Святые заступники Руси. Александр Невский, Дмитрий Донской, Довмонт Псковский, Владимир Серпуховской - Михаил Мягков

Ледовое побоище. Миниатюра Лицевого летописного свода.

Золотая Орда и Русь.

Не совсем обычным было и поведение Александра на похоронах отца. Тело Ярослава прибыло во Владимир не ранее апреля 1247 г. Под этим годом и помещает рассказ о похоронах Ярослава Новгородская Первая летопись. Она подчеркивает, что прибыл Александр из Новгорода во Владимир не просто со свитой, а «в силе тяжце. И бысть грозен приезд его». Александр явно не спешил выполнить приказ регентши Монгольской империи ханши Туракины о явке старшего сына Ярослава в Каракорум, как и аналогичный приказ Батыя. По крайней мере он отправился к Батыю только после отъезда в прикаспийские степи своего младшего брата Андрея.

Мы не имеем достоверных известий источников, чтобы точно сказать, с какими мыслями ехали братья Ярославичи к Батыю. Были ли они послами своего дяди великого князя Владимирского Святослава Всеволодовича, или имели намерения с помощью власти могущественного властелина Золотой Орды сместить дядю с владимирского престола. Последнее приписывают Ярославичам многие историки, анализируя дальнейшее развитие событий.

Смерть Ярослава в 1246 г. резко изменила положение его старшего сына Александра. Из младшего князя, отданного великим князем в распоряжение Новгорода, он переходил в удельные владимиро-суздальские князья. Брат умершего Ярослава – Святослав Всеволодович – согласно очередному порядку престолонаследия, принятому на Руси с 1054 г., занял великокняжеский Владимирский стол. Александру как старшему из Ярославичей он отдал вотчину его отца – Переяславль-Залесский. Святослав был последним из живых сыновей Всеволода Большое Гнездо, следовательно, скоро Александр, его родные и двоюродные братья должны были выстроиться в очередь на занятие великокняжеского стола. Надо было при этом учитывать не только право родового старшинства (которое, кстати, находилось не на стороне Ярославичей, а на стороне одного из ростовских князей – Владимира Константиновича Углицкого), но и фактор реальной силы и известности, чего у Александра было в избытке. Требовалось учитывать и новшество последних лет – ханскую волю. По праву завоевателя властелин Золотой Орды мог дать ярлык на великое княжение Владимирское любому из понравившихся ему владимиро-суздальских князей.

Александр Невский в Переславле-Залесском.

Все это уводило Александра от Новгорода – города его героической боевой юности, делало князя прежде всего политиком, руководствующимся обстановкой во Владимиро-Суздальской Руси. А здесь отношения с Сараем, столицей Золотой Орды, были решающими.

Большинство летописей утверждает, что золотоордынский хан Батый не стал сам решать вопрос о распределении столов во Владимиро-Суздальском княжестве и других подчиненных монголам землях Руси. Хан послал братьев в Каракорум, столицу Монгольской империи. Русские летописи утверждают, что Александр произвел на Батыя сильное впечатление и был принят «с честью». Интересно, что так же Батый встретит в 1250 г. упорного и последовательного своего противника князя Даниила Галицкого. Причем Даниила Бату-хан не пошлет в далекий Каракорум, не будет настаивать на тяжком для христианина выполнении ритуального языческого обычая – пития кумыса и сразу выдаст ярлык на Галицко-Волынскую Русь.

Делать из такого удачного для юго-западного князя исхода вывод об особой приязни хана к Даниилу не приходится. Это был простой политический расчет. Поэтому непонятно, на основании каких источников историк Л. Н. Гумилев утверждал о заключении между Батыем и Александром дружественного союза. Совершенно бездоказательным выглядит и сообщение о совершении обряда побратимства между Александром и сыном Батыя Сартаком. Ни русские летописи, ни какие иные источники ничего не говорят об этом. Кстати, не смотрится ли странным совершение двумя христианами чисто языческого обычая: смешивание крови побратимов над чашей кумыса с последующим употреблением этого напитка? Умалчивают русские летописи и о том, какое впечатление произвел великий восточный завоеватель на Александра. Хвалить язычника, «поганого сыроядца», православный летописец не мог, достаточно было того, что он признавал ханскую власть – властью от Бога «по грехам нашим».

Князь Александр и сын Батыя Сартак. Художник Ф. Москвитин.

Скорее всего, поворот, который в дальнейшем действительно произойдет в отношении Александра к монголо-татарам, не вызван воздействием личных симпатий Батыя и Сартака к Александру или русского князя к ордынским правителям. И не станет результатом осознания Александром некой фатальной общерусской необходимости союза с Великой степью против угрожающей всей Руси экспансии Запада. Во-первых, западноевропейская экспансия, как мы видели, велась только на северо-западных рубежах Руси. Во-вторых, в результате ее русские потеряли не собственные земли, а лишь сферы влияния (данников) в Прибалтике. Для остановки попыток шведов и ордена аннексировать собственно новгородско-псковские владения хватило местного ополчения и тех сил, которые после Батыева разгрома сумел послать в помощь Новгороду великий князь Владимиро-Суздальский Ярослав. В-третьих, совершенно не потребовалась ордынская зависимость для Западной Руси, чтобы остановить натиск крестоносцев на ее пределы. Создав с литовцами новое политическое объединение – Великое княжество Литовское, Русское и Жмудское, уделы, составлявшие некогда единое Полоцкое княжество, достойно противостояли как ордену, так и Орде, успешно отвоевав у последней в XIV в. южнорусские территории.

Политическая линия Александра как великого князя Владимирского

Решающим для Александра Невского явилось трезвое сопоставление сил его родной Владимиро-Суздальской Руси в купе с союзным ей Новгородом и военного потенциала Монгольской империи. Александр был достаточно знаком с положением дел в Западной Европе. По крайней мере он знал западные военные ресурсы в Прибалтике настолько, чтобы не надеяться, как в свое время Даниил Галицкий, на возможность организации Папой Римским крестового похода против язычников-монголов. Папа не смог организовать единства западных сил даже в Прибалтике, с трудом гасил вражду, вспыхивающую то и дело между Польшей и орденом, Данией и орденом и т. д. После похода Батыя в 1241–1242 гг. на Польшу, Венгрию и страны Адриатики самым разумным для западных европейцев было не дразнить зверя. Что они и не стали делать, проигнорировав призывы Иннокентия IV к организации крестового похода в помощь обещавшему принять католичество Даниилу Галицкому.

Для изучения Монгольской империи у братьев Ярославичей было достаточно времени. Они пробыли в ней два с лишним года, вернувшись на Русь лишь в конце 1249 г. К счастью для Ярославичей, ханша Туракина, возможная убийца их отца, сама пала жертвой отравления. Ее сын Гуюк, политический противник Батыя, был императором только в 1246–1247 гг. После его смерти в ожидании нового курултая для выборов верховного хана Чингизиды погрязли в междоусобных сварах. Участие Батыя в этих внутренних распрях отвлекало его от устройства системы зависимости в побежденных им некогда странах.

Раздел столов между Андреем и Александром в Каракоруме произвела регентша главного ханского престола, мать хана Мунке, двоюродного брата и союзника Батыя. Раздел свидетельствовал о слабом знакомстве регентши с реальным положением дел на Руси. Александр как старший получил Киев, что, очевидно, олицетворяло в понимании ханши и власть князя на всей Русью. Ярлык на всю Русь давал в 1243 г. Ярославу и Батый. Андрею как младшему выделили Владимиро-Суздальское княжество. Однако на деле этот раздел не сулил ничего хорошего Александру. Киев был разорен, да и на юге Руси в то время владимиро-суздальские князья не имели уже никакого влияния.

Александр поехал не в Киев, а в Новгород. Татищев, опираясь на недошедшие до современных исследователей летописи, утверждает, что князь намеривался ехать в Киев, однако его отговорили новгородцы «ради татар», т. е. пугая татарской опасностью. Позже мысль о Киеве уже не посещала Александра. В 1250–1252 гг. он был занят привычным военным противостоянием с литвой и рыцарями. Улаживал дела с Норвегией, чьи люди пограбили карельских данников Новгорода. Вопрос о разграничении владений между Новгородом и норвежским конунгом Хаконом решился путем обмена посольствами. Возможно, даже ставился вопрос о создании новгородско-норвежского союза. По крайней мере Александр затевал сватовство своего сына Василия к дочери Хакона. После превращения Александра в великого князя Владимирского к вопросу о сватовстве больше не возвращались.

Великий князь Владимирский Андрей в 1250–1252 гг. выступает союзником Даниила Галицкого. Альянс Владимиро-Суздальской земли и Галицко-Волынский отражала и женитьба Андрея на дочери Даниила. Антиордынское выступление во Владимиро-Суздальской земле в 1252 г. заставило Александра поехать в Сарай. Батый в это время находился на курултае в Каракоруме. Его наместником в Орде был Сартак, который и направил рать царевича Неврюя с двумя темниками на Владимиро-Суздальские земли. Летопись приводит слова Андрея: «О, Господи! До каких пор нам ссориться друг с другом и наводить татар на Русь!»