Воины Апериона - Дмитрий Александрович Тихонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А парень дело говорит, — вмешался Освальд. — Оставили бы его там, и проблем бы не было. Я же вам ещё тогда говорил…
— Помолчи, Вал, — сверкнула глазами Рида.
Воин, на моё удивление, послушно умолк.
— Нет больше той деревушки, Олл, — как-то уж слишком тихо произнёс Умий, будто чувствовал за собой вину. — И тебя бы не было.
В комнате повисла звенящая тишина. Я шумно сглотнул, за что вызвал смешок у Освальда.
— Иллис — это, прежде всего дух. И только потом дерево, Олл, — наконец вымолвил эльф.
— То есть, вы можете вселять этот дух в любое растение?! — догадался я. — И где же мы сейчас?
— В двадцати лигах южнее Агавы.
— Но это же западное побережье. Выходит, мы за тысячи лиг от Экиора! — воскликнул я.
— Какой догадливый, — ухмыльнулся Освальд. — Видать действительно учился.
— В отличие от некоторых, — на этот раз в долгу я не остался.
Воин, было, дёрнулся, но вовремя спохватился, вот только взгляд его не сулил для меня ничего хорошего. И почему я с такой лёгкостью наживаю врагов?!
— Так что Олл, насчёт Карателей можешь не беспокоиться, — выдержав паузу, продолжил Милис. — Пусть академия сама разбирается, куда пропал выпускник, и что случилось с группой. Если те слухи, которые доносились до меня, правдивы, то магистры вряд ли придадут этому большое значение. В скором времени из-за Эклийских гор полезут тёмные, и магам уже будет не до тебя.
— А как же моя сила? — спросил я. — Связь с источником разрушена именно магистрами. Они легко могут проверить астрал и убедиться, что я жив. Что тогда?
— Вот за что я не люблю магов, — усмехнулся молчаливый Улис. — Так это за то, что вы якобы много знаете, и в то же время — вы не знаете ничего.
— Улис прав, — кивнул эльф. — Ты, Олл, слишком привязан к мирской жизни и мыслишь прямолинейно. Ты думаешь — я покинул академию, получил лицензию на колдовство и будь здоров?
Я лишь развёл руками.
— То-то же и оно! — хлопнул эльф ладонями. — Для академии я мёртв! В полном смысле этого слова. Вся моя магия — это Иллис — древнейший дух моего народа. На своём веку я помню лишь трёх эльфов, которым он подчинялся!
При этих словах стены залы задрожали, свет, излучаемый шаром, поблёк на мгновение.
— Вот тебе тому негласное подтверждение, — уже более спокойно произнёс Милис.
— Ныне у меня есть лишь один источник магии, и он вокруг тебя, Олл. Уйти из-под контроля академии было не легко, но я ушёл. И ты уйдёшь.
— Ну, всё, — подытожил Умий. — С этим мы разобрались. Если у тебя Олл будут вопросы — обращайся к Милису, но уже после совета. У нас есть и более важные темы. Ты хотел узнать, кто мы такие и чем занимаемся? На этот вопрос отвечу я.
Старик откашлялся, обвёл взглядом присутствующих и, наконец, произнёс:
— Ты что-нибудь знаешь о Проклятых Садах и воинах Апериона?
— Слышал, — кивнул я.
— И что же ты слышал?
Я напряг память, силясь вспомнить отрывки из когда-то прочитанной рукописи «О битве при Карконе», но что-то слабо получалось.
— Ну… — замялся я. — Вроде как легенда какая-то.
Старик озорно усмехнулся, почесав седую бороду.
— Тогда слушай. Аперион был третьим регентом великой Аадры — древней родины эклийского народа, от которого, собственно, и произошли другие расы, кроме людей и эльфов. Люди явились в этот мир значительно позже.
— Это я знаю, — кивнул я.
— Ты знаешь лишь то, что написано людьми и эльфами, то, что они захотели написать, то, что им нужно было написать, — отмахнулся Умий. — В те далёкие времена Аадра процветала и не знала горя, пока не явились люди. Это сейчас жителей Аадры расписывают как злостных варваров, которые безжалостно истребляли явившихся гостей. Мол, люди пришли в этот мир с благими намерениями, дабы приобщить диких эклийцев к своей развитой культуре. Но в действительности всё было не так.
Люди пришли в этот мир, как захватчики и безо всякого предупреждения напали на эклийцев, но жители Аадры сумели устоять, и малого того — им удалось вытеснить агрессоров со своих территорий. Тогда люди пошли на подлую хитрость, безжалостно убив правителя Аадры — Атиса — подослав во дворец смертников под видом парламентёров. Аадра пришла в упадок, бесчисленные легионы захватчиков вновь ринулись на бастионы эклийцев. На этот раз им удалось пробиться вглубь страны.
Трое великих воинов Аадры — Ритор, Малсиус и Аперион стали регентами, так как престол оставался вакантным. Но и это не могло спасти Аадру. Со смертью монарха, эклийцы потеряли всякую способность к магии. Источник силы потух с последним ударом сердца Атиса. Лишь малые крупицы магии теплились в сердцах троицы.
Вскоре Аадру потрясло величайшее предательство. Эльфы — младшие братья эклийцев — перешли на сторону людей…
Я невольно покосился в сторону Милиса, но тот был абсолютно спокоен.
— Да-да, Олл, — продолжил Умий. — Эльфы предали Аадру, перейдя на сторону людей. Люди, естественно, приняли тех с должным уважением. Они боялись эльфийской магии и не знали, как с ней бороться. Но судьба преподнесла захватчикам неоценимый подарок тем самым, ослабив Аадру. Первый регент — Ритор — отчаялся и в одиночку вышел против целого легиона. Говорят, тот бой потряс людей. Ритор сражался несколько дней без остановки, сдерживая людскую орду. Возможно, это и преувеличение, но первый регент был очень сильным воином.
Малсиус и Аперион ещё пытались как-то противостоять людям, но лишённые поддержки эльфов и практически без магии, они проигрывали битву за битвой. Люди легко восполняли потери, призывая новые легионы. Эклийцам же восполнить потери было негде…
Старик грустно вздохнул, прочистил горло и продолжил:
— В конце концов, люди прижали эклийцев к Карконе. Война была уже проиграна, но регенты не собирались сдаваться на милость победителям, решив дать последний бой. Малсиус отправил молодого Апериона в Каркону, дабы тот сумел подготовиться к схватке, а сам остался с небольшим отрядом в форте. Он должен был задержать людей на перевале Кейт — выиграть время для третьего регента. Естественно, выжить Малсиусу было не суждено, но свою миссию он выполнил. Восемь дней люди топтались у перевала, не в силах взять форт. Этого времени было достаточно для Апериона. Он сумел подготовиться к осаде.
Умий вновь умолк. Взгляд его был отрешён. Старик будто окунулся в те далёкие времена, видя всё как наяву. Я тоже молчал. Слишком многое выплеснулось
