Венец Гекаты - Наталья Александрова

— Правильный подход, — совиные глаза одобрительно моргнули. — Но я, к большому сожалению, не могу последовать твоему совету. То есть взять что хочу. Потому что как раз этого здесь и нет. Еще раз спрашиваю — где клавесин?

— Ничего не знаю ни про какой клавесин! — выдохнул Андрей Иванович. — Я вечером заступил, все, что есть в магазине, — вот оно, а никакого клавесина я не видел…

— Очень плохо, — на совином лице изобразилось недовольство. — Куда же он мог деться? Я точно знаю, что клавесин должен здесь быть! Днем его сюда привезли. Все-таки это не иголка… так где же он? Даю тебе последний шанс!

— Да не знаю я! Что это хоть за штука — клавесин? Светильник, что ли, какой? Так вон они все висят…

— Серость… — вздохнул незнакомец. — Клавесин — это музыкальный инструмент вроде пианино, только поменьше, с клавишами.

— Ах этот… — с недоверием произнес Андрей Иванович. — Ну надо же, чего только люди не выдумают! А ты у хозяина в кабинете смотрел? Может, его еще оформить не успели…

Хозяин свой кабинет запирал — Андрей Иванович думал, что так, на всякий случай, поскольку больших денег и ценностей он на ночь в магазине никогда не оставлял.

— Ну смотри, последний шанс тебе даю, — сказал незнакомец с таким неприятным совиным лицом, — если и там клавесина нет, то ты мне больше не нужен.

С этими словами он развернулся на каблуках и поспешил в кабинет Пауцкого. Для того чтобы справиться с замком, ему понадобилось всего несколько секунд, и как только страшный тип скрылся за дверью, Андрей Иванович мобилизовал все силы и встал с пола. Заполняющие магазин ценные предметы мебели и интерьера тотчас закружились перед его глазами хороводом, как фигуры на старинной греческой вазе, стоявшей возле дивана. Андрей Иванович пошатнулся, но мысль о том, что он в прошлом — боевой флотский офицер, придала ему силы. Он сделал несколько шагов вперед и вдоль стены, опираясь на комоды и буфеты, добрался до сигнальной кнопки.

Сигнализацию хозяин провел не так давно, по настоянию страховой компании, но не доверял ей, а самое главное — опасался пускать в магазин представителей милиции: понабегут, говорил, горластые нахальные парни, если чего в суматохе не прихватят, то уж точно все перетрогают, перелапают грязными руками, с места на место переставят и после этого еще и благодарности потребуют. Тут же вежливыми словами и чайком с конфетами не обойдешься…

Теперь сторож давил и давил на кнопку, обливаясь по́том и моля бога, чтобы там среагировали как можно быстрее. Пункт охраны у них за углом, должны приехать по сигналу через две минуты.

Из кабинета раздался какой-то звук, как будто передвинули что-то тяжелое, потом жалобно прозвучала музыкальная нота, и тут все перекрыл звонок телефона. Тотчас страшный человек с совиным лицом выскочил из кабинета и оказался возле Андрея Ивановича, который успел снова плюхнуться на пол, отчего в голове его что-то булькнуло и она как бы вся онемела.

— Кто звонит? — прошипел незнакомец, наклоняясь над несчастным отставником.

— Н-не знаю, может, хозяин проверяет… — промямлил Андрей Иванович непослушными губами.

— Угу, хозяин! — угрожающим тоном заговорил незнакомец. — Ты меня за полного идиота держишь?! Думаешь, я не знаю, что это милиция на твой сигнал реагирует? Им ехать наудачу неохота, вот они и спрашивают — может, ты случайно тревожную кнопку нажал? Спросонья или там спьяну… И если ты им скажешь правильный пароль, они и с места не двинутся.

Он достал что-то из кармана и взмахнул рукой, как цирковой фокусник. В руке у него оказался тонкий шелковый шнурок. В следующую секунду этот шнурок уже обвивал шею Андрея Ивановича.

— А ну, говори пароль, — прошипел незнакомец, — иначе жить тебе останется полминуты…

— Хрен тебе! — из последних сил прохрипел Андрей Иванович. — Там мой голос знают!

Он, разумеется, приврал, но дело в том, что пароль — секретное слово, которое следовало сказать по телефону в случае ошибочного нажатия кнопки, — совершенно вылетел из его ушибленной головы.

— Через минуту приедут, — злорадно сообщил он, пытаясь избавиться от шнурка, — так что ты уж выбирай, что тебе лучше: меня придушить или самому спастись!

Впервые в совиных глазах незнакомца он заметил неуверенность и, пожалуй, некоторый страх. И тут затопали у двери, застучали, закричали что-то в три луженые глотки.

Страшный человек выругался вполголоса и исчез в дебрях магазина, прихватив свой шелковый шнурок. Силы оставили Андрея Ивановича окончательно, и он встретил вошедших милиционеров, лежа на полу в самой расслабленной позе.

— Иваныч, ты живой ли? — испугались вошедшие.

Вместо ответа Андрей Иванович слабо махнул рукой в глубь магазина. Но тщетно: незнакомец успел уйти через черный ход.

— Мы с тобой как договаривались? — Казимир Пауцкий был в ярости, его лицо, обычно серое, покрылось нездоровым бледным румянцем, глаза еще больше выпучились и метали молнии, тонкие ручки его дрожали, и непременный атрибут — палка с серебряным набалдашником — был брошен на пол без всякого почтения. Тут же, на полу, валялся бы и Андрей Иванович, если бы милиционеры не подняли его и не положили на диван стиля жакоб. И теперь вид несчастного сторожа, держащегося за голову и пачкающего ботинками дорогую обивку, приводил хозяина в еще большую ярость.

— Мы с тобой как договаривались? — прошипел он. — Русским языком сказано тебе было: если что в магазине не так — трубы лопнули, окно разбито, свет отключили, — сразу мне звонить! Мне, только мне, и никому больше, понял? И ты головой кивал и соглашался, так?

Андрей Иванович и теперь необдуманно попробовал кивнуть головой, но такое простое действие у него не получилось — после того как таинственный ночной посетитель ударил его по затылку, голова Андрею Ивановичу не собиралась повиноваться. И вообще казалась не его собственной головой, а совершенно чужеродным предметом, приделанным к телу по ошибке.

Пауцкий ответа и не ждал, он и разговор-то начал не для того, чтобы что-то выяснить, все и так было ясно, хозяин просто пытался унять свою ярость. В магазине остались только они двое, да еще верный Михаил маячил в сторонке. Милиционеры ушли, оставив после себя стойкий запах дешевых сигарет и грязные следы на полу.

— Третий год у меня в магазине сторожишь — и ничему не научился! — Хозяин пытался кричать, но только хрипел — пауки, как известно, кричать не умеют. — Ты какого дьявола ночью дверь постороннему открыл?! Совсем мозги потерял?!

Андрей Иванович молчал — он прекрасно понимал, что свалял дурака, открыв дверь тому типу с совиными глазами.

— Мало того что сам грабителя в магазин впустил, так еще и милицию вызвал! — кипятился Пауцкий. — Ведь сколько раз было говорено: если что случится — потоп, пожар, налет, — звонить мне, только мне, и никому больше! Ведь я мозоль себе на языке уже натер! А все без толку, твои военно-морские мозги не продолбить! Да и нет там никаких мозгов, монолит сплошной!

Андрей Иванович, до того слушавший хозяина, как сквозь вату, не слишком обращая внимание на суть его слов, тут опомнился и оскорбился за весь Военно-морской флот. Голова, отказывающаяся повиноваться, внезапно прекратила безобразие и встала на место. Прорезались слух и голос, только слегка гудело в ушах, где-то внизу, в трюме, работала корабельная машина.

Вспомнив такой родной до боли звук, Андрей Иванович приободрился и даже привстал с дивана.

— Ты как со мной разговариваешь?! — грозно вопросил он, потихоньку набирая обороты. — Ты, крыса сухопутная, как с морским офицером разговариваешь?!

Он встал и отошел от дивана — сначала неуверенно, потом все тверже держась на ногах.

— Ты на меня наезжать еще будешь?! — вскрикнул Андрей Иванович таким голосом, каким отдавал приказы, стоя на палубе среди бушующего моря, когда ветер ревет и каждая волна вздымается за бортом огромной горой. — Да на меня такие люди орали, до которых тебе — как до звезд!

— Уволен! — поспешно сказал Пауцкий. — Прошу покинуть магазин и не устраивать здесь базар! Пособие не выплачивается!

— И уйду! — заявил Андрей Иванович, сделав еще один шаг вперед. — Подавись ты своим пособием, жмот!

— Михаил! — крикнул Пауцкий, заметно подавшись всем корпусом назад. — Проводи товарища офицера на выход!

— Я тебе не товарищ! — снова рявкнул Андрей Иванович. — И шестерке твоей тоже!

Михаил схватил было его за плечо, но бывший офицер вырвался и угостил парня хорошим ударом в челюсть, от которого рослый охранник свалился на пол с грохотом горной лавины. После этого Андрей Иванович минут пять обзывал хозяина разными словами, из которых самыми приличными были «гнида» и «дерьмо крысиное», потом смачно плюнул на пол, пнул ногой антикварный диван и вышел, напоследок так хлопнув входной дверью, что печально и жалобно зазвенела люстра восемнадцатого века на двенадцать рожков, прикрытых кокетливыми фарфоровыми колпачками.