Боги Бэл-Сагота - Роберт Говард

- У этого Ска нет доспехов, - проворчал сакс. - Я тоже сниму шлем и панцирь, чтобы драться на равных.

- Нет! - крикнула Брунгильда. - Без доспехов погибнешь! Этот лжекороль движется со скоростью молнии. Даже в доспехах тебе придется туго. Не смей сбрасывать панцирь!

- Ладно, ладно, - пробурчал великан. - Не буду, хотя считаю по-прежнему, что это не честно. Ну, где он там, давайте закончим это дело.

Могучий сакс, тяжело ступая, направился к противнику, который поджидал его на краю площадки. Ателстейн держал свой тяжелый меч двумя руками, лезвием вверх, с рукояткой на уровне шеи. Такая позиция давала ему возможность как нанести удар в любую из сторон, так и отбить внезапное нападение.

Ска отбросил свой легкий щит. Разум подсказывал, что удара столь тяжелого клинка щиту все равно не выдержать. Правой рукой он сжимал копье, в левой покоился легкий топорик. Он хотел покончить с противником мгновенно, напав внезапно, и это была правильная тактика. Но Ска до тех пор не приходилось видеть доспехов, и он совершил роковую ошибку, когда посчитал их украшением или декоративной деталью одежды, уязвимыми для его оружия. Он прыгнул вперед, целясь копьем в лицо Ателстейну. Сакс без труда отбил атаку и тут же с размаху послал меч в ноги королю. Тот подпрыгнул, пропуская свистящее лезвие под собою, и ударил сверху в склоненную голову великана. Легкий топорик разлетелся на куски, слегка поцарапав шлем викинга, а Ска отскочил в сторону с яростным воплем.

Теперь Ателстейн обрушился, как разъяренный бык, на врага, действуя с ошеломляющей стремительностью. Ска, ошарашенный потерей оружия, не был готов к столь молниеносной атаке и, увидев над собой великана, контратаковал вместо того, чтобы отскочить. Эта ошибка была последней в его жизни. Копье скользнуло по панцирю сакса, не причинив ему ни малейшего вреда, и в ту же секунду на Ска свалилось лезвие меча. Король не смог уклониться от удара и отлетел в сторону - так мчащийся по степи буйвол, словно пушинку, отбрасывает попавшегося на пути человека. Четыре ярда пролетел в воздухе Ска, король Бэл-Сагота, затем плюхнулся наземь и затих в луже собственной крови, опутанный дымящимися внутренностями. Потрясенные зрители замерли с разинутыми ртами.

- Отруби ему голову! - крикнула Брунгильда. Ее глаза сверкали, она стиснула кулаки так, что когти впились в ладони. - Насади ее на меч, мы внесем ее в город, как символ нашей победы.

Ателстейн, вытирая клинок, покачал головой.

- Нет. Он был хорошим воином, и я не буду измываться над его трупом. Я сражался в броне, он - совершенно нагой, будь все наоборот, кто знает, как повернулось бы дело.

Турлоф посмотрел на людей, стоявших на стенах. Они уже приходили в себя.

- А-ала! Слава тебе, великая богиня! - орали горожане.

Воины за воротами упали на колени и ударили лбами в землю перед гордо выпрямившейся Брунгильдой. Напрягшаяся, словно струна, она трепетала, переполненная радостью. "Точно, - подумал кельт, - она больше, чем королева, она валькирия. Ателстейн был прав".

Брунгильда сорвала с шеи мертвого Ска золотую цепь с амулетом и подняла над головой.

- Люди Бэл-Сагота! - крикнула она. - Вы видели, как король пал от руки этого золотобородого великана, и на его железной коже не осталось даже царапины. А теперь решайте: склонитесь ли вы передо мною добровольно или будете упорствовать в своем грехе?

Ответом был громогласный рев:

- Склонимся! Вернись к нам, великая и всемогущая королева!

Брунгильда улыбнулась иронически.

- Вперед! - повернулась она к товарищам. - Теперь они пойдут на все, лишь бы выказать мне свою любовь и преданность. Они забыли уже об измене. И в самом деле, у толпы короткая память.

"Да, у толпы короткая память, - думал Турлоф, следуя рядом с Ателстейном за Брунгильдой, которая, миновав ворота, направилась к лежащим ничком воинам. - Едва несколько дней прошло с тех пор, как они столь же громко кричали здравицы Ска-освободителю, и еще пару часов назад этот самый Ска, могучий король, сидел на троне, и люди припадали к его ногам. А теперь..." Турлоф посмотрел на мертвое тело, валявшееся, всеми забытое, поодаль. На труп пала тень кружившегося в небе ястреба. Кельт прислушался к гулу толпы и горько улыбнулся.

За троицей авантюристов захлопнулись огромные створки ворот. Прямо перед ними тянулась куда-то ввысь широкая белая улица, разветвлявшаяся тут и там на узкие переулки. Здания из белого камня стояли вплотную друг к другу, башни возносились к небесам, к дворцам вели широкие лестницы. Далказианин понимал, что когда-то столицу возводили по определенному и, надо полагать, хорошо продуманному плану, но ему город показался не более чем кучей набросанного без ладу и складу камня, металла и полированного дерева.

Его взгляд скользнул по гладкой мостовой. Впереди вновь были люди. Тысячи нагих мужчин и женщин, стоявших на коленях, наклонялись, ударяли лбами о мраморные плиты и вновь распрямлялись, вознося к небу раскрытые ладони. Они делали это одновременно, казалось, трава колышется под ветром. В ритме поклонов звучал монотонный напев, то стихающий, то усиливающийся в восторженном экстазе. Жители Бэл-Сагота приветствовали возвращавшуюся к ним богиню А-алу.

Брунгильда остановилась. К ней подбежал молодой вождь, который первым выкрикнул здравицу в ее честь. Он пал ниц и поцеловал босую ногу Брунгильды.

- О великая королева и богиня! - воскликнул он - Ты знаешь, что Зомар всегда был тебе верен. Я сражался за тебя и едва избежал смерти на алтаре Гол-горота.

- Да, Зомар, ты был верен мне, - ответила Брунгильда, - и верность твоя не останется без награды. С сегодняшнего дня ты командуешь моей личной гвардией, - и добавила уже тише: - Собери отряд из верных мне людей и приведи его во дворец

- А где старикан? Тот, что с бородой? Куда он делся? - спросил вдруг Ателстейн, который не понял ни слова из разговора.

Турлоф вздрогнул и осмотрелся по сторонам. Он совсем забыл о жреце. Тот исчез, а ведь никто из них не видел его бегущим. Брунгильда невесело улыбнулась.

- Растворился во мраке. Он и Гелка исчезли, когда погиб Ска. Жрец владеет тайным искусством мгновенного перемещения в пространстве, и никто не в силах его задержать. Можете забыть о нем до поры до времени, но попомните мои слова: нам еще придется с ним встретиться.

Двое крепких рабов принесли богато изукрашенный резной паланкин. За паланкином шли вожди.

- Они даже дотронуться до вас боятся, - сказала Брунгильда, - но спрашивают, не желаете ли вы, чтобы вас тоже несли в паланкине. Я, правда, думаю, что лучше будет, если вы пойдете пешком рядом со мной.

- Клянусь кровью Тора! - рявкнул Ателстейн, сжимая крепче рукоять меча. - Я не ребенок! И не позволю, чтобы меня носили!