Южный коридор - Дон Пендлтон

— Что все это значит?

— Ты должен сам понимать, — холодно ответил Болан, интуитивно выбрав верный тон. — Не нужно усложнять ситуацию.

Но Скьяпарелли стоял на своем:

— Что тебе от нее надо, Фрэнки?

— Тебе известно, что нам надо, Скап. Не беспокойся, с ней будут обращаться с должным уважением. Просто нам нужно перекинуться парой слов.

— Я не возражаю, Фрэнки. Только тебе придется поговорить с ней прямо здесь. Она остается.

— Ты не прав, Скап, — спокойно возразил Черный Туз.

Девушка выглядела растерянной. Она спросила у зятя:

— Кто этот человек, Чарльз?

— Гестаповец, — пробормотал Скьяпарелли. Видно было, что он сдается. — Делай, что он скажет. Он ведь не женат на твоей сестре.

С этими словами Скьяпарелли развернулся и удалился на совещание.

Болан повел свояченицу капо к выходу.

— Умница, — прошептал он ей на ухо. — Ты отлично сыграла.

Но она и не думала «играть». Девушка была охвачена неподдельным ужасом. Она отчаянно упиралась и пыталась вырвать руку из могучей ладони Болана. На шум выбежал Меллини и принялся урезонивать девицу.

— Прекрати, Дженни! Как ты себя ведешь!

Он сочувственно подмигнул Болану и услужливо распахнул дверь. Болан подмигнул в ответ, подхватил девушку на руки и вынес на крыльцо. Она уже не вырывалась, но Болан чувствовал, как у нее колотится сердце.

— Вам понадобятся колеса, — сказал начальник охраны, выходя из дома вслед за ними. — Хотите взять ее машину? Классная штука — есть на что полюбоваться.

— Идет, — согласился Болан. — Подгони ее сюда, ладно?

Меллини радостно затрусил к гаражу, и через минуту раздался резкий скрип резины. Болан затолкал в автомобиль свою пленницу, и охранник тотчас захлопнул за ней дверцу. Пока важный гость обходил машину, Меллини, выпучив от усердия глаза, стоял по стойке смирно.

Чуть позже он отважился напомнить:

— У меня почти не осталось ребят, Фрэнки.

— Все в порядке, — заверил Болан. — Мои мальчики будут здесь с минуты на минуту.

— Что мне им сказать — если они спросят о вас?

— Скажи им, чтобы не задавали вопросов.

Болан уселся за руль, завел двигатель и резко рванул вперед.

Девушка сидела молча, мрачная и подавленная. Когда они пересекали Персиковую улицу, Болан поинтересовался:

— Чего ты ожидала от меня, Дженнифер? Что я покажу ему снайперский значок и вступлю в перестрелку? Я же говорил тебе: мы уходим тихо и мирно.

— Я уже ничего не понимаю, — устало ответила девушка.

— Лучше представь себе, — посоветовал Болан, — что почувствуют эти славные парни в доме, когда начнут приходить в себя.

Девушка задумалась ненадолго, а потом принялась хихикать. Болан мягко положил руку ей на плечо и сказал:

— Вот так-то лучше.

— Извини, я не могу остановиться.

— Все в порядке.

Она схватила Болана за руку и прильнула к нему.

— Лучше уж легкая истерика, — подумал Болан, — чем тот ужас, который выпал на долю Шорти. Болан не сомневался, что роль следующей жертвы была уготована именно этой красивой молодой женщине.

— Все в порядке, — повторил он.

В его голосе слышалось не просто утешение — обещание помощи и защиты. Девушка уткнулась лицом в его плечо, и в этом жесте Палачу почудилось ответное обещание совсем другого рода.

Черт возьми, война обещала быть очень занятной.

Глава 6

Болан принес девушке кофе в бумажном стаканчике и теперь поглядывал на нее из кабины телефона-автомата, набирая вашингтонский номер, который не был указан в городском телефонном справочнике.

После пятого гудка в трубке раздался сонный мужской голос.

— Это Страйкер, — сказал Болан. — У меня тут жарко.

— Держись. — В голосе собеседника слышалась тревога. — Дай мне свой номер, я перезвоню.

— Не пойдет, — отрезал Болан. — Где гарантия, что нас не будут подслушивать?

— Ты прав, в наше время всего можно ожидать, — устало согласился собеседник. — Ладно, Страйкер. Не клади трубку, я переключусь на другую линию.

Болан ждал, пока второй человек в американской полиции возился с системой безопасной связи. Эти меры предосторожности были вполне оправданны. Мака Болана и Гарольда Броньолу связывали чисто неформальные отношения, совершенно недопустимые для высокопоставленного сотрудника Министерства юстиции.

— Порядок, — сказал Броньола, когда на линии стихли, наконец, гудки и щелчки. — Теперь все чисто. Как дела в Джорджии?

— Ты же должен был слышать.

— Еще бы. Каждый твой шаг, дружище, отзывается эхом выстрелов по всему миру. Чем обязан прямому контакту с достопочтенным Королем Налета?

Болан сухо рассмеялся и ответил:

— Эти контакты мне нравятся не больше, чем тебе, Гарольд. Но мне нужна помощь, и очень срочно.

— Проси, — сказал Броньола. — Все что угодно, кроме моей жены, моей работы и моей жизни.

— Мне нужен надежный человек в этих краях. У тебя есть кто-нибудь на примете?

Броньола ответил не сразу.

— Да... пожалуй. Но тебе придется самому с ним договориться. Если он скажет «да», можешь на него рассчитывать.

— Какой-нибудь секретный агент?

— Нет-нет, я слишком далек от этих ребят по служебной лестнице. У тебя есть ручка и бумага?

— Да, я слушаю.

Броньола продиктовал имя и номер телефона, потом добавил:

— Это молодой парень, толковый и очень активный. Словом, то, что тебе надо. Действуй аккуратно, Страйкер, и ни в коем случае не ссылайся на меня.

— Понял, — заверил Болан. — Спасибо.

— Не стоит благодарности. Буду следить за тем, что у вас тут происходит. Если с этим парнем не выгорит, дай мне знать.

— Договорились.

— Сегодня у меня веселая ночка — пару часов назад звонил Стикер[1]. Говорит, пытался с тобой связаться.

— Да, какое-то время я был без телефона, — объяснил Болан. — Что там у него?

«Стикером» они называли Лео Таррина, еще одного тайного приятеля Болана. Таррин был помощником главаря одной могущественной «семьи» на Восточном побережье и одновременно секретным федеральным агентом, работавшим в непосредственном подчинении у Гарольда Броньолы.

— Обычное предупреждение, — проворчал Броньола. — Старики посылают на защиту Атланты отборные части.

— Он сообщил детали?

— Да. Главным назначен Черный Туз, известный под именем Домино. Вместе со своими головорезами он должен приземлиться у вас около шести часов. Это значит... погоди, какая у нас разница во времени? Остается меньше часа, верно?

— Верно.

— Им нужна твоя голова, приятель. Стикер сказал, их будет около двадцати, и все стреляют без промаха.

— Как они летят — на частном самолете?

— Да. Дать тебе регистрационный номер?

— Почему бы и нет? — Болан записал номер и сказал: — Спасибо, Гарольд. Интересно, смогу ли я раздобыть для тебя лакомый кусочек.

— Все твои кусочки — лакомые, дружище. Смотри только, береги свою задницу.

— Им нужна не моя задница, Гарольд. Я не настолько привлекателен.

— Ладно, голову тоже береги. И свяжись со Стикером, как только сможешь. Ты же знаешь, он волнуется.

— Но не так, как мы, верно?

— Верно. Не так.

Болан ухмыльнулся, повесил трубку и вернулся к машине.

Это действительно был «корвет», хотя и не серийная модель, с мощным движком, который подошел бы скорее самолету, чем автомобилю. Болан никогда не видел таких машин. Казалось, «корвет» обладает собственным характером: он не любил стоять на месте, ему явно хотелось взреветь и лететь вперед.

Болан улыбнулся девушке, завел двигатель и выехал на дорогу. Когда машина быстро набрала полную скорость, Болан спросил:

— Сколько отсюда до аэропорта?

— Собираешься отправить меня куда-нибудь подальше?

Болан покачал головой.

— Я хотел бы успеть к шестичасовому рейсу.

Девушка взглянула на часы на приборном щитке и сказала:

— Переходи на шоссе 285. Следующий перекресток — направо.

Улицы в этот утренний час были совершенно пустынными. Несколько минут они ехали молча, а потом девушка спросила:

— Как тебе это удалось?

— Что именно?

— Ты просто вошел в дом и начал там командовать. Заставил их расшаркиваться перед тобой и кланяться, выполняя все твои желания. Даже Чарльза ты обвел вокруг пальца. Как тебе это удалось?

Болан постарался объяснить покороче.

— Фокус-покус, ловкость рук. Ты говоришь им то, что они ожидают услышать. Подыгрываешь их идиотским ритуалам. Это цена, которую они платят за свою любовь к интригам и разборкам.

— Но ведь они смотрели тебе прямо в лицо — и не узнали!

— А что они должны были узнать? Лицо ничего не значит само по себе, пока ты не свяжешь его с каким-то именем. Это и есть, так сказать, ловкость рук.

— Я бы никогда не забыла такое лицо, — заметила девушка.

Болан рассмеялся:

— А я никогда не забуду такое тело. Тебе ведь тоже удавалось с ними справляться.