Долгий, трудный путь из ада - Мерилин Мэнсон

НАКАЗАНИЕ ЧЕРВЯ

КРУГ ЧЕТВЕРТЫЙ -РАСТОЧИТЕЛЬНЫЙ

После месяцев мастурбации я познакомился с еще одной девицей, ее звали Луиза. Я встретил эту белокурую бестию на юношеском футбольном чемпионате в пригороде Кэнтона - Льюисвилле. Тогда я не знал, что она была тиной поттс Льюисвилла - местной потаскушкой. У нее были тонкие губки, плоский носик, и при этом она походила на мулатку и чем-то на Сюзанну Хоффс из Bangles. Она стала первой девчонкой, сделавшей мне минет. Но, к несчастью, это было не все, чем она меня одарила. Практически каждый день, пока моих предков не было дома, я затаскивал ее к себе в спальню. Мы слушали Rush и Дэвида Боуи и, поскольку я уже мог контролировать оргазм, имели нормальный подростковый секс. Она наставила мне кучу засосов, так что моя шея конкретно болела. Правда, это мне было только на руку, поскольку в школе я ходил с ними, как с орденами почета. После недели безудержных страстей Луиза перестала отвечать на мои телефонные звонки. У меня зародилось подозрение, не забеременела ли она часом, поскольку я не всегда пользовался резиной, и, не дай Бог, теперь заставит оплачивать ребенка до конца моих дней. После того, как я не слышал ее несколько недель, я решился позвонить ей сам, накрыв телефонную трубку платком на случай, если придется говорить с кем-нибудь из ее предков. К счастью, трубку сняла сама Луиза. "Прости, что я не звонила тебе так долго, - извинилась она, - я болела." "Чем болела? - запаниковал я. -Тебя не лихорадит? Не тошнит по утрам?" И тут я догадался, что она была просто шлюхой и не хотела иметь парня, способного повредить ее репутации. Несколько дней спустя на уроке математики мои яйца начали зудеть. Этот зуд продолжался весь день и под вечер перекинулся на кожу под лобковыми волосами. Придя домой, я сразу же направился в ванную комнату и принялся изучать свое "хозяйство". Я моментально обнаружил несколько прыщиков над своим пенисом. Я выдавил один, и из него вышла капля крови. Я думал, что это был кусочик мертвой кожи, но, присмотревшись, с ужасом обнаружил, что "это" имеет ножки и… двигается! Я заорал от горечи и страха. Не зная, что делать, я побежал к маме. "О, Господи, у тебя вши! -воскликнула она. -Наверное, ты подцепил их в поликлинике!" К слову сказать, тогда я ходил к дерматологу, так как был довольно прыщавым и подолгу лежал на кушетке под ультрафиолетовыми лучами. Матушка решила, что с этой кушетки ко мне и переползли вши. Она и не догадывалась, что ее сын трахал девчонок и легко мог подцепить венерическое заболевание. Мой папа был несколько иного мнения о моем половом воспитании и собирался отметить мое вступление в зрелую жизнь бутылкой шампанского, да и вообще имел тайную мысль лишить меня девственности при помощи проститутки. Мать купила мне лекарство от вшей, и я мужественно сбрил лобковые волосы (сбривать с себя растительность было для меня тогда делом непривычным) и принялся воевать с насекомыми. Насколько себя помню, я больше никогда не страдал венерическими болезнями, а мои предки, наверное, до сих пор думают, что я девственник.

ОЧАРОВЫВАНИЕ ЧЕРВЯ

Джон Кроуэлл и я стояли на вершине холма напротив его дома, попивая Мэд Дог, который купили у более старшего парня. Мы не думали ни о чем, просто наблюдали солнце, облака и небо, предвещавшее дождь. Внезапно нашу расслабуху прервал визг тормозов и взрыв гравия, и зеленый GTO пронесся по подъездной дороге к дому Джона. Он остановился напротив нас, дверь медленно отворилась, и из нее показалась нога в черном казаке. Большая голова, похожая на череп, возникла над дверью. Волосы кудрявые и всклокоченные. Глаза глубоко запали в глазницы. Когда он вышел из машины, я заметил, что его торс, руки и ноги выглядят неестественно большими, как у Ричарда Рамиреза или Ночного Сталкера. В правой руке он держал пушку. Подняв руку, он выпустил в воздух всю обойму и подошел к нам. Человек взял нашу бутылку, осушил ее в несколько секунд, пробормотал что-то невнятное в духе текстов Оззи Осборна и проследовал в дом. "Это мой брат, чувак", - сказал Джон, и его лицо, бледное от страха минуту назад, засияло гордостью. Мы пошли следом за братцем и увидели, как он закрыл за собой дверь спальни и повернул ключ. Джон не совал нос в его комнату, но знал, что там господствуют черная магия, хэви метал, саморазрушение и наркомания. Как и подвал моего деда, эта комната вызывала множество страхов и желаний. В надежде, что брат смотается из дома рано вечером, мы с Джоном поплелись на задний двор к сараю, вернее, к деревянному скелету того, что раньше было сараем, где у нас была припрятана бутылка Южного Комфорта. "Хочешь увидеть кое-что забавное?" -спросил меня Джон. "Конечно," - ответил я, падкий на все забавное, особенно если это рекомендовал мой приятель. "Но, мать твою, ты мне, мать твою, обещаешь, что не расскажешь об этом, мать твою, никому." "Обещаю." "Обещаний недостаточно, - засомневался Джон, - поклянись на своей траханой маме… Нет, я хочу, чтобы ты поклялся, что если что, то твой член скукожится, усохнет и никогда больше не послужит тебе!" "Я клянусь, что если я проболтаюсь, мой член ссохнется и умрет!" - торжественно провозгласил я. "Молодец! -Джон больно ткнул меня в плечо. - Пошли!" Мы зашли за сарай и стали карабкаться на сеновал. Первое, что мы увидели, была солома, покрытая высохшей кровью, птичьими трупиками, расчлененными змеями и ящерицами и полуразложившимися кроликами. "Вот, - Джон указал на кроваво-красную пентаграмму, намалеванную на полу, - здесь он совершает свои черные мессы." Все это напоминало плохой фильм ужасов о подростках-чернокнижниках, творящих все, что им заблагорассудится. На стенах я разглядел измазанные кровью фотки различных учителей и бывших подруг, нанизанные на гвозди, вбитые в стены. "Хочешь увидеть что-то еще более страшное?"- спросил Джон так, как если бы он был звездой фильмов ужасов. Я колебался. Возможно, увиденного уже было достаточно на сегодняшний день, но мое любопытство не давало мне покоя. Джон поднял с пола потрепанную копию Некрономикона, и мы вернулись в дом, где Джон наполнил рюкзак фонариками, охотничьими ножами, чипсами и еще какой-то дребеденью. Мы направлялись в место, где его брат продал душу дьяволу. Чтобы попасть туда, мы должны были пройти сквозь длинную водосточную трубу, начинавшуюся недалеко от дома, и проделать путь под городским кладбищем. Мы медленно двигались по мутной воде, периодически натыкаясь на крыс, не видя ни входа, ни выхода и содрогаясь при мысли, что со всех сторон нас окружают мертвые тела. Я не думаю, что был более напуган когда-либо еще. На полпути нашей одиссеи каждый маленький шум уже вызывал дикое эхо, и я с ужасом думал, что слышу стук костей за стенами трубы и ожившие мертвецы пытаются прорваться к нам и сожрать нас живьем. Когда мы наконец выбрались из этой проклятой трубы, то обнаружили, что покрыты слоем паутины и грязи. Итак, мы стояли в самом сердце темного леса. Сквозь ветви деревьев где-то в полумиле от нас различались очертания огромного старого дома. Пробравшись сквозь заросли сорняков к зданию, мы увидели, что все его стены исписаны пентаграммами, перевернутыми крестами и отборнейшими матерными словами. Открыв ставни, мы залезли в окно и принялись изучать комнату, освещая ее фонариками. Все, что мы увидели, так это крыс, паутину, битое стекло и пустые пивные банки. Тлеющие угли в углу явно говорили о том, что здесь недавно кто-то был. Я повернулся, но Джон исчез. Я испуганно позвал его. "Иди сюда!"- крикнул он с лестницы, ведущей на второй этаж. Начиная паниковать, я взлетел по лестнице вслед за ним. Посреди открывшейся мне комнаты лежал грязный желтый матрас, обрамленный ожерельем из змеиных шкур, использованных презервативов, шприцев и страниц из "голубых" порножурналов. Мы прошли в соседнюю комнату, которая была полностью пуста и южную стену которой украшали пентаграма и какие-то руны. Джон вытащил из рюкзака Некрономикон. "Что, мать твою, ты делаешь?!" - воскликнул я. "Открываю двери ада, чтобы вызвать призраков, что когда-то жили в этом доме," - произнес он и нарисовал пальцем круг на пыльном полу. Но когда он замкнул круг, скрипучий звук донесся снизу лестницы. Мы замерли в тишине, стараясь различить что-нибудь во тьме. Ни звука, только бешенно колотился пульс. Джон встал в круг и принялся искать нужную страницу. Металлический скрежет, намного громче, чем предыдущий звук, раздался снизу. Алкоголь в нашей крови мгновенно превратился в адреналин, и мы со всех ног помчались вниз - по лестнице, в окно, прочь из этого ужасного дома. Спускался закат и начал накрапывать дождь. Решив больше не испытывать свои нервы, мы не пошли сквозь трубу, а бежали через лес в полной тишине. Когда мы вернулись в дом Джона, его брат молча бродил по комнатам, смотря в никуда покрасневшими глазами. Похоже, наркотики снизили его агрессивность. Белый кот разлегся у него на руках. "Смотри, это демон, вселившийся в животное. Он помогает брату в магии,"- шепнул мне Джон. Невинный, белоснежный котяра моментально превратился в моем сознании в чудовище. Брат опустил его на пол, и его уши тотчас прижались к голове, а глаза уставились на меня. Кот оскалил клыки и начал шипеть. "Чувак, кот собирается убить тебя, - сообщил Джон. - Когда ты ляжешь спать, он выцарапает твои глаза и откусит язык, если ты, вздумаешь кричать." "Пошли со мной," - промычал его брат, смотря куда-то поверх нас. Да, это свершилось: теперь мы не должны были таскаться за его спиной, как детективы. Нам было дозволено попасть в запретную комнату; наверное, желание Джона войти во врата ада сработало. Стены обители брата были увешаны фотографиями Оззи Осборна, а прямо напротив нас сиял черным светом постер Зловещего Жнеца на коне. Повсюду были понатыканы красные свечи, а заднюю стену украшал небольшой алтарь, задрапированный черной материей и также окруженный свечами. На вершине его, над черепом, пентаграммой и принесенным в жертву кроликом высился желтый прозрачный цилиндр, наполненный жидкостью, напоминающей мочу. Пушка лежала на столике рядом с кроватью. "Хочешь покурить?" - спросил брат Джона, снимая цилиндр с алтаря. "Это?" - неуверенно спросил я. "Да, это" "Чувак, я не делаю этого больше," - нагло соврал я, но, к несчастью, у меня не было выбора. Мне показалось, что братья выбьют из меня все дерьмо, если я не присоединюсь к ним. Так я употребил свой первый наркотик, который через несколько минут заявил о себе в моем сознании и моем теле. В смеси с Мэд Догом, бутылкой вина, припасенной нами, и "Blizzard Of Ozz", играющим на всю комнату, наркота хорошо дала по голове. Факт, что никто не любит меня в школе, отодвинулся на второй план, и я погрузился в созерцание происходящего вокруг. Я сидел, дрожа и раскачиваясь из стороны в сторону, когда лицо братца начало искажаться в моих глазах и он стал изрекать имена демонов и древних духов, призывая их убивать людей: учителей, что опускали его, девчонок, что предавали его, друзей, кто отвергал его - каждый, кто перешел его дорогу, был проклят. Достав финку из кармана, брат Джона сделал длинный надрез на своем большом пальце и опустил его в сосуд, наполненный бело-коричневым порошком. "Страшный Ангарру! - начал он, - Ниннхизидда! Тебя призываю. Змей Глубин! Тебя призываю, Ниннхизидда, Рогатый Змей Глубин! Тебя призываю, Крылатый Змей Глубин! Ниннхизидда!" Он сделал паузу и поднес кровавый порошок к своим губам. "Я вызываю тебя. Создание Тьмы, словами тьмы! Я вызываю тебя. Создание Ненависти, делами ненависти! Я вызываю тебя, Создание Падших, ритуалом падения! Я вызываю тебя. Создание Боли, словами боли!" Я косился на пушку, молясь, чтобы брат Джона не взял ее в руки. Проходили минуты, а может быть, часы. Кальян ходил по кругу, однако вода в нем для большего кайфа уже была заменена вином. Black Sabbath играл через колонки, а может быть в моей голове, кот шипел, комната кружилась… Крутящийся червь, коим я себя чувствовал, подполз к кальяну и сделал из него внушительный глоток. Тогда… я не знаю, что произошло. Все почернело, и я понял, что стал холстом, на котором братья Кроуэлл могли изобразить все, что хотели. Я проснулся от кошачьего шипения в пять утра. Животное все еще наблюдало за мной. Я ощупал глаза - они были целы. Тогда я блеванул. Потом еще и еще. И когда я корчился над унитазом, то понял, что могу практиковать черную магию и совершать вещи, которые другие люди совершать не могут. Еще я понял, что не люблю кальян из-за противного вкуса воды.