ИСХОД (СИ) - Лопатин Георгий

— Да, к тебе, как мне стало известно, едут ромейские послы… Приехали кстати?

— Нет еще, ты оказался быстрее, — усмехнулся Лех.

— Вот я и хочу поприсутствовать на разговоре, да послушать, что они предложат. Дозволишь ли брат?

— Дозволяю…

7

Вот и послы. Приперлись кагалом в три десятка человек, при этом два десятка — охрана, один посол, один священник, ну и восемь слуг-помощников, по четыре каждому.

Охрана, кстати, впечатляла. Катафракты — тяжелая ромейская конница. всадник и лошадь закованы в железо. На голову лошади надевался металлический налобник, а перед тщательно прикрывался кирасой и нашейные щитки. Копыта лошади подбивались железными пластинами. Кавалерист одет в стальную броню, имел железный щит, а на голове высокий шлем, украшенный султаном. Его вооружение включало меч, копьё и колчан. В общем достойные соперники аварам, их тяжелой конницы, только у ромеев таких танков мало, максимум тысяч десять. Хотя если уж на то пошло, то и у авар таких «танков» вряд ли сильно больше.

«Но ничего, скоро и у нас так каждый выглядеть будет», — подумал Рус.

Делегация обустроилась снаружи городища и внутрь въехало лишь десять человек: посол со священником, что имели при себе по одному помощнику, и шесть охранников.

Посол, оказался крепким мужиком среднего роста, в районе пятидесяти лет и по выправке, а так же крепким рукам, видимо из бывших военачальников, а не потомственных чиновников. К славянам с их культом силы жирных чинуш посылать бессмысленно и даже вредно. Видимо по той же причине священник тоже был из числа бывших воинов, а не жирной свиньей.

Охранники собственно выполняли роль грузчиков, что внесли три небольших сундучка с дарами кагану. В одном сундучке оказался по виду неплохой кавалерийский меч с ножом, все в богато отделанных серебром и золотом ножнах, в другом — кольчуга со шлемом, в третьем золотой кубок украшенный драгоценными камнями.

Рус поморщился от того, как алчно блеснули глазки Леха.

«Тьфу ты… — мысленно сплюнул он. — Вот так и продаются вожди за жалкие безделушки».

Посол что-то витиевато втирал кагану, в общем не жалея патоки лил ее в уши Леху.

И какой он отважный и какой он мудрый и какой он вообще весь из себя геройский герой, ну просто само совершенство.

Но наконец все-таки перешли к делу.

— Чего вы хотите? — спросил Лех, после того как посол выдохся в процессе «облизывания» варварского вождя.

— Нам стало известно, что в степи между Черным и Каспийским морем вторглись новые кочевники, сильные и злые. Они из-за засухи в тех землях, пойдут дальше на запад. Вы, опасаясь их силы, хотите уйти на север, в холодные и плохо пригодные для жизни земли. Ромейская империя предлагает вам заключить союз против этих новых гуннов. Наша армия могуча, — говорил посол, как бы невзначай указав на своих воинов, — хорошо оснащена и вместе с вами, мы остановим любых врагов!

«Хорошо все-таки у ромеев разведка работает, — с завистью подумал Рус. — Или это Коман в Константинополе соловьем поет? Впрочем, узнать подробности у славян несложно, тем более что секрета из этого никто и не делает. Но все равно…»

Но стало понятно, что самих ромеев полученная информация сильно напрягла. Рубясь с персами, прямо скажем неудачно, империи в ближайшее время второй фронт был совсем ни к чему.

«Потому хотят найти достаточно сильных, но при этом лоховатых союзников, что прикроет им зад… гомосекам таким», — подумал он.

Свита Леха загудела, да и в глазах самого кагана, что-то мелькнуло похожее на сомнение и раздумье.

«Ч-черт, того и гляди согласятся! — подумал Рус. — Надо как-то перебить этот момент!»

Установилась пауза и воспользовавшись ею, он, осененный озарением, спросил у священника:

— Эй, жрец, правда, что чуму, коя поразила вашу империю, вы считаете наказанием господним за свои грехи?

Лех, да и прочие с удивлением посмотрели на Руса, что поднял какую-то отвлеченную тему на серьезных переговорах, но не вмешивались.

Священник дернулся от неожиданного вопроса, но ответил:

— Да…

— А чего же вы тогда и дальше грешите, нарушая главные заповеди вашей священной книги?

— Люди слабы…

— Наверное хотите, чтобы ваш бог снова наслал на вас новое моровое поветрие? Прежнего, что унес две трети населения Константинополя вам мало? Что вам мешает самим наказать грешников, не дожидаясь пока ваш бог снова не решит вмешаться лично?

— Э-э…

— Вот например в вашей книге есть такой прямой запрет на мужеложство, но после прошедшего морового поветрия они продолжают свои греховные соития. Странно, что бог их не наказал…

— Пути господни неисповедимы, — воспользовался священник универсальной отмазкой, чтобы хоть что-то ответить на требовательный взгляд.

— Может он хочет, чтобы вы сами их наказали? Ведь эти люди известны… причем хорошо известны, они богаты, знатны, — Рус прямо намекнул, что эти люди все из высшего общества.

Тут священник ничего не смог сходу ответить, даже немного смутился, а Рус продолжал давить:

— Или соблюдение заповедей вашего бога для высшего света необязательно?

И снова священник ничего не смог сказать.

Неожиданно в богословский разговор вмешался посол, сказав:

— Грешники будут наказаны господом после смерти.

— Понятно. Как тогда можно верить людям, кои плюют на прямые запреты, что дал им их же бог? Сказано не прелюбодействовать, но прелюбодействуют. Не желать жены ближнего своего, так желают! Не желать жопы ближнего своего, так тоже желают и активно долбятся друг в дружку!

Собравшиеся громогласно заржали, посол со священником при этом покраснели как раки.

«Неужто, тоже долбятся?!» — мысленно усмехнулся Рус.

— К чему ты все это говоришь? — спросил нахмурившийся Лех.

— Да я просто не понимаю, как можно верить людям, что так явно плюют на заповеди своего бога? Если они не боятся гнева своего бога, даже после столь явного предупреждения в виде чумы, продолжая активно грешить так называемыми смертными грехами, то есть самыми непростительными, за которые их гарантированно ждет ад, где их души, согласно их же вере, после смерти будут страдать всю оставшуюся вечность, то что им стоит нарушить какой-то договор с людьми, да еще с варварами, если они их вовсю нарушают с такими же христианами? Вот и сейчас они хотят заключить с нами союз против авар, но где гарантия, что они выполнят его, когда придут авары, а не обманут, увидев силу степняков и решив, что им выгоднее заключить договор с кочевниками, отдав им нас в качестве добычи?

Собравшиеся призадумались, недобро глянув на гостей.

— Знаете, христиане вообще странные люди… Эй, жрец! Человек ведь согласно вашей вере был создан богом по образу и подобию своему?

— Д-да, — выдавил из себя священник, чувствуя, что сейчас на христианство выльют еще один ушат отборного дерьма.

И он был прав.

— Слышали? И эти люди, берут и отрезают от его творения яйца! Мне вот интересно, их богу сильно нравится, что его образ и подобие, а по сути именно его самого, кастрируют?

Люди замолчали осознавая услышанное. Так-то они о такой практике ромеев были в курсе, но посмотреть на ситуацию с этой точки зрения для них оказалось внове. И похоже не только им, но и послу со священником, если судить по их несколько ошарашенным физиономиям.

На этом моменте переговоры оказались скомканы. Рус еще много чего мог бы рассказать интересного про христианство, но… всему свое время.

Делегация откланялась, посо что-то неразборчиво пробормотал, дескать в другой раз зайдем, а вы обдумайте предложение о союзе.

Пока все сидели, Рус выскочил следом за делегацией. Осмотревшись, увидел, что все готово для второй части марлезонского балета, а именно то, что его дружинники, окружившие площадь. Он не собирался так просто отпускать посольских, желая опустить их на самое дно.

— Постой, посол…

— Чего тебе?!