Сочинения в двух томах. Том 2 - Макс Пембертон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я, видите ли, был прислужником в церкви в Типперари! — буркнул он, как будто это должно было выяснить его положение и отношение ко мне.
— Прошу садиться, — сказал я, видя, что он теребит свою шапку, не спуская недоумевающего взгляда с Мэри. — А затем позвольте мне узнать, какое отношение имеет то, что вы служили при церкви в Ирландии, к вашему сегодняшнему посещению?
— В этом-то все и дело, ваша милость, я чувствую себя не в своей тарелке, когда подо мной неровный киль, и, не в обиду будет сказано этой барышне, — лучше постою… А пришел я сюда вот с этой запиской для вашей милости, которую мне приказано было передать вам прямо в руки.
Это было красиво написанное письмо на прекрасной бумаге, гласившее: «Капитан Блэк свидетельствует свое почтение г-ну Марку Стронгу, которого он имел честь видеть у себя вчера, и крайне сожалеет о том приеме, который был оказан ему. Капитан Блэк тешит себя надеждой, что г-н Марк Стронг не откажет ему в удовольствии видеть его у себя на яхте «La France» в гавани Двеп в 11 часов вечера и тем предоставить ему возможность загладить свой вчерашний прием более радушным и достойным такого гостя».
Итак, оказалось, к моему изумлению, что страшный капитан знал не только, что я не помощник Холля, а даже и мое имя, и кто я такой.
Насколько это могло быть опасно для меня, я не знал, да и не думал об этом, но у меня сразу родилась мысль, что инкогнито Холля было раскрыто и что мой бедный приятель находится теперь в еще худшем положении, чем он предполагал.
Я решил действовать крайне осмотрительно и насколько возможно поддержать своего бедного приятеля.
— Вам приказано было ожидать ответа? — обратился я к Четырехглазому.
— Я должен поступить по своему усмотрению. Мне приказано так: «Если господин пожелает написать, пусть напишет, а если пожелает приехать ко мне на судно, то пусть едет, и тогда мы выпьем с ним на славу, как и подобает. Если господин желает заглянуть в мою каюту, то пусть приедет к семи часам, а с закатом мы снимемся с якоря». Итак, как вашей милости будет угодно… А мое дело — передать это моему хозяину.
Для меня было ясно, что мне будет угрожать страшная опасность на яхте, но это было ничто в сравнении с тем, что ожидало бедного Мартина Холля, который уже покинул Париж и был теперь, быть может, уже во власти капитана Блэка и его ужасного экипажа.
— Я сейчас отвечу на это письмо, а вы пока не откажитесь выпить стаканчик виски, — и я пододвинул к нему графинчик.
— Старому моряку это занятие подходит, ваша милость! — и мой посетитель налил себе полный стакан. — Выпью за молодую барышню! — сказал он угрюмо и долго глядел в стакан, затем разом отхлебнул половину.
— А какая теперь погода на море? — спросил я неожиданно, глядя на него в упор через стол.
Он обвел стаканом круг, и затем снова взгляд его остановился на Мэри.
Когда же он раскрыл рот для ответа, голос его звучал как-то странно мягко:
— Хороша ли погода, спрашиваете вы? Это, клянусь всеми святыми, зависит от многого…
— От чего же именно?
— Прежде всего от компании и от вашей жизни!
— От жизни? — переспросил я удивленно.
— Ну да, если вам не хочется расставаться с жизнью и если вы сколько-нибудь дорожите ею! — так же невозмутимо пояснил ирландец.
Смысл его слов был совершенно ясен.
— Скажите же вашему господину, что я благодарю за честь, но сегодня приехать не могу, побываю у него в другой раз, а теперь у меня есть дела в Париже.
Посланец капитана Блэка продолжал смотреть на меня серьезно и строго, затем сказал отечески-наставительным тоном: «Если с вашего позволения, ваша милость, я могу дать вам совет, то будь я на вашем месте теперь в Париже, я бы тут и остался!» — И, поставив стакан на стол, он большими шагами направился к двери, у порога немного потеребил свою шапку, затем тут же нахлобучил ее на голову и, пробормотав: «Я был причетником в церкви Типперари», с общим кивком по нашему адресу поспешно вышел из комнаты.
Когда он удалился, все устремили на меня вопросительные взоры.
— Это один из приятелей Холля, шкипер с яхты «La France», на которой Холль уйдет сегодня в море, — пояснил я.
Родрик молча барабанил пальцами по столу, а Мэри, показалось мне, была как-то странно бледна.
— Ты все еще думаешь выйти в море сегодня ночью? — спросил Родрик, не глядя на меня.
— Да, я обещал безотлагательно отправиться в Плимут. Это совершенно необходимо.
— Так и мы отправимся вместе с тобой! Мэри, иди собирай свои вещи, мне надо сказать Марку пару слов, — сказал Родрик.
— Ну, Марк, что же ты мне скажешь?
— Я? Ничего тебе не скажу, смотри, догадывайся, соображай сам, если хочешь, но пока не могу сказать тебе ничего; я связан обещанием, дал слово! — оправдывался я.
— Я так и думал, — проговорил Родрик, — но это мне не нравится. Я не доверяю твоему сумасшедшему, это какой-то помешанный, который вовлечет тебя в беду. Впрочем, думаю, что тебе пока не грозит никакая опасность, иначе ты не допустил бы, чтобы Мэри была с нами.
— Теперь нет никакого риска, — сказал я, — в этом ты можешь быть уверен; мы отправляемся дня на три в пролив, вот и все.
— Когда же ты думаешь выехать из Парижа?
— На поезде, отходящем через два часа. У меня есть еще дело здесь, но я встречу вас на вокзале, если вы не откажетесь захватить с собой мои вещи!
— Прекрасно, значит, я могу отдохнуть еще пару часов! Это всегда
