Формула. Стратегия воспитания успешных людей, основанная на исследовании выпускников Гарварда и других ведущих университетов - Рональд Фергюсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 3
Формула
Невероятная жизнь Джарелла Ли
Самое раннее воспоминание Джарелла Ли, выпускника Гарвардского университета, о том, как его мама выбегает из дома, крепко держа его на руках. Всего несколько минут назад он сидел на полу, играя со своим грузовичком из «Черепашек Ниндзя», – и тут рядом с ним воткнулся в пол нож, появившись из ниоткуда, словно дротик в дартсе.
«Мне было три», – вспоминал Джарелл, ужиная с нами в ресторанчике в Бруклине. Однако память его подвела, и деталей истории он не помнил, так что Джарелл позвонил своей маме в Огайо, чтобы выяснить, что же тогда случилось. Она рассказала ему, что в тот вечер ее парень (не отец Джарелла), метнул в нее нож. Вместе с сыном она сбежала от него, хотя у них совсем не было денег и им некуда было идти. Единственным вариантом был приют для бездомных в их родном Кливленде, Огайо. Джарелл сменил девять разных школ до третьего класса и успел пожить практически в таком же количестве приютов до первого.
Из-за всех этих переездов у него нет друзей детства, о которых можно было бы вспомнить, но в его жизни было две константы: мама и учеба.
Забеременев в возрасте двадцати двух лет, Элизабет Ли начала читать всевозможные книги о воспитании детей: «Я читала о том, чего ждать и что делать во время беременности, как воспитывать детей в разном возрасте – начиная с одного года, а потом о воспитании двух-, трех- и четырехлетних детей».
Элизабет была приемным ребенком и отличницей, но бросила школу в последний год учебы из-за школьных группировок[2]. Она верила, что, если следовать инструкциям из книг, а также использовать собственный опыт, ее сын сможет пробиться в средний класс и получить все полагающиеся привилегии.
«Я постоянно говорила ему: “Мы бедные и живем в трущобах. Но если ты будешь стараться, получать хорошие оценки, то сможешь пойти в колледж, добиться успеха и выбраться из этого всего”», – вспоминает Элизабет.
Она начала заниматься с ним очень рано, используя карточки. Вместе с Джареллом они сидели на кровати приюта для бездомных, листая их и изучая формы, цвета, цифры и слова. Когда Элизабет показывала карточку, Джарелл (в возрасте трех или четырех лет) читал вслух слова.
«Не слово в слово, но он читал все, что мог вспомнить», – говорит она.
Элизабет быстро поняла, что ее ребенок либо схватывает все на лету, либо обладает хорошей памятью. В любом случае ей нужно было знать больше, чем она уже знала, чтобы продолжать его учить. Еще когда Джарелл был дошкольником, Элизабет стала волонтером в центре Head Start[3], где занимался Джарелл, наблюдала за всем, что они там делали, и повторяла с ним пройденное, вернувшись в приют.
«Так мы и учились, повторяя то, что они прошли. Позже мы начали ходить в библиотеку, где брали целые стопки книг, а потом сидели на диване и вместе читали».
Элизабет удалось сделать эти занятия настолько веселыми, что Джарелл даже не догадывался, что это учеба. Они изучали по шесть слов в день и повторяли их в течение часа. Это продолжалось, пока Элизабет не нашла работу. Примерно в это же время Джарелл пошел в детский садик. К этому моменту он уже мог немного читать и знал некоторые цифры, что выделяло его среди прочих детей. Он вспомнил, как удивился воспитатель в садике: «Ты умеешь читать!»
С того момента Элизабет создала целую систему, чтобы убедиться, что Джарелл привыкнет хорошо учиться и не будет отставать. Чтобы держать его в тонусе, она пыталась пристроить его в лучшие школы, какие они только могли себе позволить, или хотя бы перевести его в класс для талантливых и одаренных детей. Она знала, что Джарелл должен попасть именно туда. Иногда программы для одаренных были в школах, которые находились в неблагополучном районе, иногда в богатом районе или в школе квакеров. Вне зависимости от этого, она делала все, что было в ее силах, не только для выживания, но и для дальнейших успехов Джарелла.
Приблизительно в это же время у Элизабет появились две дочери. Несмотря на отсутствие денег на книги, она продолжала делать все, чтобы чтение стало любимым занятием семьи. Библиотека стала их вторым домом. Всей семьей они проводили часы, выбирая книги, а потом зачитывались ими. «У меня всегда было много книг для детей. Мы читали “Стульчик Питера”, все книги доктора Сьюза, например “Ты моя мама?” или “Одна рыбка, две рыбки, красная рыбка, голубая рыбка”. Эти две были нашими любимыми. Мы читали все подряд – не важно, что это и кто это написал. Все книжки мы брали бесплатно в библиотеке», – говорит Элизабет.
Элизабет постоянно пыталась придумать новые способы заинтересовать детей и предложить им те занятия, которые могут помочь им в дальнейшем, несмотря на финансовые трудности. «Мы посещали парады и вообще любые события. Каждый год в городе проводили “Детский фестиваль”, и каждый год мы на него ходили. Мы были везде».
Она всегда чему-то учила своих детей, даже во время поездок на автобусе. «Я показывала им дорожные знаки и светофоры, а они читали таблички на зданиях и вывески на ресторанах. Вот такие игры».
Джарелл описывает свою маму заботливой и доброй и говорит, что ее воспитание было таким же, но она вспоминает, что была скорее «снисходительно строгой». Установив четкое расписание, она могла спокойно давать детям свободу. Домашнее задание они делали до того, как лечь спать. Дети могли смотреть телевизор по выходным, но будни были посвящены чтению книг. Летом они читали по книге в неделю и писали отчет по прочитанному. Никакой небрежной работы. «Я признавала только хорошие оценки. Просмотрев работу сына, я могла порвать ее или скомкать, если она была неправильной. Если ты не выложился на максимум – эта работа не имеет значения. Я ожидала лучшего, и Джарелл знал, что он может лучше».
Несмотря на то что ее дочери хорошо учились в школе, иногда они сопротивлялись ее методам воспитания. Сын же всегда относился к занятиям ответственно. «Когда он учился в старших классах, то ложился спать, когда сам захочет, потому что он всегда вставал вовремя с утра. С ним не было никаких проблем. Домашнее задание он делал сам, и со многим я бы не смогла помочь, потому что не знала или не умела этого. С сочинениями я еще могла подсобить: проверить его, отредактировать некоторые предложения, но математика или естественные науки? Тут я пас».
Там, где пасовала
