С мамой о прекрасном. Зарубежная живопись от Яна ван Эйка до Пабло Пикассо - Инна Соловьева

Бавон Гентский (Bavo, Baaf; около 589 – 1 октября 634), святой – монах-отшельник. Согласно легенде, Бавон был сыном Пипина Ланденского, мажордома Австразии и родоначальника династии Пипинидов, после императора Карла Великого получившей название династии Каролингов. Это была вторая после Меровингов королевская династия Франции. Под влиянием миссионера, бенедиктинского монаха Аманда, ныне почитаемого как просветителя Бельгии, Бавон стал монахом. Вместе с Амандом он странствовал и проповедовал во Франции и Фландрии. Раздав свое имущество бедным, Бавон стал отшельником и жил в дупле дерева. В конце жизни он основал аббатство близ города Гента, где и скончался.

Сегодня этот алтарь знает весь мир. Альбрехт Дюрер, увидев Гентский алтарный образ, назвал его «драгоценнейшей и превосходнейшей картиной» из всех, что ему доводилось видеть.

Алтарный образ производит впечатление не только своими размерами, хотя он огромный, двухъярусный, пять метров в высоту и три с половиной метра в ширину. Он состоит из двенадцати частей, четыре из которых располагаются на неподвижной центральной части, а остальные – на внутренних и наружных створках. Это складень, и раньше его створки открывались только на праздники. Наверху, в самом центре композиции, изображен Бог Отец, царящий над миром, слева и справа от него – Дева Мария и Иоанн Креститель, которому раньше была посвящена церковь, ставшая кафедральным собором.

Сюжет центральной части алтарного образа – поклонение Агнцу, являющемуся символом Иисуса Христа и Его искупительной жертвы. Сцена поклонения Агнцу – самая удивительная часть алтаря, она вызывает ликование в душе и осознание того, что главное в твоей жизни произошло, – ты видел неземную, но рукотворную красоту.

Гентский алтарь

1432 год. Собор Св. Бавона, Гент

Агнец в христианской иконографии, как правило, обозначает Иисуса Христа. Также, как символ целомудрия, кротости и смирения, Агнец является иконографическим атрибутом многих святых, в том числе и Иоанна Крестителя. Уже во время правления императора Константина I, положившего начало процессу превращения христианства в государственную религию, изображения Иисуса Христа в виде Агнца появились в росписях апсид и на саркофагах. С середины V века изображения Агнца с крестообразным нимбом на фоне звездного неба, а также Агнца в венце времен года помещали в центре арочных сводов храмов. В эпоху Средневековья на Западе преобладали изображения Агнца во славе, держащего крест; а также пасхального Агнца, стоящего на горе Сион с головой, окруженной нимбом. В более позднем искусстве изображения Агнца были введены в такие сцены, как поклонение пастухов, детство Христа, Тайная вечеря и Распятие.

Глядя на Гентский алтарь, зритель испытывает особого рода духовное потрясение от того, насколько совершенно мастерство братьев ван Эйк, особенно в передаче перспективы. Трудно назвать какого-либо более позднего художника, который смог бы создать столь совершенное по перспективе произведение (разве что фреска Рафаэля «Афинская школа»). Поэтому, может быть, тезис о постепенном совершенствовании живописи не такой уж и правильный.

И передний план, и дали мы видим так отчетливо, словно перед нами планета Земля во всем ее многообразии. Здесь каждый цветок, каждое дерево изображены с большой любовью и вниманием к деталям. Современные ученые насчитали здесь более 30 видов растений, прописанных настолько тщательно, что можно рассмотреть каждый лепесток. Кто-то очень верно отметил, что глаз Яна ван Эйка был одновременно и стереоскопическим, и микроскопическим, благодаря чему в его произведениях проработка мельчайших деталей сочетается с великолепной передачей пространства. Это удивительное свойство и помогло художнику создать грандиозную картину Царства Божьего на земле. Искупительная жертва уже принесена, в мире воцарились красота и гармония, ангелы и люди охвачены единой радостью. Вся композиция центральной части алтарного образа объединена необыкновенной любовью к миру и ко всему живому.

Верхний ярус Гентского алтаря составляют изображения Бога Отца, Девы Марии, Иоанна Крестителя, Адама и Евы. Все фигуры Гентского алтаря объединяет совершенное мастерство исполнения, позволяющее нам ощутить мягкость ткани в драпировках одежд, холод хрустального скипетра в руке Бога Отца и сияние Его тиары.

Огромное впечатление производит фигура Адама. Если вспомнить знаменитую Сикстинскую капеллу Микеланджело, то там Адам предстает прекрасным юношей, который только начинает жить и ничего не ведает о своем будущем. Гентский алтарь показывает нам совсем другого Адама. Это мужественный, смелый человек, который знает, что ему предстоит изгнание и тяжелая земная жизнь. Он полон силы и решимости встретить свою судьбу и взять на себя ответственность за женщину, которая будет изгнана из рая вместе с ним. Фигура Евы более обобщенная, здесь уже нет такой конкретики и выразительности, как у Адама. В линиях ее тела угадывается беременность, это совсем земная женщина, написанная очень натуралистично.

Палитра Гентского алтаря богата и полнозвучна. Удивительно, но здесь не ощущается следов времени, которые мы привыкли замечать на картинах старых мастеров. Краски Гентского алтаря сияют так, что невольно приходит мысль о каких-то тайных рецептах их приготовления. Долгое время братья ван Эйк считались изобретателями масляной живописи, но сейчас уже точно известно, что масляная живопись существовала и до них. Хотя, без сомнения, у братьев были свои секреты. Знаменитый историк искусства Джорджо Вазари считал, что Ян ван Эйк использовал в живописи особые познания в области алхимии. Некоторые ученые говорят, что секрет ван Эйков в том, что они прописывали нейтральной коричневой краской композицию, потом плотной масляной непрозрачной краской наносили тон, а затем совершенно прозрачными красками придавали цвету глубину и сияние. Возможно, это было именно так, но несомненно одно – такого звучания цвета, как в Гентском алтаре, не удалось достигнуть практически никому. Эти насыщенные красный, синий и зеленый цвета можно увидеть только на картинах Яна ван Эйка.

Братьев ван Эйк отделяет от нас более пяти веков, и практически не сохранилось документов, по которым можно было бы восстановить их жизнь. На раме Гентского алтаря написано, что работу над ним начал Хуберт ван Эйк, художник, «величайший из всех», и это вся информация о старшем ван Эйке, которой мы располагаем. Есть даже мнение, бытующее в среде искусствоведов, что Хуберта ван Эйка вообще не существовало. Впрочем, полного консенсуса по этому вопросу нет: американский искусствовед Анна ван Бюрен (1927–2008) считает Хуберта ван Эйка реальным персонажем.