Маски сброшены - Мариена Ранель

Она подумала о графе Вольшанском. Знакомство с этим человеком произвело на неё какое-то странное впечатление, которое она даже никак не могла охарактеризовать. Он показался ей каким-то близким, родным, словно между ними существовала какая-то необъяснимая связь.

- Что бы это могло значить? - ещё раз повторила она, но уже с некоторым трепетом в голосе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Княгиня Элеонора Львовна Шалуева имела обыкновение появляться у дочери именно тогда, когда та меньше всего была расположена её принимать. Неожиданный визит княгини Шалуевой обычно не предвещал ничего хорошего. И это уже превратилось в некое правило, которое закрепилось на протяжении многих лет и имело лишь несколько исключений. Элеонора Львовна появлялась либо затем, чтобы сообщить дурную весть, либо затем, чтобы прочитать дочери нравоучения. Если же она появлялась без причины, то это означало, что у неё просто дурное настроение и ей необходимо на кого-нибудь его выплеснуть.

На сей раз княгиня Элеонора Львовна пожаловала к дочери довольно рано. Елизавета ещё не успела одеться и привести себя в порядок, когда услышала из приоткрытого окна своей спальни звук подъезжающего к дому экипажа. Она подошла к окну и увидела строгий и чопорный силуэт выходящей из экипажа маменьки.

- Ваша маменька пожаловали, барыня, - прокомментировала горничная Анфиса, помогавшая Елизавете одеваться.

- Я вижу, - задумчиво произнесла Елизавета. - Интересно, что ей понадобилось в такую рань? Поторопись, пожалуйста.

- Не могу знать, барыня, - ответила Анфиса, поспешно застегивая крючки и поправляя платье госпожи.

Елизавета не стала заставлять себя ждать. Она вышла навстречу матери, едва только та вошла в переднюю.

- Доброе утро, маменька! - поздоровалась Елизавета. - Чем обязана столь раннему визиту?

- А ты не догадываешься? - произнесла Элеонора Львовна голосом, предвещавшим бурю.

- Не имею ни малейшего представления, маменька, - с наигранной беззаботностью ответила дочь. - Не желаете ли чаю? Или могу вам предложить отличный завтрак?

- Я сюда приехала не чаи распивать и не завтракать! Тем более, что время завтрака уже прошло. А ты, как я вижу, только что встала.

- От вас ничего не скроешь.

- Что с тобой, Елизавета? Обычно в это время ты уже разгуливаешь по дому или занимаешься делами. А сегодня ты даже ещё не завтракала! Да что там - не завтракала! Ты даже как следует не привела себя в порядок, не уложила волосы. Уж не заболела ли ты?

- Благодарю вас, что вы беспокоитесь обо мне, маменька, - с нотками ехидства в голосе сказала Елизавета. - Со мной все в порядке. Более того, у меня был здоровый и восхитительный сон. Пожалуй, впервые за долгое время. Поэтому, я и проснулась так поздно.

- А вот у меня не было никакого сна, - обвиняющим тоном сказала Элеонора Львовна.

- Отчего же, маменька? - поинтересовалась дочь. - Вас что-то беспокоит? Очевидно, это что-то серьезное, раз вы лишились сна. Пойдемте в гостиную. Вы мне все расскажите.

- Да, пойдем, - пренебрежительно согласилась мать. - Передняя - не слишком подходящее место для разговора с матерью, даже если сей разговор тебе не по душе.

Не дожидаясь приглашения, она направилась в гостиную вперед своей дочери. Елизавета немного задержалась, чтобы отдать некоторые распоряжения горничной. Она взяла колокольчик и позвонила два раза. Горничная Анфиса немедленно прибежала на звон.

- Анфиса, - обратилась к ней Елизавета. - Подай, пожалуйста, чай в гостиную и какое-нибудь легкое угощение.

- Хорошо, барыня.

Елизавета вошла в гостиную и удобно устроилась в кресле напротив своей матери.

- Итак, - начала Елизавета, - что же стряслось, маменька?

- Твоя последняя выходка! - возмущенно сказала та. - Вот, что стряслось! Более ужасного, чем развод, ты придумать не могла!

- Ах, вот в чем дело!

- Пойти на развод с князем Ворожеевым - это верх пределов!

- Полностью с вами согласна, - спокойно и хладнокровно произнесла Елизавета. - Развод - это верх пределов. Но мне ничего другого не остается.

- Разве тебе мало, что вы с мужем живете порознь уже несколько лет? Тебе предоставлена полная свобода и независимость. Ты распоряжаешься почти всеми делами и финансами. Твой муж, как это ни абсурдно, находится на твоем содержании. Зачем тебе понадобился этот развод? Хочешь скандала?

- Пока я замужем за этим человеком, я никогда не буду свободной, сказала Елизавета. - Но вам этого не понять.

- Что же он может сделать против тебя? La nullite complete!10 У него не хватит ни духу, ни ума, не говоря уже о деньгах.

- Вы называете его la nullite complete и спрашиваете: почему я хочу с ним развестись? - с иронией заметила Елизавета.

В этот момент в дверях появилась Анфиса с подносом в руках. Она не сразу решилась войти, а только после того, как в разговоре между матерью и дочерью образовалась пауза.

- Вот, барыня, чай. Все как вы просили, - негромко объявила она.

Анфиса аккуратно расставила на столике чайные приборы, бисквитные пирожные и все остальное, чем был нагроможден её поднос.

- Благодарю, Анфиса, - произнесла Елизавета. - Можешь идти.

- Что за манера у твоей прислуги - подслушивать под дверью! недовольно проворчала Элеонора Львовна, когда Анфиса ушла.

- Нас никто не подслушивал, - заверила дочь. - Не срывайте свое негодование на ни в чем не повинной горничной. Лучше съешьте пирожное.

- Елизавета, ты разумная женщина и должна понимать: во что нам обернется этот развод, - продолжала Элеонора Львовна свою нравоучительную тактику. - Не забывай, что он коснется не только тебя, но и всей нашей семьи, нашего рода, и прежде всего - твоего сына. О нем ты подумала?

- Я всегда думаю о нем, - возразила Елизавета. - Начиная с того дня, когда он появился на свет. Вы не можете ставить под сомнение мою любовь к сыну!

- Тогда тебя непременно должно беспокоить его будущее? Ему вряд ли удастся добиться высокого положения в обществе, если в его биографии будет этот позор. Он не сможет сделать себе хорошую карьеру, не говоря уже о том, чтобы найти себе достойную партию.

- Все это предрассудки и ваши нелепые домыслы! - возразила дочь.

- Я понимаю, что этот брак - сплошной фарс, что ваши отношения с мужем оставляют желать лучшего, что он не уважает тебя, изменяет тебе. Но таких браков множество, и никто из-за этого не разводится. Развод - это клеймо, от которого не так-то просто отделаться, тем более женщине, принадлежащей знатному роду и занимающей высокое положение в обществе.

- Род! Положение в обществе! Как мне все это надоело! - раздражительно сказала Елизавета. - Вас всегда интересовало только это. А до моего счастья и моего благополучия вам никогда не было дела.

- Какое отношение имеет твое счастье к разводу? Ты полагаешь, что, стоит тебе развестись с мужем, так ты непременно обретешь счастье? L'absurde!11

- По крайней мере, я выберусь из этого ада. А это уже кое-что. Но вы, маменька, по-видимому, желаете, чтобы я навечно пребывала в этом аду, лишь бы не пострадала репутация нашего рода. А я так больше не могу! Я задыхаюсь от лицемерия и притворства! Я устала терпеть его распутство и выносить от него унижения! Вы сами назвали его ничтожеством. Так почему вы осуждаете меня за то, что я хочу откреститься от этого ничтожества, который продолжает отравлять мне жизнь, даже находясь вдали от меня? Вы считаете, развод - это клеймо. А не клеймо ли являться женой человека, который почти в открытую посещает бордели, подозрительные трактирчики и другие подобные места со скверной репутацией; который пользуется услугами продажных женщин, и вдобавок к этому - обливает грязью и осыпает насмешками имя своей жены? Не клеймо ли, что весь свет потешается надо мной?

- Ты преувеличиваешь, - возразила мать. - Никто над тобой не потешается. В свете тебя уважают. Уж поверь мне! И должна сказать тебе, твой муж далеко не единственный мужчина, который пользуется услугами подобных женщин. Это не такое уж редкое явление.

- Вы говорите об этом так спокойно, маменька, словно это в порядке вещей.

- Если жена отказывает мужу в том, на что он имеет полное право, то, естественно, что он будет брать это у других.

- А если муж не выполняет основной и элементарной обязанности заботиться об имущественном благе семьи, то что остается делать мне? - с вызовом произнесла Елизавета. - Если он растрачивает наше состояние на своих кокоток либо со скоростью ветра проматывает его за карточным столом, то каким образом я должна все это восполнять?

- Насколько мне известно, ваши финансовые дела идут нормально.

- Я бы сказала: удовлетворительно. Если мы до сих пор не разорились, то только благодаря моим усилиям. В прошлом году мы едва не лишились этого дома, который достался мне от моего батюшки. Сейчас наше Шалуевское имение заложено в уплату долгов моего мужа. И неизвестно еще, удастся ли нам его выкупить.

- Полно тебе! - пренебрежительно отозвалась мать. - Эти долги не такие уж большие. Они во много раз меньше стоимости имения. Тебе нужно всего лишь продать часть облигаций либо часть земель, чтобы решить эту проблему. Кстати, рекомендую тебе обратить внимание на те заброшенные поля, что находятся вдоль "желтых" холмов. От них все равно никакого проку нет. Когда-то твой батюшка считал, что там богатые залежи руды. Но нет там ничего!