Слезы темной воды - Корбан Эддисон

Но уверенность Исмаила была напускной. В душе его переполняло беспокойство. Абдулла, опытный пират, был рабски предан Гедефу. Он не бросил бы их, не имея на то очень веских оснований. Но, имея основания… Разум Исмаила переполнили всевозможные объяснения. Что если он услышал взрыв и увидел огонь? Экипаж «Нефритового дельфина» наверняка сообщил властям о случившемся. Что если Абдулла услышал в радиоэфире разговоры о взорванной лодке и о спешащей к месту происшествия береговой охране? А может быть, оманцы решили взбунтоваться? Их было пятеро. Улучив минуту, когда Абдулла и Ширма отвлеклись, они могли напасть на них и поплыть домой.

Он снова осмотрел горизонт, щурясь на свет, и проверил координаты по ручному GPS-прибору. После почти часового плавания они добрались до того места, где оставили дау. Небо было ясное, видимость – идеальная, но дау не было видно нигде.

– Они уплыли, – провозгласил Либан, глядя Исмаилу прямо в глаза.

Осман взялся за приклад автомата.

– Если я доберусь до Абдуллы, голову ему прострелю.

– Что теперь будем делать? – простонал с кормы Дхуубан.

И в следующую секунду люди на лодке подняли крик. Исмаил позволил им выплеснуть недовольство, сам же тем временем обдумывал положение. Что теперь делать, он знал совершенно точно, но именно это его и пугало. Это еще больше отдалит его от Ясмин, намного больше. Но любое расстояние лучше, чем смерть.

Он поднял «калашников», выпустил очередь в воздух и резко крикнул:

– Заткнитесь!

На лодке воцарилась тишина. Осман и Гюрей по очереди бросали на него горящие взгляды, но никто не оспаривал его старшинства. Он посмотрел на шесть лиц вокруг него, блестящих от пота и страха, и рассказал им правду настолько ясно, насколько умел выражаться:

– Еды у нас нет. Воды самое большее на два дня, а горючего – три четверти бака. Кто-нибудь знает, на сколько его хватит?

Вопрос этот он задал, чтобы поставить их на место. Среди них он был единственным, кто знал наизусть характеристики двигателя.

– На двести пятьдесят морских миль, – ответил он вместо них. – Может, на двести семьдесят пять, если море будет спокойным.

Никто не произнес ни звука. Он полностью завладел их вниманием. Исмаил поднял GPS-навигатор.

– Ближайшая суша – это остров Коэтиви в Сейшелах. От нас это сто двадцать морских миль. До Маэ двести семьдесят морских миль. Оба острова в одном направлении. Я тоже не хочу кого-то просить о помощи, но еще я не хочу умереть. Если выбросим оружие в воду, сможем попросить убежища.

– Мы сомалийцы, – засомневался Либан. – Они скажут, что мы пираты.

– У них не будет доказательств, – ответил Исмаил. – Притворимся рыбаками. – И, указав на Османа, прибавил: – Он может нас всему научить.

Осман покачал головой:

– У нас нет ни сетей, ни приманок. И нас слишком много.

– Не важно, – возразил Исмаил. – Если мы все будем говорить одно и то же, им придется нам поверить. Может, они пошлют нас обратно в Сомали, а может, позволят остаться. В любом случае мы не умрем.

И тут, словно из могилы, заговорил Мас:

– Нужно найти другой корабль.

Исмаил не позволил своему отвращению проявиться.

– И как нам это сделать без радара и АИС?

Мас стиснул зубы.

– Я хочу «Ленд-Крузер», который мне обещал Гедеф.

– А я хочу большой дом у моря и четырех жен, – ответил Исмаил, играя роль вожака пиратов. – Если умрем, ничего этого не получим.

Мас не ответил, но в глазах его загорелись злые огоньки.

– Можно и то и то сделать, – предложил Либан, и все вокруг согласно закивали. – Может, поближе к Маэ найдем другой корабль.

Исмаил дождался, пока все согласились и даже Мас успокоился. Он с самого начала обдумывал этот план. Сдаваться он не собирался, только в самом крайнем случае. Но ему требовалось их согласие на спасение своих жизней, а также его собственной.

– Хорошая мысль, – сказал он. – Пойдем в сторону Маэ. Но если нам встретится какое-нибудь судно… – он каждому заглянул в глаза, – тогда, иншалла, мы захватим его.

Ванесса

Доктор Ванесса Паркер положила ручку и посмотрела на свои руки, ругая себя за слезы, подступившие к глазам. День близился к завершению, последняя пациентка, молодая женщина с воспалением мочевого пузыря, только что ушла, и сейчас Ванесса заполняла ее медицинскую книжку. Дело это было несложное, всего-то несколько слов заключения, но написать связное предложение никак не удавалось. Обычно четкие мысли переплелись в беспорядочный клубок. Она ощутила, что ее щеки горят: жар чувств, неподвластных воле. «Все кончено, – подумала она. – Теперь уже ничего не изменить». Однако это было не совсем так. Дело было не во времени. Дело было в желании.

Она откинулась на спинку стула и посмотрела на фотографию рядом с компьютером. Она сделала ее полтора года назад, в летнем домике на берегу озера Уиннипесоки. Этот коттедж принадлежал нескольким поколениям семьи Дэниела. На снимке Дэниел и Квентин сидели на причале на фоне леса, бронзового в лучах предвечернего солнца. Рука Дэниела лежала на плече сына, оба улыбались. Сбоку был виден их катер «Нотик» с двигателем в четыреста лошадиных сил, привязанный к столбам. «Затишье перед бурей, – подумала она. – И как мы не разглядели, что все к этому идет?»

Дверь ее кабинета была открыта, и она услышала стук. Моргая, чтобы спрятать слезы, она решила, что это Астер, ее коллега и лучшая подруга. Она развернулась и напряглась. Чед Форрестер был последним, кого она хотела сейчас видеть.

– Извини, Ванесса, – сказал он, подозрительно глядя на нее. – Зайду попозже.

– Все нормально, – ответила она. – Я сейчас ухожу.

Он внимательно взглянул на нее.

– Ничего не случилось?

– Нет конечно, – слишком резко ответила она. – Что ты хотел?

Форрестер прищурился, но решил не заводиться. В свои тридцать пять он был самым младшим из трех ее партнеров, любимцем пациентов и сотрудников. Выпускник Университета Дьюка и медицинской школы при университете, он был прост в общении и расслаблен, как любимый кузен. С точки зрения работы с пациентами его личность была настоящим сокровищем, только для Ванессы она стала угрозой.

– У меня в пятницу вечером собирается компания, – пояснил он. – Ничего формального, просто приятная осенняя вечеринка. Если у тебя нет других планов, я буду рад тебя пригласить.

– Спасибо, – сказала она, – но мы с Астер идем в «Сент-Майклс».

Улыбка вернулась на лицо Форрестера.

– Девочки решили погулять?

Она просто кивнула, не став вдаваться в подробности.

– Что ж, правильно. Я не помню, когда ты в последний раз выбиралась из города.

– Я тоже так думаю.

Оставив карточку пациентки незаполненной, она надела плащ, и Форрестер совершенно верно посчитал это намеком на то, что разговор пора заканчивать.

– Нам будет тебя не хватать в пятницу, – сказал он. – Приятного вечера.

Когда он ушел, она поставила компьютер на спящий режим и пошла в женский туалет. Увидев свое отражение в зеркале, поморщилась. Фарфоровая кожа порозовела и покрылась пятнами, тушь расплылась темными кругами под глазами. «Понятно, почему Чед так странно на меня посмотрел», – подумала Ванесса. Она вытерла остатки косметики и заставила себя успокоиться. Почему ей так хотелось побыстрее оказаться дома, Ванесса не понимала. Когда муж и сын находились на другом конце света, там ее ждал только Скипер, их золотистый ретривер. И все же она ощущала это: неудержимый порыв двигаться, куда-то идти, что-то делать, что угодно, лишь бы заглушить кипевшее в ней чувство вины. «Тебе придется сделать выбор, – увещевало сознание. – Он не может ждать вечно».

Она сделала глубокий вдох и вышла из туалета, чувствуя себя обманщицей. После оживленного понедельника практика постепенно успокаивалась. Фельдшеры и лаборанты уже разошлись, а сотрудники регистратуры убирали рабочие места. Помахав секретарше, она вышла через черный ход.

Была всего половина шестого, но ночь уже вступила в свои права. Осмотрев стоянку, Ванесса быстро подошла к своему кроссоверу «ауди». Практика ее находилась в офисном комплексе в Силвер-спринг, пригороде Вашингтона, округ Колумбия. Район достаточно безопасный, но один раз ее ограбили – это случилось в Манхэттене, когда она училась в колледже, – и ей не хотелось повторения.

Вдруг она услышала свое имя:

– Ванесса, подожди!

Она повернулась и увидела шагающую к ней Астер Робел, ее красивое черное лицо и белый воротничок сияли в свете уличного фонаря. Родилась Астер в Эритрее, но ее семья бежала из Асмэры в 1981 году, во время бесконечной войны с Эфиопией. Они с Ванессой познакомились на первом курсе медицинской школы и привязались друг к другу, как сестры. Хоть родом они были из разных миров, обе с самого детства были беженками. Невзгоды закалили их и превратили в трудоголиков, для которых главная цель в жизни – возвыситься над своими корнями. Когда они увидели это друг в друге, назад уже не оглядывались.