Непричесанные мысли - Лец Станислав Ежи

Хуже всего обстоят дела с правдой в те времена, когда правдой может оказаться всё.

И у меня бывают моменты философской мечтательности: стою на мосту через Вислу, время от времени плюю в волны и при этом думаю: «Всё течет…»

Всегда обращайся к чужим богам. Они тебя выслушают без очереди.

«Ах, как бы я хотел еще раз пережить старость!» – сказал новоявленный усопший.

«Дикая свинья» звучит не так дико, как просто «свинья».

От стрелок городских часов зависело и время Эйнштейна.

Пальмовая ветвь первенства не всегда с золотыми кокосами.

Какой же писатель добровольно откажется от гениальности? Но мне пришлось это сделать – я осознал, что в моем творчестве не хватает элемента скуки.

Давайте бороться за права для исключений!

Пусть «исключение подтверждает правило» только тогда, когда захочет.

Каждая метла и сама понемногу сметается.

И деревья наверняка время от времени охотно перемещались бы из одной страны в другую, но и в их сообществе, похоже, господствует придуманный людьми принцип: «Приписан к земле».

Шарманка перемелет любую мелодию.

Дна не существует. Есть только препятствия, мешающие проникнуть еще глубже.

Кляпом может быть и слово.

И горы разделяют пропасти.

Порой чьи-то деревья так разрастаются, что их плоды падают на головы соседям.

Искусствоведы, вы уже изобрели стиль для сотворенного мира?

Если бы человеку не пришлось жить на этом свете, он вряд ли интересовался бы политикой.

Головная боль преследует того, кто потерял голову.

Мы представляем собой состоятельное общество – с преобладанием состояния нетрезвости.

Кое-кто охотно носил бы фригийский колпак, если бы он был шапкой-невидимкой.

«Стоит ли становиться фигурой, когда так короток бабий век?» – думаю я, когда дети лепят снежную бабу.

Можно перейти на вражеские позиции, оставшись при своих.

«Не вылейте ребенка вместе с водой из купели.

Ха-ха!» – любимая присказка плохих водопроводчиков.

«Мертвые души» обычно сжирают больше, чем живые утробы.

Иногда меня охватывает ужас при мысли о том, что, закусывая сардинами из банки, я могу проглотить какого-нибудь библейского Иону из страны лилипутов.

Как трогательны бывают воспоминания о воспоминаниях!

Можно сменить веру, не меняя Бога. И наоборот.

Дно – это дно, даже если все повернуто вверх дном.

Ты спрашиваешь меня, как играл этот виртуоз?

В его игре было нечто человеческое: он допустил ошибку.

Канонизация убивает в моих глазах даже того, кого я мог бы считать святым.

Кто тянет жребий судьбы? Кто это – гигантская мышка или попугай из космоса?

А кто крутит шарманку? Ведь мы знаем только мелодию.

Наука – дело великих. Тем, кто помельче, достаются лишь поучения.

Требование: «Живые, ведите себя тихо на кладбище – на это способны даже покойники!»

Даже самые ясные цели бросают тень.

За каждого покойника мы ставим смерти плюс в виде кладбищенского креста.