История Невского края - Константин Сергеевич Жуков

форм социальной организации и государственного устройства, этническому, языковому и культурному родству. На материке Евразия отчетливо выделяются два цивилизационных комплекса: европейский и азиатский. Между ними расположено огромное сообщество — Россия, — цивилизационная природа которого вызывает многочисленные споры. Существует ли Россия вообще, как отдельное и единое цивилизационное образование? Принадлежит она европейской или азиатской цивилизации? Или же представляет собой нечто принципиально отличное и от Европы, и от Азии? Дать ответ на эти вопросы очень непросто, и мы не будем пытаться. Нас интересует, в каких отношениях с Европой, Азией и Россией находится локальная культура Невского края.

В ранний период своей истории Невский край, безусловно, относился к европейской цивилизации, точнее, к существовавшей внутри нее Балтийской цивилизации раннего Средневековья. Древний Новгород, которому приневские земли принадлежали вплоть до его падения, не просто имел многочисленные связи с западноевропейскими странами, но по своему государственному устройству, общественной и политической культуре был вариантом типичного для Европы города-государства.

После захвата новгородских земель Москвой существовавшая в Новгороде европейская по своей природе культура не была полностью вытеснена культурой завоевателей, а продолжила свое независимое, хотя и угнетенное, существование. В период шведского владычества европеизм вновь стал господствовать на невских берегах.

Н. Я. Озерецковский. Литография М. Мошарского по рис. М. Кашенцова. 1830-е гг.

Именно стремление приобщиться к европейскому культурному пространству привело сюда Петра I и заставило поставить здесь новую столицу России. Его расчет на то, что Санкт-Петербург станет исполнять роль посредника в передаче европейских культурных ценностей вглубь России был абсолютно оправдан. Тем не менее сам город, его культура уже не принадлежали полностью европейской цивилизации, а были результатом сложного взаимодействия европейского и «московского» начал, в последнем из которых нетрудно найти специфические азиатские черты. С годами европейские и азиатские черты в петербургской культуре все более перемешивались, все дальше отдалялась она от генетически родственной ей культуры европейских городов. Некоторый ясно различимый оттенок европеизма, однако, присутствует в ней до сих пор.

Таким образом, Невский край, с одной стороны, представляя собой самую восточную часть Балтии, был географически включен в единую цепь европейских приморских государств, а с другой — открываясь в глубину континента, к Восточно-Европейской равнине, оказался местом, где необычайно глубоко и остро взаимодействовали западная и восточная цивилизации. История этого взаимодействия и составляет основное содержание истории Невского края.

Документ № 1 ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ОЗЕРАМ, ЛАДОЖСКОМУ И ОНЕЖСКОМУ, НАДВОРНОГО СОВЕТНИКА <…> НИКОЛАЯ ОЗЕРЕЦКОВСКОГО[8] (отрывки из описания путешествия по Ладожскому озеру)

Приступая к описанию Ладожского озера, которое в прошлом лете 1785 года кругом объехал я водою, в коротких словах упомяну наперед о Неве реке и скажу только, что ею поднялся я на судне от С.-Петербурга до Шлиссельбурга, видел возвышенные, лесистые, то глинистые, то песчаные ее берега, которые по краям уставлены пригожими домами, целыми селениями и кирпичными заводами, видел пороги, лежащие на Неве выше устья реки Тосны, которые состоят из раскиданных камней, простирающихся от берегов реки к ее середине, которая однако ж чиста, глубока и свободный дает проход самым большим и грузным судам, выключая одно сие неудобство, что стремление воды очень там быстро, и поднимающиеся вверх суда во время тишины или противного ветра в проезде через пороги сильное от воды претерпевают сопротивление, когда тянутся бечевою, для которой вообще оба берега Невы нимало не приготовлены[9].

Титульный лист книги Н. Я. Озерецковского «Путешествие по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя»

В третий день по выезде моем из С.-Петербурга добрался я до Шлиссельбургской крепости, которая лежит на острове в самой вершине Невы реки. Она окружностию своею весь остров со всех сторон занимает и делает вход в Неву из Ладожского озера себе подвластным. <…> Шлиссельбургский посад[10], который собственно называется городом, лежит на левом берегу Невы, в полуденной стороне от крепости.

Он разделен на две части Ладожским каналом[11], который входит там в Неву тремя отверстиями, из коих два укладены по сторонам плитою. В сих отверстиях канала сделаны шлюзы, которые для прохода судов отворяются[12]. Число домов во всем городе простирается до 406, а жителей разного звания считается в нем 1955 мужеского и 1168 женского полу. Весь рынок в городе состоит из 16 лавок, которые как видом, так и товарами очень бедны, так что ни ценовки[13], ни парусины, ни клеенки не можно там достать среди самого лета, когда вещи сии для судов, ходящих по Ладожскому озеру, весьма часто бывают нужны. Главный промысел жителей составляет рыбная ловля на озере и на Неве, а некоторые из них содержат большие и малые суда, на которых возят в С.-Петербург и в Кронштат разную клажу и проезжих. <…>

Поелику для объезда озер Ладожского и Онежского потребно было долгое время или больше нежели целое лето, в осеннюю пору разъезжать около берегов сих озер небезопасно, особливо на малом судне, на котором бы можно было часто приставать к берегу, то для возвратного пути в Шлиссельбург, большую представлял безопасность восточный Ладожского озера берег, возле которого находится славный Ладожский канал от города Новой Ладоги или почти от устья реки Волхова до Шлиссельбурга и до самой Невы, чрез 104 версты[14] простирающийся. Сим каналом и в самую бурную осень проезд безопасен, потому, оставя восточную сторону Ладожского озера на обратный путь, отправился я из Шлиссельбурга по западному берегу, который обыкновенно называют Выборгским берегом, к городам Кексгольму и Сердоболю[15]. <…>

На правом берегу реки Морьи, неподалеку от устья, <…> лежит <…> деревня Морья[16], состоящая из девяти дворов, которой жители не столько кормятся хлебопашеством, сколько рыболовными и лесными промыслами, а хлеба, то есть ячменя и ржи, сеют они очень мало за неимением способных для пашни земель, ибо отвсюду окружены топкими болотами, камнем и темным лесом, хлебопашество же для того больше имеют, чтоб не пропадал понапрасну на дворах их навоз. Скотоводство у них нарочито хорошо, u при достатке молока, масла, рыбы u мяса все жители сей деревни весьма гостеприимны, ласковы и учтивы. <…>

Прежде нежели оставлю я деревню Морью, за нужное почитаю упомянуть о диких зверях, какие в густых лесах, от вершины Невы по берегу