А вот еще... - Йон Колфер

— Нет, — холодно ответила эта птица. — Не только эта комната.

Форд потыкал еще.

— А как далеко назад?

— До «Бета-клуба».

— «Бета-клуб»… Что-то не нравится мне, как это звучит. Как пожарная рында. Бета-дзынь-блям-клуб. — Форд перестал расхаживать вдоль стены и застыл на месте. — Пресвятые какашки!

— Большое спасибо, — заявила птица — Путеводитель «Автостопом по Галактике, мод. II», — за несдержанность выражений. Я запрограммирована подпитываться энергией оскорблений.

— Можно подумать, мы так не умеем, — огрызнулся Форд.

Необходимое пояснение. У некоторых биологических видов, например, у цифролей с Сезефраса Магны, газового гиганта из системы Плеяд, дело обстоит в буквальном смысле слова так. Цифроли — крошечные плавающие представители семейства гастро-зоо, поглощающие излучаемую хищниками враждебную энергию и использующие ее в качестве собственного источника энергии. Чем больше злится хищник, тем быстрее уплывают от них в газовом океане цифроли. Сезефрас-магнусианские газовые драконы научились подбираться к цифролям как бы невзначай — небрежно насвистывая какой-нибудь модный мотивчик или притворяясь, будто ищут оброненную монетку. Как правило, цифроли попадаются на эти дешевые приемы, и их не спасают ни мощные энергетические фильтры, ни детекторы заподлянки.

Память у Форда прояснилась все-таки не до конца.

— «Бета-клуб»? В Лондоне? Но это же… Я даже не помню, как давно это было!

— Это было тогда, и это есть сейчас. Мое восприятие не фильтруется, поэтому я способна видеть все точки моего существования одновременно.

— А где находимся мы — нищие существа с фильтруемым восприятием? — Чем дальше, тем меньше нравилась Форду эта птица; он решил, что она не начнет ему нравиться, даже если желудок ему будут разъедать несколько порций «Пангалактического грызлодера».

— Вы все еще находитесь в клубе. С тех пор не прошло ни секунды.

Форд схватился за волосы.

— Зачем? Зачем, заарктурь твою медь?

Мод. II закатила свои многопиксельные глаза.

— Вот и оказывай после этого кому-нибудь услугу. Нет, правда.

— Услугу? — возмутился Форд, плюнув на то, что его могут услышать остальные. — Если бы ты хотела оказать нам услугу, могла бы убрать нас к чертовой матери с этой планеты, которую вот-вот разнесут в клочья.

— Это вступило бы в прямое противоречие с заложенной в меня программой. Я просто продлила вам жизнь на несколько десятилетий.

— Кто тебя об этом просил? Не я!

— Подобная просьба поступила от Рэндом Дент. Она вторая по старшинству из моих хозяев. Когда землянин-подросток поняла, что планету, на которой она находится, уничтожат, она высказала сожаление о том, что ей не дали возможности прожить жизнь так, как она хотела. Я выполнила ее пожелание таким образом, чтобы оно не противоречило моей первоочередной задаче.

— А что мы, остальные?

— Мисс Дент включила в свое пожелание родителей, а также их тугоумного приятеля с маленьким подбородком.

Форд чувствовал себя уязвленным.

— Маленьким подбородком? Она так и подумала?

— О да, — с нескрываемым ехидством ответила птица. — Несколько раз.

Тут до Форда начало что-то доходить.

— Вторая по старшинству? А кто первый?

— У тебя нет полномочий меня допрашивать! — огрызнулась птица.

Форд избрал тактику газовых драконов с Сезефраса Магны.

— Я понимаю. Само собой, столь потрясающее существо, как ты, не обязано отчитываться перед низкорожденным бетельгейзианцем вроде меня. Однако не кажется ли тебе, что для меня не было бы горше пытки, чем постигать всю замысловатость твоего сложного плана?

Птица склонила голову набок.

— Я знаю, что ты задумал.

— Разумеется.

— Я воспринимаю все отдельные моменты времени разом.

— Но тогда и спорить не о чем, правда? Ты ведь и так знаешь, что будет.

— Логично. Что ж, хорошо. Меня сконструировали вогоны, чтобы я заманила вас всех на Землю, прежде чем ее уничтожат грибулонцы.

— Что и происходит сейчас.

— Раз уж ты догадался, да. Сейчас.

— Нас спасут?

— Скорее всего нет.

— И ты подарила нам те жизни, которых мы хотели?

— Нет. Я подарила вам свободу выбора и иллюзии. Каждый из вас следовал по выбранному вами пути под моим надзором.

Форд подмигнул птице.

— Я понял. Теперь все ясно. Ты хотела испытать жизнь в реальном времени.

Мод. II медленно опустила клюв и скрестила крылья на груди.

— Я прожила ваши жизни вместе с вами, не зная, что будет в следующий момент. Это было восхитительно… хаотично.

— А теперь?

— Теперь? Теперь я точно знаю, что происходит. Поддержание четырех иллюзорных Вселенных на протяжении ста иллюзорных лет исчерпало мои энергетические ресурсы. Я протянула так долго только потому, что последние двадцать виртуальных лет объединяла время от времени две иллюзии в одну. Возможно, я могла бы догадаться об этом и раньше, но линейное время столь внезапно… Через пять виртуальных минут эта комната исчезнет, и вы останетесь на Земле в ожидании грибулонских лучей смерти.

Во рту у Форда как-то сразу пересохло, а мысли отказывались цепляться друг за друга. Ему очень не хватало перерыва с коктейлями.

— Пять минут?

— Отсчет пошел, — объявила птица и скрылась из виду. На тех местах, где только что находилось ее изображение, виднелись теперь несколько цифровых табло. Только что на них значилось «4.57» — и вот уже «4.56». Ну, вы поняли.

— И с чего это землянам так нравятся цифровые табло? — буркнул себе под нос Форд и повернулся к землянам, которые делали все, что в их силах, чтобы избежать хотя бы намека на вежливость по отношению друг к другу.

Старик на поверку оказался не таким древним, каким был всего секунду назад. Такой вывод он сделал, исходя из упругости кожи и неожиданно обновившейся остроты слуха.

Я слышу каждое чертово слово из тех, что визжат мне эти женщины. Тоже мне, счастье…

— Артур! — орала старшая. Буквально орала. Никто не орал на него уже… несколько десятилетий, никак не меньше. — Ты меня вообще слушаешь?

С радостью бы этого не делал, подумал Артур, не поднимая головы.

— Я ее ненавижу! — визжала девушка-подросток. — Она меня бросила, а теперь хочет, чтобы я ее слушалась! Что за фигня вообще такая?

— Артур?

— Папа?

— Я к тебе обращаюсь, Артур Дент!

Артур Дент… Это имеет к нему какое-то отношение. Это вроде он и есть.

— Артур Дент, — пробормотал Артур Дент, и ему самому не понравилось, как это звучит.

— И это все, что ты можешь сказать? Спустя столько лет?

— Я старый, усталый человек, — с надеждой в голосе произнес Артур. — Оставьте меня в покое.

— Старый? — возмутилась женщина. — О чем это ты — «старый»? Ты выглядишь в точности так, как при нашей последней встрече. Один-в-один! Как тебе это удалось?

Вот этого Артур и боялся. Столько лет в блаженном одиночестве на пляже — и вот он снова в такой Вселенной, где на него орут, а он и понятия не имеет, что происходит.

— Как мне удалось? Что удалось?

— Остаться таким молодым! Я моложе тебя, а выгляжу как силиконовый имплант, который провел ночь в тостере. Какого черта я так старалась с этими протезами? Лучше бы я уволилась. Ну, или брала с собой Рэндом. Другие родители поступают же так.

Артур смирился с тем фактом, что возвращение на пляж ему не светит, и посмотрел на женщину. Перед ним стояла стройная смуглая молодая дама с вьющимися черными волосами до плеч, темно-карими глазами, в темном, мерцающем искрами брючном костюме.

В мозгу его забрезжило и тут же оформилось воспоминание.

— Триллиан! Ну ты и красавица!

Карие глаза заморгали.

— Иди к черту, Артур. Я сюда не за утешениями пришла.

— Извини. Но выглядите, мисс, просто обалденно.

— Артур. Я ведь Зафода выбрала на той вечеринке, так что смирись и не раскатывай губу. И вообще, привыкай меня видеть такой, какая я есть. Кстати, протез ножной у меня жужжит.

— Правда? Я этого не заметил, а должен был бы — слух как-то резко обострился.

Триллиан коснулась пальцами левой берцовой кости, ожидая ощутить ту проклятую вибрацию голени, что не давала ей спать по ночам.

— Не жужжит…

— Мама, — окликнула ее из-за спины Рэндом. — Ма!

Триллиан вдруг заметила, что ногти у нее настоящие, собственные. Не акриловые накладки.

Я молода. То есть помолодела. Как такое случилось? Время пошло вспять?

— Ма!

— Подожди минуту, Рэндом. Пощекочи свою игрушку или еще чего.

— Фертль пропал, ма. Я снова никто.

Триллиан осознала чудовищность произошедшего и бросилась утешать дочь.