Контрольное вторжение - Михаил Медведев

Фраза: «Закажи, что тебе хочется, мой цветочек», оказывается, может довольно дорого стоить. Гораздо дороже, чем порция клубники с взбитыми сливками и бокал имбирного коктейля «Пот парижанки». Вот и расплачивайся теперь! Сколько же стоила эта икра? Лучше не думать об этом.

Я тяжело вздохнул, взял с полки пачку сока и жадно ее высосал. Нет, так пить нельзя! Впрочем, у меня был повод. Особенный. Не такой, как у всех. Мои приятели отмечали окончание своих институтов и кичливо размахивали новообретенными корочками. А я свой диплом так никому и не показал. Он был надежно заперт в водонепроницаемом и огнеупорном кармане куртки. Обложка коричневого или «калового», как ее иногда называют, цвета, это не та вещь, которой стоит хвастаться перед друзьями. Два заваленных экзамена по идеологии мега-коллективизма не прошли даром, и начальник курса все-таки подложил мне свинью при выпуске. Но я не в обиде. Он честно предупреждал меня о неприятностях, если не подтянусь, но мои руки как-то так и не дошли до объемных и смертельно скучных учебников Каси-Муры и Санского. Впрочем, зачем я вру самому себе? И руки дошли, и времени я себе выделил достаточно. Просто после первого же тезиса о том, что «Мы — Человечество, посредством гармоничного развития каждой личности гарантируем успех всего общества», у меня каждый раз отключался мозг. Не понимаю, зачем нужна вся эта абракадабра простому разведчику?

Оказывается, нужна. Нужна, хотя бы для того, чтобы нормально распределиться и не попасть туда, куда попал я — на лунную помойку трассировщиком маршрутов утилизационных роботов. «Не всем же быть первопроходцами, Ломакин, — вспомнились мне утешительные слова начальника курса. — На Луне ты тоже сможешь принести много пользы людям». Да пошел он…

Вторую пачку сока я культурно перелил в последний чистый стакан и, неторопливо отхлебнув из него, опустился на стул. Вспомнился громоздкий прикол авторитетного юмориста: «У меня в квартире так грязно, что я жду, когда там заведутся альтернативные формы жизни и выселят меня на улицу». Мертворожденная шутка показалась мне сейчас не такой уж и тупой. Может быть, даже немного философской. Чувствовалось, что до появления альтернативных форм жизни в моей квартире ждать осталось недолго. Идти на разведку в комнату расхотелось совсем.

Я дотронулся пальцем до виска, совершая телефонный вызов. Несущая появилась мгновенно, что довольно странно, если учесть не лучшее состояние моей нервной системы.

— Бюро добрых услуг, — подумал я, не особенно рассчитывая на успех.

С похмелья мыслетелефоны и вообще вся мыслеуправляемая техника подчиняется мне весьма неохотно.

— «Невские зори». Здравствуйте. Готов принять ваш заказ, — мгновенно ответил робот.

— Уборщика мне пришли, — попросил я.

— Какова планируемая площадь уборки? Каков тип убираемого ландшафта? — деловито осведомился диспетчер.

— Общая площадь квартиры — тридцать девять квадратных метров. — Я поднял глаза на обои, заляпанные чем-то вязким и красным. — Плюс стены и потолок. Возможно, потребуется мелкий ремонт замков, дверей и прочей хрени. Оконное стекло пусть захватит. На стандартный пакет 508-й серии. Самое обычное стекло. Стеклянное. Никаких изумрудных фильтров. Знаю я ваши фокусы.

— Ноль семьдесят пять трудодня, не считая расходных материалов, — бодро и без задержки отбарабанил робот. — Возможно незначительное изменение цены, как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения.

— Почему так дорого?

На дурацкий вопрос я получил, как водится, дурацкий ответ:

— Цены регулируются центральным плановым комитетом. У вас есть право воспользоваться услугами любой конкурирующей фирмы. Переключить вас на «Московские окна»? Там дешевле.

— Нет, спасибо.

У андроидов из «Московских окон» была плохая репутация. Злые языки утверждали, что они халтурят на каждом шагу, тырят электричество из розеток и нагло обсчитывают заказчиков. Я не очень верил в эти байки, но предпочитал не рисковать.

— Можно считать заказ принятым? — потребовал подтверждения диспетчер, сообразивший, что подлые конкуренты в очередной раз посрамлены.

— Да, — я снова коснулся виска, заканчивая сеанс.

Почему же я ничего не помню? Со мной никогда не случалось ничего подобного. Неужели дело дошло до этой новомодной дряни? Не может быть! Я бы без малейших сомнений пристрелил того гада, который попытался приблизиться ко мне с подобной мерзостью. Внезапно в моей душе стало холодно и пусто. Пристрелил бы! Ведь вместе с «каловым» дипломом я получил личное боевое оружие.

Весь вчерашний день мгновенно воскрес в моей памяти. Я жалобно заскулил, отмахиваясь рукой от чего-то невидимого и страшного. Но кошмар не пропал. Это случилось на самом деле, и это случилось со мной. Мне захотелось умереть, а еще лучше никогда не рождаться.

Еще вчера утром я так беспечно вышагивал по проспекту Стачек в направлении ближайшего телепортационного пойнта. Безумно гордый собой, я сам себе казался великаном. На самом деле природа не наделила меня богатырским ростом, и при любых построениях я всегда оказывался на левом фланге, но в тот день я казался себе правофланговым. Временами мне чудилось, что прохожие оглядываются, чтобы получше разглядеть мою форменную темно-синюю куртку косморазведчика. Каюсь, тогда я был уверен, что все окружающие завидуют моим нашивкам, блестящим пуговицам и значку выпускника училища имени Леонова.

Я полной грудью вдыхал влажный морской воздух и любовался зеленью каштанов. Кривая усмешка незнакомого адмирала и брошенные на стол «каловые» корочки будут позже, а тогда я еще мечтал. Мне казалось, что очень скоро моя жизнь самым чудесным образом переменится, что буквально завтра мне предстоит шагать по однообразным стальным коридорам орбитальных станций. Если в распределении будет написано «ШГЮ-203», то я увижу огромное Солнце. Перед моим внутренним взором представало исследовательское судно «Ярило-НГТ», больше похожее на заводскую свалку, чем на сознательное творение разумных существ. Зеленая листва и призрачное ленинградское небо заслонялись сумбурным нагромождением промышленных модулей и причудливо выступающими из-под обшивки пакетами ракетных ускорителей. Корабль шел сквозь хромосферу по границе с короной. Были отчетливо видны огромные солнечные пятна, величаво плывущие по бушующей плазме, хищные щупальца протуберанцев нежно ласкали силовые экраны станции. А где же среди всего этого великолепия я? Ага, вот он я. Ну-ка, ну-ка. Каплей? Нет — кап-раз! А что это там у меня на груди поблескивает? Герой Системы? Не может быть! Наверное, это за то, что первым высадился на какую-нибудь планету. Интересно, где она прячется, эта планета? В исследованной вдоль и поперек Солнечной Системе уже нет неоткрытых планет. А может, есть, и я найду ее? Или отправлюсь в первый пилотируемый полет к иным звездам? Все-таки я выбрал самую лучшую специальность на свете! Странно, что не все люди хотят стать разведчиками. Конечно, рискуешь, когда первым прокладываешь путь в неизведанное, но как приятно осознавать, что по протоптанной тобой дорожке двинутся геологи, строители, биологи. Вокруг оставленных тобой следов возникнут шахты, заводы, бескрайние поля космодромов и зыбкие, как мыльные пузыри, купола городов.

Прекрасные вчерашние мечты были прерваны веселыми переливами звонка. За мной. Никогда не слышал о том, чтобы жандармы звонили в дверь.

— Войдите, — тихо сказал я, давая ненужный приказ демону входной двери.

Жандармы не нуждаются в хозяйских дозволениях.

У них всегда и везде полный доступ.

— Бюро добрых услуг «Невские зори» приветствует вас, — с невообразимой торжественностью провозгласило зеленое человекообразное существо, внезапно появившееся на пороге кухни.

Я немного расслабился. Это всего лишь явился по моему вызову безобидный робот-уборщик. Дизайнера, проектировавшего его корпус, следовало отчислить с первого курса художественного училища, а еще лучше поставить к стенке и торжественно расстрелять за глумление над образом и подобием человеческим.

— Новая модель, что ли? — проворчал я.

— Самая последняя. Вам повезло, товарищ Ломакин. Я оснащен улучшенной системой распознавания грязи и стерилизационным излучателем повышенной мощности. Мой локальный позывной — Горней.

Робот был низкорослый или, точнее сказать, компактный, с короткими ножками и ребристым цилиндрическим туловищем, увенчанным маленькой подвижной головкой, на которой с трудом поместились большие оптические детекторы и крошечная имитация лица, способная выражать лишь две эмоции: радость и недоумение. Для уборщика и этого было слишком много.

— Можно приступать? — с кибернетическим энтузиазмом поинтересовался Горней, и его составная шея с двумя шарнирами просительно изогнулась.