Длинная игра - Ли Чайлд

Ричер вернулся обратно к ряду таксофонов, набрал номер и встал, прислонившись к стене. Он увидел, как Бриони Уолкер посмотрела на него и тут же отвела взгляд в сторону. Обычное дело, приезжий звонит кому-то, может, своим местным приятелям, рассказывая, что сделал за день и интересуясь, где можно весело провести вечер.

Кристофер сказал: — Да?

Ричер спросил: — Вы уже слышали о Кристине Ричардсон?

— Да.

— Всё будет немного сложнее теперь.

— А может всё уже решилось само собой. Если это Ричардсон сливала информацию всё это время.

— А если это не она?

— Тогда будет легче, а не труднее. Их осталось трое. Эмоции помогут. Может, кто и развяжет язык.

— Да, денёк выдался не очень весёлый сегодня. У всех совсем не романтическое настроение. Они разговаривают только друг с другом, и нет возможности вклиниться в их разговоры.

— Используйте любую возможность.

— Вы не в Капитолии, но вы контролируете их факс, ведь так?

— Точно.

— В том числе и сегодня вечером?

— Конечно. Вы что-нибудь узнали?

— Это не ДеВитт.

— Почему вы так думаете?

— Она была расстроена. Ей тридцать лет, и она никогда до этого не сталкивалась с чьей-то смертью.

— Вполне естественно, что она расстроилась.

— Если бы у неё были тайные планы, она взяла бы себя в руки, чтобы выполнить свою работу. Но она этого не сделала. Она почти не могла говорить, просто сидела, словно всё это не имело никакого смысла. И это абсолютно естественная реакция для того, кто не имеет каких-то скрытых помыслов.

— А кто-то из оставшихся двух смог преодолеть себя?

— Элис Ваз сумела, да и Бриони Уокер тоже. Уокер даже настояла на том, чтобы пройтись по всем пунктам еще раз. И каждый пункт сформулировать под запись.

— Таким образом, у неё была возможность проверить, не пропустила ли что-нибудь в последних двух факсах?

— Вполне вероятно.

— А что же делала Ваз?

— Именно то, что написано в стенограммах. Обширная география. Ей стоит уволиться и открыть туристическое агентство.

— Что вы собираетесь делать?

— Пока не решил. Давайте, просто подержим на контроле этот факс.

Ричер повесил трубку. Женщины всё еще находились в вестибюле, продолжая разговаривать, и по-прежнему никуда не уходили. Он направился к ним, делая вид, что просто гуляет, как человек, которому нужно убить час времени, как приезжий в городе, которого тянет к единственным знакомым лицам. План А — продолжать притворяться и попытаться войти в эту группу с помощью Бриони Уокер, интересующейся огнестрельными ранениями. Может, она фанатка снайперов, тогда он мог бы предложить ей кое-какие варианты. Выстрел в голову, или в грудь? Как вам сказать, мэм, я предпочитаю выстрел в горло. Если попасть в точку, голова оторвётся.

План B — отказаться от притворства и открыться, как капитан военной полиции под прикрытием, работающий на военную разведку, и посмотреть, куда это приведёт. И это может оказаться путём к истине. Если он сделает вид, что Ричардсон являлась главной подозреваемой, тот, кто будет стараться больше всех укрепить его вывод, и есть настоящий виновный. Если никто не будет стараться делать это, Ричардсон действительно виновна.

Он продолжал идти.

План А или план Б?

Они приняли решение за него.

И вынесли ему готовое на тарелочке.

Они были образованными женщинами, и привыкли соблюдать правила вежливости, принятые среди военных. Раз он направляется к ним и не собирается проходить мимо, значит, нужно представиться. Бриони Уокер смотрела прямо на него, но Дарвин ДеВитт начала первая, сказав: — Нас не представили. Я полагаю, никто не ожидал такого развития событий.

— Это уж точно, мэм, — сказал Ричер и назвал своё имя. Он отметил, что каждая из трех запомнила его в своей памяти.

Он сказал: — Очень жаль услышать такое о полковнике Ричардсон.

ДеВитт кивнула: — Это был шок для нас.

— Вы хорошо знали её?

— Мы начинали вместе. И ожидали, что вместе будем продолжать.

— Офицерское братство, — сказал Ричер. — Или сестринство, точнее.

— Примерно так у нас и было.

Ричер кивнул. Они могли позволить себе такие отношения. Нет соперничества. Пока нет. Им было нечего делить пока, до самого прыжка от бригадного генерала до генерал-майора. С одной звезды к двум. Вот тогда лёгкое соперничество может проявить себя.

Бриони Уокер сказала: — Должно быть, это случалось с вами, сержант. Вы наверное теряли людей.

— Да, мэм, одного или двоих.

— И что вы делали в такие дни, как этот?

— Ну, мэм, как правило, мы шли в бар и провожали их в путь. Обычно всё начинается в тишине, а заканчивается весельем. Что очень важно. Для блага подразделения.

Элис Ваз спросила: — Какого подразделения?

— Я не вправе говорить это, мэм.

— А какой бар?

— Любой, находящийся поблизости.

ДеВитт сказала: — «Хайятт» находится в квартале отсюда.

Они пошли в «Хайятт». Но не совсем вместе, не вчетвером. Если точно, то трое и один, не связанный с ними, идущий рядом только потому, что Ричер играл достаточно глупого человека, не понимающего намеков на то, что он лишний. Женщины были слишком вежливы чтобы высказать это более ясно. Но даже при всем этом, прогулка заставила его почувствовать мучительное неудобство. Покинув территорию Капитолия, они пересекли Конститьюшн Авеню, дальше — по Нью-Джерси Авеню, через Луизиана Авеню и D-стрит, и вот они уже у дверей «Хайятта». Ричер прошёл вперёд и держал двери открытыми, поскольку требовалось действовать немедленно, здесь и сейчас. Нерешительное топтание на тротуаре привело бы к более прямым намекам.

Они просочились мимо него, сначала Ваз, затем ДеВитт, и, наконец, Уокер. Ричер вошёл за ними. Они нашли бар, но это было совсем не то место, к которым Ричер привык. Во-первых, это не было баром, как таковым. Просто низкие столы, низкие стулья, и обслуживание официантами. Это был холл.

Уокер посмотрела на Ричера и спросила: — Что мы будем пить?

Ричер сказал: — Графин пива, но я сомневаюсь, что оно здесь есть.

Подошел официант, и женщины заказали белое вино с содовой, так как было лето. Ричер заказал горячий кофе, черный, без сахара. Он предпочитал не загромождать стол кувшинчиками, чашками и ложками. Женщины болтали между собой, втроём, иногда виновато поглядывая на него, не в силах избавиться от него, и не желая быть грубыми с ним.

Он спросил: — А ваши совещания всегда проходят так, как это? Ну, не считая случившегося с полковником Ричардсон, я имею в виду.

Ваз спросила: — У вас оно первое?

Ричер сказал: — И, надеюсь, последнее, мэм.

Уокер возразила: — Нет, оно того стоило. Это был неплохой матч. Они не могут отвечать постоянно нет на всё, что мы предлагаем Так что мы просто сделали небольшими порциями более вероятным, что они скажут да на что-то еще в ближайшее время.

— Вам нравится ваша работа?

— А вам ваша, сержант?

— Да, мэм, большую часть времени.

— Я могла бы ответить так же.

Официант принес напитки, и женщины вернулись к трехсторонней частной беседе. Кофе Ричера был в широкой неглубокой чашке, и его было немного. У него было в запасе несколько глотков до следующего неловкого момента. Они не избавились от него, покидая Капитолий, и не избавились при входе в отель. Завершение первого раунда встречи было их следующей очевидной возможностью с ним расстаться. Всё, что для этого требовалось, это только приказать: — Сержант, вы свободны. И ничего ты с этим не поделаешь, даже План Б не поможет. Капитан, вы свободны: — работает так же хорошо, если это говорят майоры или подполковники.

Но именно Дарвин ДеВитт оказалась той, что покинула всех после первого раунда. Она до сих пор больше молчала, и ей явно было не очень весело. Она никак не могла найти облегчения. Сославшись на работу, она встала. Не было объятий, только энергичные кивки, бодрые улыбки и многозначительные взгляды, а потом она исчезла. Ваз и Уокер посмотрели на Ричера, Ричер в ответ посмотрел на них. Все молчали. Тут, словно специально, вернулся официант, и Ваз с Уокер заказали еще белого вина с содовой, а Ричер — еще кофе.

Второй коктейль помог Уокер слегка расслабиться. Она спросила Ричера, что он чувствовал, нажимая на спусковой крючок и стреляя в живого человека. Ричер процитировал одного парня, с которым был знаком. Тот всегда отвечал: — Отдачу приклада в плечо. — Уокер спросила, на какую самую большую дистанцию он когда-либо совершал смертельный выстрел. Правдой было около одиннадцати футов, на данный момент, потому что он был полицейским, но он сказал шестьсот ярдов, потому что предполагалось, что он снайпер. Она спросила, из какого оружия.

На самом деле это была Беретта M9, но он сказал M21 с прицелом ART II и 7,62 мм НАТОвским патроном.