Петралаши, или Смешная книжка для отдыха - Петр Пинских

Мы тем временем незаметно возвращаемся в цех, быстро скидываем противогазы и, как ни в чем не бывало, спокойно возимся возле насоса.

Наконец, потихоньку открывается дверь…

Показывается сначала один «слоник», потом другой. Стали возле нас, переглядываются. Мы невозмутимо возимся с насосом. Как-то, боком-боком, сняв противогазы, аппаратчики уходят. В таких «непонятках», наверное, давно не бывали. А Иван Васильевич подмигивает:

– Ну, как мы – их!

Я ему:

– За такую шутку и «схлопотать» можно.

– Ха! – «Схлопотать!». Они свой «косяк» уже поняли. Тише воды, ниже травы будут. Иногда, надо им такие встряски устраивать. Это им – настоящая учебная тревога, а не та, что «сверху», плановая.

Так, шутил Иван Васильевич. Теперь расскажу, как он врать умел.

«Курилка». Большой, длинный, толстый Перекур. – Как, с его же «легкой руки», у нас назывался двадцатиминутный перерыв для отдыха. (Вредное производство). Иван Васильевич рассказывает:

«Лечу я, как-то, на своем мотоцикле километров под – 60. (Лечу?!). За мной – менты. А я же, трезвым на своем мотоцикле никогда не езжу. Еще и без техпаспорта, без прав. Могут ведь забрать.

Почти догоняют. Я тогда – по лужам, по лужам… Хороший ливень, как раз, перед этим пролил. Менты не хотят мокнуть, через лужи не едут. Оторвался от них на значительное расстояние. На поле выскочил. А там, за полем, уже и до Федоровки нашей – «рукой подать».

Тут, как назло, широкий овраг на пути. Я – через овраг. Дно в овраге – песчаное, жара, ветер, пыль. Грязный пот глаза застилает, ничего не видно. Кое-как, размазывая по лицу грязь, через овраг перебрался. А на другой стороне комбайны пшеницу косят. Я – прямиком по стерне. Стебли высокие, за спицы цепляются. Наверное, раза три упал. Тут, опять овраг на пути. Только не песок – на дне, а небольшое озерцо, замерзшее. Я – по льду, по льду. Скользко, блин…

Выбрался на другую сторону – вот уже она, Федоровка! Ага. Ни хрена – сугробы глубокие, мотоцикл заносит. Я еще раз, как газанул! Стрелка спидометра – на 70-ти!».

И все. На этом слове Иван Васильевич резко замолкает. С совершенно невозмутимым выражением лица перестукивает ногами, покачиваясь. Половина слушателей улыбается, потупив взор, другая половина (та, что не слишком внимательна и с некоторым недостатком чувства юмора) – с недоумением смотрит на неожиданно замолкнувшего рассказчика.

Конец ознакомительного фрагмента.