Киран. Право воина. Книга вторая - Елена Звездная

Город древний, полуразрушенный, с плоскими крышами в восточном стиле. Город в сиянии разноцветных огней… Короче назревала вечеринка в варварском стиле.

— И мы приветствуем отважного Харго на верном лемаке по кличке Смертоносный! — возвестила я, поставив одну ногу на край парапета.

Мой голос, усиленный звуковой установкой разнесся над всем подземным городом, отразился от стен и вернулся неясным эхом, растворившись в гуле восторженных криков.

На сейре, который я удерживала перед собой, высветилась надпись от Джокера: «Мужик — фермер, лемака растил сам, неудачники оба».

— Угу, — это я едва слышно себе, и уже громко всем. — Настоящая дружба человека и зверя! Отважный Харго сам вырастил брошенного матерью лемакеныша. И сегодня Смертоностный будет сражаться за своего смелого и великодушного хозяина, за семью, за честь!

«Мля, Кира, мужик только что узнал о себе много нового, — сообщил Джокер. — Ты поменьше с воодушевлением, еще пара слов и этот Харго решит, что он уже победил».

Я подавила улыбку, ибо как-то неприлично было бы ржать, под прицелом трех камер, которые транслировали мое изображение прямо на стены пещеры справа, слева и сверху, ну это чтоб всем видно было. А народу собралось за десять тысяч, не меньше. И Джокер сказал, что это сегодня еще слабо, так как из-за лютующего правящего клана многие не смогли приехать. Кстати, еще Джокер сообщил, что факт моего исчезновения из дома папочки не афишируется вовсе. То есть меня ищут, но тайно. Ну а еще Джокер заверил, что тут меня искать точно не будут. Надеюсь, иначе папандра удар хватит — просто шортики моего размера не нашли, зато нашли безумнооблегающее золотое платье, обтягивающее как чулок от груди и до… в общем там все едва-едва прикрывалось.

Зато сапожки сказка — до середины бедра доходили и каблук запредельный, и перчатки тоже черные выше локтя. Волосы я собрала в высокий хвост, как рассчитывала. Макияж простой и в то же время вызывающий — позаимствовала у Джем черные накладные реснички и губы подвела алым. Короче до неприличия роскошный образ вышел. Джокер всю дорогу глаз не сводил, а Накар трижды повторил, что трогать меня нельзя в момент прощания. Жаль с нами он не мог, решал какой-то вопрос с шефом и проштрафившимся Штофом.

«Мясник Дайо и лемак Вектор, — сообщил по сейру имена очередных гонщиков Джокер».

— И мы приветствуем новых участников! — возвестила я.

Толпа взревела, на круглую площадь перед полуразвалившимся дворцом выехал очередной экипаж — черный двуногий ящер с недоразвитыми передними лапами, и сидящий на нем мощный мужик в желтом комбинезончике. Цыплячий цвет одеяния, как объяснил Джокер, был банальной защитой — у лемаков молодняк желтый, его не трогают ни в коем случае, то есть если наездник свалится, его никто не сожрет.

Наездник с ящером выехали, остановились и помахали толпе. Им вяло ответили, но больше было советов сваливать домой к мамочке.

Ладно, щас бум исправлять.

— Перед вами самая смертоносная команда наших гонок!

Приветствуйте! Дайо — тот, кто способен вырезать ваше сердце за несколько секунд! — толпа притихла, уже иначе глядя на толстопузика. — Он тот, кто изрежет вас недрогнувшей рукой опытного убийцы! — толпа вообще смолкла. — Но сегодня, Мясник Дайо и его верный лемак Вектор, проложат свой путь к победе!

Свежей крови вам, ребята!

Стены, крыши, окна полуразвалившихся зданий огласились радостными криками, вот теперь участников приветствовали как следует.

«Кира, ты просто клад, — засветились символы на сейре, — ты в курсе, что у нас стремительно растут ставки? Детка, где ты раньше была?»

Ответить возможности никак не представлялось, и я только загадочно улыбнулась, скромненько так.

И вдруг сейр мигнул и появилась новая надпись:

«Начинаем гонку. Прямо сейчас!»

В отличие от Джокера я торопиться не собиралась. Опустив сейр, взяла огненно-алый платок, и ловко вскочила на парапет. Толпа ахнула, когда из под каблуков вниз понеслись камешки, но я стояла спокойно — даже если свалюсь точно знаю, что смогу ухватиться за край. И потому, гордо выпрямившись, я подняла платок вверх, и над городом разнесся мой голос:

— Да начнутся гонки века! На позиции, внимание… СТАРТ!

И одновременно с последним словом, резко опустила платок. И задрожала земля! Она действительно задрожала, едва лавина из двадцати семи всадников рванула по улицам мертвого города. И это невероятное зрелище отражалось на всех трех экранах, в динамике, в неудержимом порыве, в…

Чьи-то руки неожиданно легли на мою талию, а в следующее мгновение я была просто стянута с парапета, и водружена обратно на плоскую крышу. И все бы ничего, но развернули меня от экранов, лицом собственно к крыше. А там… а там лежал без сознания Джокер, и валялся тот несчастный десяток его телохранителей, и даже пяток техников, которые следили за трансляцией и за ставками. А над стонущими, скрюченными и просто бессознательными телами стоял мой папандр и дедок МакОратов. И оба на меня смотрели…

Вот вам и «воины сюда не заходят»!

Неосознанно как-то потянула платье вниз, пытаясь натянуть его чуть ниже… Глазки папика сузились. Уже догадываясь, что придется драпать и быстро, я заодно сняла микрофон, отключив предварительно, чтобы не отвлекать внимание народа от бегущих ящерок. Потом оглянулась на собственного снимателя. Он, кстати, продолжал стоять совсем рядом со мной, и потому пришлось сделать шаг в сторону, дабы его рассмотреть.

Рассмотрела — папандрова копия. Тоже темненький, тоже высокие скулы, глубоко посаженные глаза, красиво очерченные губы и тоже когда бесится, желваки дергаться начинают. Но самое забавное — у данного индивида волосы были коротко острижены, как у парней на моей родной Гаэре.

— Дьяр? — догадалась я.

Воин презрительно хмыкнул и посмотрел на отца. Папик, натянутый как струна, причем у мышцы у него были заметно напряжены, смотрел исключительно на меня и сжимал кнут. Даже жутко стало, но тут удивил дедок МакОратов:

— Последнее, что я стал бы делать на вашем месте, хассар, это бил бы девчонку.

Отец нервно оглянулся на него, и тогда воин пояснил:

— Она в гораздо большей степени продолжение тебя, Агарн, чем любой из твоих сыновей.

Я мгновенно скривилась, так как быть похожей на отца мне ни в коей мере не хотелось, и папанд мою реакцию заметил. Вскинул подбородок, не отрывая от меня взгляда, и загорелом лице словно прошла судорога. А затем в его глазах я увидела что-то странное, словно из глубины их на меня другие глаза смотрели и этот взгляд…

— Дьяр, — хриплый голос отца вынудил вздрогнуть, — она твоя!

У меня руки похолодели, а отец к сказанному добавил: