Кокон - Пол Андерсон

Коскинен опять почувствовал, как в душу закрадывается ужас. Ведь этого просто не может быть, в отчаянии твердил он себе. Во всяком случае, не в Соединенных Штатах Америки, в стране, которая взвалила на свои плечи контроль над угрюмым миром — взвалила, правда, исключительно по собственной инициативе. Но кто еще справился бы с такой неблагодарной задачей? Ясно, Америка должна проявлять решительность. Но не пользоваться же услугами наемных убийц!

А может быть, так и надо? Может, ситуация и в самом деле критическая? Может быть, под угрозой окажется само существование Соединенных Штатов, если он, Питер Коскинен, попадет в руки врага. И тогда ему просто-напросто нужно связаться с ВК. Самому. Служба безопасности извинится перед ним, окажет всяческую помощь, а потом агенты отпустят его… Когда…

Когда же?

Отец и мать давно мертвы, подумал он. А Марс остался далеко за этим грязным вонючим колпаком, который они называют небом… Что у меня еще осталось?

Он вспомнил Дейва Абрамса. И сразу на сердце стало легче. Дейв был его лучшим другом. Да и до сих пор оставался таковым, можно поклясться. К тому же, человек он весьма рассудительный. А отец Дейва не кто-нибудь, а член Совета директоров «Дженерал Атомикс», что по влиятельности соответствовало примерно уровню сенатора США. Да, пожалуй, так будет лучше всего. Позвонить Дейву, договориться с ним о встрече, вместе подумать, как правильнее поступить, а потом так и поступить, зная, что за спиной стоят надежные друзья.

Немного придя в себя, Коскинен почувствовал, что проголодался. И пить хотелось ужасно. В последний раз он испытывал такую же жажду в экспедиции вдоль канала Церебрус, когда у него отказал увлажнитель воздуха… и когда они с Элкором отправились к Философам. Сейчас он даже не мог припомнить, как они выглядели… Кажется, это было на втором году по земному летосчислению. Да, верно. Настоящий же прорыв произошел на третий год, когда марсианская и земная науки, мировоззрения, образы мышления слились в общую концепцию природы энергии, совершенно новую для обеих рас. На четвертом году они выработали общие принципы конструирования и изготовили портативные генераторы для всех членов экипажа «Боаса». Но на Землю был взят только один аппарат — корабль нельзя было перегружать…

Тут Коскинен заметил, что его пошатывает. Голова была какой-то необычно легкой. Нужно срочно поесть. К счастью, в кармане у него по-прежнему лежал туго набитый бумажник.

4

Он пересек двор и вышел на сравнительно оживленную улицу. Приличное состояние мостовой говорило о том, что грузовики здесь ездят не часто. По обе стороны улицы, тесно прижавшись друг к другу, тянулись кирпичные и бетонные, похожие на коробки, здания. В высоту они не превышали пяти этажей. На балконах тут и там сидели люди, дыша вечерним воздухом. Некоторые прогуливались по тротуарам: шаркающие ногами старики, крутые с виду ребята с сигаретами во рту и капюшонами, низко надвинутыми на глаза, стайки гогочущих девочек-подростков в ультрамодных нарядах из тончайшей ткани, которые им будет впору носить лишь через несколько лет, когда фигуры обретут более зрелые формы. А за окнами были видны и те, кто сидел, привычно и тупо уставясь в вездесущие экраны три-ди.

Коскинен торопливо шел вперед, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих и шепот за спиной. Нужно поесть… нужно поесть… Свернув за угол, он увидел яркую неоновую вывеску супермаркета.

Внутри в этот час почти никого не было. Ему бросились в глаза грязь и запущенность, царившие в магазине, но зато цены здесь были вполне доступными… Да, ведь правительство специально субсидирует магазины для малоимущих. Пройдя через секции лекарств, одежды, белья и инструментов, он увидел табло «РЕСТОРАН», на котором электронная девушка в переднике ловко жонглировала оладьями, подбрасывая их на сковородке. Обогнув полки с бакалеей, Коскинен устремился ко входу. Робошвейцара немного смутило то, что было у Питера за спиной.

— Один момент, — извинился электронный привратник.

Прозвенел звонок, засветился экран, и из динамика послышался человеческий голос:

— О'кей. Входите. Не знаю, что у вас там, но уверен, что это не с наших полок.

Коскинен смущенно улыбнулся и вошел. И сразу же с удивлением отметил, что обслуживание здесь не автоматизированное. Ручной труд, оказывается, все еще используется на беднейших уровнях, где хоть какой-то заработок был лучше, чем совсем ничего… и, как ни странно, на богатых, где люди могли себе позволить роскошь держать живых слуг.

За стойкой бара стоял здоровяк с печальным лицом; его огромный живот упирался в край стойки. У дальнего ее конца сидели двое, обхватив ладонями чашки с кофе. Статусом они явно были гораздо ниже, чем обитатели окрестных кварталов — об этом говорила их грязная, рваная одежда и недельной давности щетина. Один, — тот, что покрупнее, — уставился в три-ди, где показывали какой-то идиотский боевик о приключениях в дебрях Австралии во время войны; другой оборванец сидел, зажав между пальцами сигарету, вперившись пустым взглядом в пространство.

— Что вам угодно? — бармен с печальным лицом нажал кнопку, и на экране высветилось сегодняшнее меню. Коскинен мечтал о бифштексе из вырезки с жареным луком. Но разве в такой дыре подадут натуральное мясо? Пришлось ему удовольствоваться гамбургером и рагу из водорослей.

— А для начала — самую большую бутылку пива! — добавил он.

— Ерша, что ли? — спросил бармен.

— А? — Коскинен удивленно взглянул на него. — Вы имеете в виду с водкой?

— Как бы не так! Я спрашиваю, дурь добавлять? Мескалиноид, скиззо, неонин или что еще?

— Нет. Просто самое обычное пиво. Сегодня вечером мне понадобится ясная голова.

— М-м-м… ладно. Вы ведь оттуда, сверху, точно? Прикид ничего и загар. Вообще-то у нас здесь на это смотрят косо, так что имейте в виду.

Бармен вытащил из холодильника литровый пузырь «Ракетенбрау», откупорил его и поставил перед Коскиненом.

— Если хотите знать, — продолжал он, — то мой вам совет — первым же поездом отправляйтесь восвояси. А еще лучше, позвоните, прилетит такси и заберет вас домой.

Рука Коскинена непроизвольно сжала горлышко бутылки.

— Неужели у вас такой негостеприимный район? — медленно спросил он.

— Да нет. Дело не в местных. Хотя, конечно, и у нас есть свои раздолбаи. Но тут неподалеку Кратер, и оттуда частенько наведываются всякие гопники. — Он украдкой ткнул пальцем в сторону тех двоих, что сидели за дальним концом стойки. Тот, что не курил, оторвал, наконец, взгляд своих маленьких глазок от три-ди, и теперь его лицо с перебитым носом и многочисленными шрамами было повернуто к ним. Он открыто и беззастенчиво разглядывал Коскинена.