяевам крупных предприятий, боссам даже криминальных группировок, которых чистота сделки и работы не волновала. Он мог потребовать от них услуг, поскольку намеренно снижал ставки и приумножал свой риск, делал все, чтобы его клиенты были ему обязаны. Он мог потребовать от них услуг, что обговаривалось во время неслучайных встреч.

Обговаривалось?

Во время неслучайных встреч?

Вот этот момент отчего-то стал переломным. Гриневич принял предложение Курбатова. Может, оттого, что устал от прямых и завуалированных угроз. Оттого, что тщательно охраняемая тайна перестала быть тайной. Или оттого, что у него не было выхода? Во-первых, у него не было времени проверить источники Курбатова, откуда берет начало его осведомленность в «швейцарском деле», прикинуть, есть ли у него досье на «Артику».

– Серия, – Гриневич слабо сопротивлялся. – Следствие установит серию и похоронит легенду о случайных убийствах.

– Рано думать о сериях. Пока принимай заказ на одно убийство. Не переживай, о втором ты услышишь не скоро.

И Курбатов подал кому-то знак. Повинуясь его жесту, к нему подошел человек лет тридцати в деловом костюме.

– Открой.

Подчиненный положил на край стола кейс-атташе, щелкнул замками дорогого чемоданчика и отступил на шаг.

Сами деньги не произвели на Гриневича особого впечатления – он видел намного больше. На его счету в Национальном банке Испании лежало содержимое десяти таких кейсов. Вряд ли его приманивала перспектива работы с бывшим следователем прокуратуры. Даже одна-единственная сделка с ним была чревата многими неприятностями. И чтобы не нажить их в дальнейшем и в этом плане сорвать надежды Курбатова, Гриневич сам закрыл крышку кейса, снял его со стола и поставил под ноги.

– Сроки? – спросил он, переходя на деловой тон.

– Не стоит затягивать с этим делом.

Гриневич не помнил, на чем закончился их разговор, как они распрощались. Но его затылок долго ломило от чужого взгляда…

…Его план противодействия родился спонтанно. Он предчувствовал цепь неприятностей, и если не предпримет жизненно важных шагов сейчас, то после, второпях, будет поздно. Он не найдет человека, на которого можно будет опереться. Он сделал ставку на Костю Романова. К выпускнику балтийской разведшколы он присматривался давно, ничьими рекомендациями не пользовался. Он предложил ему место в команде, и Костя отработал в ней всего три месяца. После кражи «Желтого Христа» Гогена Романов отказался участвовать в подобных акциях. Однако спустя год и восемь месяцев попросил Гриневича «восстановить его в должности детектива». То есть Романов вернулся в команду до того злополучного происшествия в Швейцарии, и он об убийстве швейцарки ничего не знал.

В этот же вечер Гриневич сам убрал Романова из команды. Но прежде состоялся разговор с боевиками. Введя их в курс дел, не сводя глаз с главного виновника – Андрея Вихляева, Гриневич в упор спросил:

– Романов справится?

Он заранее готовился услышать отрицательный ответ. Потому что ответ положительный для всей команды означал приобрести еще одного человека, знавшего об убийстве в швейцарском доме.

– Нет, – Вихляев быстро покачал головой.

– Почему ты так уверен?

– Румын нестабильный. Захочет – придет, захочет – уйдет. Он вроде как сторонится нас, парень сам себе на уме.

– Нет, он не сторонится, – вступился за товарища Ветеран.

– Итак, ваш ответ…

– Мы идем на дело втроем, – ответил за всех командир.

Гриневич хмыкнул:

– Ты так быстро вручил черную метку Романову лишь потому, что уже поделили его долю?

…Гриневич прощался с Костей под дождем. Они стояли у машины. Гриневич, словно собрался ударить Романова – так крепко он держал его за грудки, и отчеканивал каждое слово:

– Я убрал тебя из команды, потому что мне предложили дерьмовую работу. О ней знать тебе не положено. Потому что увидели, что моя команда стала уже не той. Держись всегда рядом, Костя. Заведи свое дело и помни, что эти деньги, – Гриневич передал Романову пакет с пятьюстами тысячами долларов, – твой начальный капитал. Ты отработаешь их. Отработать их будет означать следующее: всегда быть готовым к неожиданностям. Ты ничего не должен мне в материальном плане. Я подскажу, куда вложить деньги, чтобы сделать из тебя преуспевающего человека. Возможно, тебе придется убить одного подонка, возможно, их будет больше. Ты убивал когда-нибудь?