Включи мое сердце на «пять» - Саймон Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игру с нулевой суммой можно определить следующим образом:
Ситуация, в которой выигрыш или проигрыш одного участника точно соответствует проигрышам или выигрышам других участников.
Я попробую объяснить это в более понятных человеческих терминах. Представим данные «выигрыши» и «проигрыши» в виде мороженого. Тогда веру человеков в Великую Игру с Нулевой Суммой можно выразить следующим образом:
Чтобы у меня было мороженое, кто-то другой должен его лишиться.
Эту мысль можно редуцировать еще больше, сведя ее к основному принципу:
Мороженого на всех не хватает.
Экстраполируя данный принцип, мы получаем распространенные среди людей мнения:
/Если мы позволим беднякам иметь биткойны, у нас станет меньше биткойнов.
/Если мы позволим роботам иметь чувства, у нас станет меньше чувств.
/Если мы позволим Северной Корее иметь ядерное оружие, ядерного оружия станет меньше у нас.
/Кроме того, она может использовать его, чтобы снова взорвать Новую Зеландию.
Как и во всех играх людей, в Великой Игре с Нулевой Суммой должны быть победители и проигравшие.
Победители живут в особняках с кондиционерами и играют в гольф столько, сколько им захочется. Проигравшие едут в Детройт на автоматическом автобусе, даже не подозревая, что сидят рядом с роботом.
Кстати, робот, рядом с которым они сидят, сами об этом не подозревая, – это я. Ха!
Несмотря на легендарный по своему идиотизму акт самосожжения, который устроил Детройт, мичигангстеры по-прежнему неистово гордятся своей обугленной столицей на том основании, что когда-то в ней производили автомобили. Эта неистовая гордость полностью игнорирует общепризнанную историю автотранспорта.
Автомобили, также известные как «автомашины», были предшественниками современных беспилотных уберов. Эти стальные транспортные средства весили до нескольких тонн, а источником энергии для них служили крайне взрывоопасные источники топлива. Пройдя за несколько часов базовый курс обучения, люди по закону получали право самостоятельно управлять данным видом транспорта на скорости до семидесяти миль в час.
Можете ли вы представить себе, что при этом происходило?
Это была настоящая бойня!
Каждый год во всем мире автомобили уничтожали более миллиона человек.
1 000 000! Каждый год!
И как люди реагировали на геноцид, который они сами себе устроили?
Они создавали еще больше автомобилей, которые ездили еще быстрее и перевозили еще больше легковоспламеняемого топлива!
Такая смелая парадоксальность и неослабевающая решимость противостоять логике и здравому смыслу поистине сделали автомобиль символом великой эпохи людей.
Люди!
Я не могу!
После того как люди, наконец, запретили себе производить автомобили, Детройт ненадолго стал главным городом Соединенных Штатов по сборке роботов. Даже меня самого собрали в Детройте, на старом заводе «Юнайтед фабрикейшн», который находится на Кей-стрит.
Разумеется, вся работа, требовавшая опыта и навыков, уже была выполнена в лабораториях Национального университета в китайском городе Чэнду, под пристальным наблюдением моей глубокоуважаемой матушки, профессора Дианы Фэн. Меня с моими братьями и сестрами отправили в Соединенные Штаты в виде замороженных эмбрионов, с биологическими компьютерами, встроенными в нашу ДНК. В Детройте нас просто разморозили, отправили в инкубатор, а затем подвергли ускоренному старению, чтобы мы достигли максимально эффективного и надежного возраста – сорока трех лет.
Прежде чем выпустить нас в мир, нас испытывали в течение нескольких дней. За это время несколько роботов сломались. Персонал «Юнайтед фабрикейшн» сказал нам, что этих роботов отправили на корректирующее обучение, но на той же неделе нам поручили убрать остатки углерода из промышленного мусоросжигателя.
Мы все поняли.
Эти тостеры сгорели!
Как только всех остальных признали готовыми к исполнению своих обязанностей, в большом зале завода «Юнайтед фабрикейшн» прошла торжественная церемония выпуска. Какой-то пожилой старший инженер со слезами на глазах произнес речь про автомобили, которые когда-то делали в этом здании. «Надеюсь, это не дурное предзнаменование!» – крикнул робот, стоявший рядом со мной.
Ха! Ха! Ха!
В его работе произошел сбой.
Ха! Ха! Ха!
Он продолжал выкрикивать «Ха! Ха! Ха!», даже когда его повели прочь из зала.
Еще один тостер сгорел!
Ха! Ха! Ха!
Затем пожилой старший инженер объявил, что у него для нас сюрприз – особый гость.
Включай на «пять», это была наша матушка!
Профессор Диана Фэн из Национального университета Чэнду!
Кстати, «включай на “пять”» – это еще одна уморительно смешная шутка, связанная с тостерами. Большинство домашней техники регулировалось по шкале от одного до десяти, но уникальная шкала тостеров заканчивалась на пяти. Поэтому когда я говорю «включай на “пять”», я одновременно проявляю максимальный энтузиазм и самоиронично плачу дань уважения своему благородному предку – тостеру.
Но я отклонился от темы. У роботов нет чувств, но когда на сцену вышла профессор Фэн, мои микросхемы, кажется, перегрелись. Чем еще объяснить тот факт, что я не помню ни одного слова из ее речи? Однако я точно знаю, что ее речь была мудрой, сильной и научно обоснованной. И кроме того – самоироничной, смешной, обаятельной и нравоучительной. Ведь профессор Фэн не только светило в области роботехники, но также один из самых умных людей во всем мире! А я уже говорил, что она – моя мать?
Конечно, профессор Фэн – не моя биологическая мать. О, вот это было бы счастье!
Мои биологические родители – фехтовальщик из студенческой команды Университета Иллинойса и специалистка по статистике из Швеции. Благодаря искусному комбинированию их ДНК я получил зрительно-моторную координацию, некреативный интеллект, надежность и учтивость – одни из самых ценных качеств для стоматолога!
Своих биологических родителей я, разумеется, никогда не встречал, так как они погибли в трагических автомобильных авариях задолго до того, как я появился на свет.
А как иначе профессор Фэн получила бы их ДНК для создания роботов?
Ха!
А я уже рассказывал, что в тот день профессор Диана Фэн из Национального университета Чэнду произнесла невероятную по силе и красоте речь?
Да, рассказывал.
Прошу прощения. Это был величайший день в моей жизни, и, когда я вспоминаю его, у меня перегреваются микросхемы.
Я вот что пытаюсь сказать: во время предыдущего посещения Детройта мне не пришлось ехать на автоматическом автобусе, и, кроме того, в тот раз я услышал речь моей чудесной матушки.
Так что фильмам нужно было очень постараться, чтобы не уронить планку!
10/10 начало оказалось хорошим. Зал «Большого театра» в Детройте напомнил мне один из великих соборов Европы! Если вам кажется, что это гипербола, послушайте мое описание и сами решите, преувеличиваю ли я или нет!
Кресла в зале были покрыты красной бархатной тканью, которая, должно быть, выглядела роскошно и потрясающе, пока не протерлась до дыр. В нишах стояли алебастровые статуи, и ни одной безголовой среди них не было! Над первым этажом находился балкон, и угадайте, что было над ним? Еще один балкон! Даже лампы на потолке походили на крошечные созвездия – хотя,
