История древней Ассирии - Давид Садаев

Характерными памятниками этой эпохи являются керамические изделия. Глиняные сосуды лепили от руки, придавая им самую разнообразную форму. Один сосуд не был похож на другой. Многие из них покрывала многоцветная роспись. Наиболее распространенными орнаментами были: розетка, мальтийский крест, стилизованная голова быка. Сосуды эти изготовлялись в расчете на широкий сбыт. О художественном творчестве кроме росписи сосудов свидетельствуют также резные печати с изображением охотничьих собак, оленей и т. п.

К концу IV тысячелетия до н. э. появился гончарный круг, что привело к стандартизации и упрощению гончарного производства.

Для истории древнего Двуречья характерны безжалостные нашествия, разрушения, массовая гибель людей. Разорению, а иногда даже полному исчезновению многолюдных и цветущих городов способствовал с древних времен сложившийся в Месопотамии обычай сжигать захваченные селения, а жителей уводить в плен.

Вот почему уже более двух тысяч лет почти все легендарные города Двуречья остались лежать в развалинах.

В средневековье Месопотамия пережила период нового подъема. В Багдад из Дамаска был теперь перенесен главный центр ислама.

Позднее страну захватили турки-сельджуки. Они создали огромную империю, но внешне мало что изменилось на этой земле. Сеть каналов сохранилась, несмотря на войны, и земля продолжала давать богатые урожаи. И только варварские походы монголов во главе с Хулагу и Тимуром превратили страну в пепелище. Была разрушена система каналов, земля без воды высохла и потрескалась под палящими лучами солнца. Некогда цветущий край стал пустыней.

После этого на многие века люди забыли о существовании древней Месопотамии. Иногда сюда прибывали любознательные путешественники из Европы. Именно они рассказывали о таинственных холмах, возвышающихся среди безмолвной равнины.

Следует учесть то чрезвычайно важное обстоятельство, что дворцы и храмы Вавилонии и Ассирии строились не из огромных каменных глыб, как в древнем Египте, а из кирпича. Естественно, таким сооружением время наносит гораздо больше вреда.

Стены огромных дворцов и храмов обычно возводились из необожженного кирпича; лишь наружная и внутренняя облицовка – из обожженного. Чтобы сохранить постройки от сырости, их возводили на высоких площадках, сложенных из кирпичей. Несмотря на это, дворцы и храмы через определенное время разрушались, и каждое новое сооружение, построенное на месте старого, поднималось все выше и выше. Когда город подвергался разрушению, от него оставалась только огромная груда мусора; ветер засыпал ее пылью и песком, и таким образом образовывались те холмы, под которыми были погребены памятники исчезнувшей великой цивилизации.

Тайна холмов Ассирии и Вавилона волновала ученых. Но чтобы раскрыть ее, надо было приложить много труда и средств.

Первым европейцем, который решил начать здесь раскопки, был Клавдий Джеймс Рич (1796-1821), консул Ост-Индской компании в Багдаде.

В 1820 г., возвращаясь из путешествия по Месопотамии, 24-летний Рич заехал в Мосул. Здесь он пробыл четыре месяца. Рич измерил и описал несколько крупнейших холмов. Местные жители, о которыми он часто встречался, сообщили Ричу, что в одном из холмов были найдены фигурки людей и зверей. Но он решил начать раскопки не только там, где указали арабы, но и на двух других соседних холмах. Ричу сопутствовал успех. Он находил кирпичи, покрытые клинообразными письменами, обломки глиняных сосудов и другие предметы. Однако работу продолжить не удалось: археологу не хватило ни средств, ни сил, ни умения. Вскоре он умер. После его смерти все найденное Ричем передано в Британский музей. Скромная коллекция положила начало огромному Халдейско-ассирийскому отделу. Как раз к этому времени европейскими учеными был найден ключ к чтению клинописи.

После смерти Рича на исследованные им холмы никто более не обратил внимания. И только в 40-х годах XIX в. перед изумленной Европой приподнялась завеса над неведомым дотоле миром. Курганы стали раскрывать свои тайны.

Огромная заслуга в этом принадлежит врачу и натуралисту Полю Эмилю Ботта (1802-1870). Несколько лет Ботта жил в Египте, путешествовал по странам Азии, проявляя большой интерес к курганам Месопотамии, о которых много слышал от парижских ученых, изучающих Восток.

В 1842 г. французское правительство назначило его консулом в Мосуле. Здесь на холме Куюнджик, близ Мосула, Ботта начал археологические раскопки. Первый год не принес больших результатов. Кроме кирпичей, покрытых клинописью, да обломков каменных плит, найти ничего не удалось. Среди населения распространились слухи о том, что Ботта ищет клад. С удивлением наблюдали арабские крестьяне, как бережно обращается французский консул с глиняными черепками.

– Неужели этот хлам чего-нибудь стоит? – обратился к нему один крестьянин. — У нас в деревне таких черепков сколько угодно.

– А как называется эта деревня? – спросил Ботта.

– Хорсабад, – ответил араб.

От Мосула до Хорсабада всего 14 км. И Ботта решил перенести туда раскопки.

Уже через неделю ему улыбнулось счастье. Рабочие откопали богато украшенные массивные стены, многочисленные барельефы, огромные каменные изваяния чудовищ с человеческими головами и туловищами крылатых быков.

Открытие Ботта произвело ошеломляющее впечатление на европейский научный мир. Оказалось, что ассирийцы были не только жестокими завоевателями, но и искусными мастерами; они умели строить великолепные дворцы и храмы, создавать прекрасные статуи и барельефы. То, о чем раньше знали только из Библии и от античных историков, стало явью.

Рельефные украшения хорсабадского дворца были выполнены с большим мастерством. Поражали воображение скульптуры из известняка у входа во дворец древнего владыки. Гигантские статуи изображали крылатых чудовищ с туловищем быка или льва и головой бородатого мужчины.

Древние мастера высекали удивительные скульптуры из каменных монолитов. Некоторые исполины достигали высоты трехэтажного дома. Глаза гигантов из цветных камней смотрели на мир, словно фигуры были живыми существами, пробудившимися от тысячелетнего сна.

В течение 1843-1846 гг. Ботта раскопал грандиозный комплекс дворцовых зданий, дворов, церемониальных залов, коридоров, комнат, где когда-то располагался гарем, и остатки величественно и башни, напоминающей ступенчатую пирамиду. Позднее археологи установили, что здесь находился город, построенный ассирийским царем Саргоном II ((VIII в. до н. э.), – Дур-Шаррупии.

Ботта не был знаком с методом консервации памятников древности. Раскопки он вел примитивным способом, не обращая внимании на то, что ломы и лопаты рабочих зачастую уничтожали мелкие предметы, нередко представляющие большую ценность для науки. Алебастровые скульптуры, добытые из земли, рассыпались в прах под палящим солнцем. На помощь Ботта Париж прислал известного французского художника Эжена Фландена, который стал делать на картоне зарисовки гибнущих археологических находок. Благодаря этой совместной работе вышел в свет ценный пятитомный труд «Monuments de Ninivé, découverts et décrits par Botta» («Памятники Ниневии, открытые и описанные Ботта»).

Ботта решил отослать несколько изваяний в Париж. Но как это сделать? Ведь самый маленький из крылатых исполинов весил 8 т. Ботта нашел выход: статуи распилили на куски.

Мучителен был путь под палящим солнцем. Часть находок намученные люди бросали по дороге. Статую крылатого быка, которую Ботта не захотел пилить, пришлось оставить недалеко от места раскопок, и крестьяне пережгли ее на известь. Прекрасное творение ассирийских мастеров погибло. Часть находок рабочие погрузили на плоты из бамбука с укрепленными под ними надувными бурдюками, намереваясь спустить их вниз по Тигру. Однако река образовала здесь бурный и глубокий горный поток с большим количеством водоворотов и порогов. Плот перевернулся, и бесценный груз утонул. Остальные находки прибыли к берегам Персидского залива. Военный корабль отвез их во Францию. В Париже каменных исполинов склеили. Статуи мужчин с длинными кудрявыми бородами и крылатых быков с человеческими головами заняли почетное место в залах Лувра. Здесь побывали бесчисленные толпы восхищенных парижан и туристов из разных стран.

Благодаря Ботта Европа своими глазами увидела замечательные шедевры художников Ассирии. Ботта был уверен, что он обнаружил развалины дворца древней Ниневии. Но когда надписи, найденные в хорсабадском дворце, были прочитаны, выяснилось, что он ошибся.

Настоящую Ниневию и другую столицу ассирийских царей – Калах открыл вскоре после Ботта англичанин Остин Генри Лэйярд (1817-1894). И начале XVIII столетия во Франции появился сборник увлекательнейших сказок, которые, как говорила легенда, были некогда рассказаны султану Шахриару его женой, мудрой Шехеразадой. Это был французский перевод широко известного на Востоке собрания «Тысячи и одной ночи». С французского языка сказки перевели на многие другие. Перед европейским читателем предстал удивительный и неведомый ему мир.