Отец моего жениха (ЛП) - Лоу С. И.

Марки берёт одну из моих рук в свою, всё ещё плача и выглядя совершенно побеждённым.

— Я люблю тебя. Ты одна из лучших людей, которых я когда-либо знал, Кора, и мне жаль, что я причиняю тебе боль. Понимаю, что это происходит в неподходящее время.

Я внимательно смотрю на своего красивого жениха, пытаясь осмыслить все события, которые привели нас к этому напряжённому моменту у входа в модный ресторан.

Я вздыхаю.

— Марки, я могла бы сказать, что в полном шоке, но это было бы не совсем так. — Я готовлюсь к тому, что должна сказать дальше. — Я какое-то время интересовалась твоими, гм, предпочтениями, так что, может быть, я подозревала об этом? Я не уверена.

— Ты догадывалась? — Марки выглядит удивлённым моим признанием, его слёзы, кажется, наконец, высохли.

— Да, немного. И я думала, что веду себя глупо, но, похоже, оказалось, что я была права. В основном это были мелочи, но и не только. Например, как ты всегда колеблешься, когда дело доходит до проявления чувств на публике, или как ты, кажется, делаешь типичные комплименты по поводу моей привлекательности, но конкретные, когда дело доходит до моих нарядов.

— Кора, мне очень жаль, я никогда не хотел быть с тобой грубым, — начинает он быстро, но я его успокаиваю.

— Честно, Марки? Я говорю всё это не для того, чтобы тебя обидеть — я виню в этом себя, наверное, больше, чем тебя. Я должна была спросить тебя, почему ты так отдалился физически или почему ты стал так заботиться о кремах для лица и сыворотках для кожи под глазами, — я смеюсь, искренне забавляясь собственной невежественностью.

Ведь пропустила столько явных признаков.

Как бы я ни восхищалась великолепной внешностью и идеальной кожей Марки, мужчинам сложнее следить за собой, чем большинству женщин. Я видела, как он тратил сотни долларов на крема, маски, одеколоны и средства для волос. Его гардероб тщательно подобран и полон идеально скроенных блейзеров, ярких поло и итальянских туфлей. Он любит модные журналы и всегда предлагает мне разные идеи для нарядов. Я всегда думала, что его интерес вызван только тем, что ему нравится хорошо выглядеть, и это положительно, верно? Я могла бы встречаться с парнем, который каждый день носит спортивные штаны и пахнет раздевалкой.

Но сейчас, стоя здесь, глядя в щенячьи глаза моего жениха, я знаю, что наши отношения закончились. И это разбивает мне сердце, что это то место, на котором мы расстанемся после нашей долгой истории в качестве друзей, а затем партнёров.

— Не знаю, что теперь делать, — я чувствую себя полностью опустошённой, не зная, как смогу справиться с этой бомбой. — Что мы всем скажем? Я имею в виду, чёрт возьми, это была наша помолвка!

— Я хотел сказать тебе раньше, поговорить с тобой, но каждый раз, когда я пытался, ты казалась такой счастливой и взволнованной за нас, и я не мог отнять это у тебя, — Марки снова начинает теребить пуговицу на пиджаке, а я пытаюсь сосредоточиться на хаосе этого момента.

— Я просто… мне нужна минутка, Марки, пожалуйста.

— Да конечно.

Я отхожу от него на несколько шагов, пытаясь осмыслить нашу ситуацию. Одно дело подозревать Марки в том, что он гей, и совсем другое — заставить его открыто сказать мне об этом.

Я вздрагиваю. Нет, ты знала, Кора. Без признания Марки, у меня были другие, более очевидные причины подозревать, что он гей, и я должна была поговорить с ним раньше. Это и моя вина.

В прошлом месяце, через пару дней после оглашения о нашей помолвке, я воспользовалась его ноутбуком, чтобы найти несколько детских фотографий, чтобы сделать слайд-шоу для нашей помолвки. Это была достаточно невинная миссия, и я знала, что Марки не расстроится из-за того, что я залезла в его компьютер.

Пока я ковырялась там, то наткнулся на странную папку на его рабочем столе. У папки было бессмысленное название вроде «Волшебный фейри», которое я подумала, было ошибкой. Но когда я щёлкнула по ней, там были картинки: много картинок. В частности, фотографии обнажённых мужчин в откровенных позах.

Сначала я была просто в замешательстве. Возможно, это были обнажённые модели для его работ, так как Марки любит рисовать фигуры. Но при ближайшем рассмотрении я заметила, что на некоторых фотографиях были соблазнительные взгляды «иди сюда», а некоторые из них явно были скриншотами из приложения для знакомств.

Я захлопнула ноутбук и какое-то время просто сидела за его столом, пытаясь сориентироваться. Я пыталась игнорировать ноющие чувства, заставлявшие меня сомневаться в сексуальной ориентации Марки. Но картинки было трудно игнорировать, и пока я сидела там, я продолжала видеть эти образы в своём воображении. Находил ли Марки это привлекательным?

Я сглотнула, а затем посмотрела на кольцо на своей руке. В этот момент бриллиант блеснул, и я приняла решение. Это, должно быть, было ошибкой. Может быть, друг одолжил его компьютер и поместил туда эти фотографии в качестве шутки. Или, может быть, это действительно были обнажённые модели из нового художественного класса, который он посещал.

«Будь честна с собой, Кора», — сказал голос в моей голове. «Там была фотография с двумя мужчинами, и они целовались. На уроках рисования такое рисуют?»

Я немного поморщилась, но потом покачала головой. Кто знает? Может быть, художественный класс Марки был особенно авангардным, и они раздвигали границы традиционной фигурной живописи.

Но теперь, услышав правду непосредственно от него, я просто чувствую себя дурой.

Смущённая собственной наивностью, я возвращаюсь к Марки, который все ещё стоит, обхватив голову руками.

— Что нам делать, Марки? — спрашиваю я прагматичным тоном. — Очевидно, что наша свадьба отменяется.

Он убирает руки от лица, и по его влажным щекам видно, что он снова плакал.

— Кора, я всё испортил, и мне очень жаль. Я никогда не смогу загладить свою вину перед тобой, я знаю это, — при этом рыдания Марки становятся ещё громче и проникновеннее. Я неловко хлопаю Марки по спине, внезапно ощутив сильную усталость.

Сквозь слёзы он тянется к моей руке.

— Слушай, я клянусь, что никогда не хотел тебя обидеть. И на самом деле, до недавнего времени я думал, что, может быть, смогу пройти через это, потому что ты замечательная и добрая. Но я не могу лгать себе. Не только о том, что я гей, но и о том, что я люблю другого.

Я убираю руки от Марки. Я должна быть в шоке, но на удивление относительно спокойна.

— Правда?

— Да. Бретта. Честно говоря, я люблю его со школы, когда мы вместе играли в футбольной команде. А в прошлом году, когда он вышел из неё, мы снова стали общаться и стали хорошими друзьями. И я просто, ну, я нашёл такое утешение в том, что могу поговорить с ним обо всём и… — Марки смотрит себе под ноги, выглядя пристыженным.

Что ж, это объясняет все переписки за ужином. Бретт? О боже, я догадывалась.

Решив быть человечной, я беру руку Марки и ободряюще сжимаю её.

— Нет, тебе не нужно стыдиться всего этого. Мне просто жаль, что всё так кончается, вот и всё, — при этом у Марки снова текут слёзы, и я позволяю ему плакать ещё мгновение, но я не знаю, сколько ещё смогу выдержать эти эмоциональные американские горки.

Наконец он успокаивается, и мы просто стоим перед «Фрэнки», каждый из нас не знает, что делать дальше.

— Полагаю, это означает «прощай», — устало смеюсь я.

— Да, наверное, — Марки стреляет в меня бледной улыбкой, напряжённость вечера сказывается на нас обоих.

— Послушай, давай просто оставим это при себе или, по крайней мере, пока только для наших родителей. Я действительно не хочу иметь дело со всеми. Просто дай мне несколько дней.

— Хорошо, да, конечно. Просто дай мне знать, как ты справляешься с этим. Я сделаю что угодно для тебя.

Марки искренне обнимает меня, и это объятие пугает. Но я позволяю себе раствориться в его сильных руках на мгновение блаженства, лелея этот момент. Ведь мы были помолвлены.

Но потом я отстраняюсь.