Несносный босс (СИ) - Надежда Марковна Борзакова

кроме себя? Вот если бы я попросила, а Дима снова отказался, тогда бы были причины для обид. Я же тоже, бывает, отказываюсь что-то делать, готовить ужин, например, если слишком устала в этот день, но делаю это на следующий. И Дима нормально это воспринимает. А я что?

Взяв в руки телефон, я написала ему сообщение с просьбой завезти мне утром сменную одежду в офис. Он явно уже спит, так что ответит только утром. Вот если откажется, тогда и подумаю не стоит ли об этом с ним поговорить. А пока причин нет.

А Тарновского просить не приходилось. Абсолютно ни о чем.

— Угу, в начале отношений они все готовы на все, — пробормотала я и отпила чай.

Отношений. Ха! Это я считала, что у нас отношения. А он… А что он? Просто развлекся и все… И ничего мне не обещал, если быть справедливой, так что…

Погасив свет, я снова легла на диванчик. Положив локоть под голову, закрыла глаза. Перед ними замелькали воспоминания и я не стала пытаться их прогнать. Случившегося не изменить, а вспоминать — ничего плохого. Никто не узнает. И может быть так получится все таки уснуть.

Семь лет назад

— Папа, где работать — это Аленино дело. Она не просила тебя засовывать ее на юридический и оплачивать контракт, ты сам так захотел и сам на этом настоял, — положив локти на кухонный стол, проговорила Лена. Очень медленно и очень спокойно.

— А ты не вмешивайся! — рявкнул папа.

— Нет, папа, я буду вмешиваться. Она моя сестра! К тому же ты и меня точно так же сейчас принуждаешь продолжить учебу, хотя я этого не хочу. И потом что? Тоже будешь заставлять меня считать себя обязанной тебе и в благодарность идти работать туда, куда ты скажешь?

— Видишь, что ты делаешь, Алена! — папа снова переключился на меня, — Какой пример младшей сестре подаешь!

— Какой пример? Работать и зарабатывать деньги…

— Кем? Официанткой? — перебил меня он, — С дипломом магистра по залу бегать и дядек с толстыми кошельками всяких обслуживать? Сколько лет так пробегаешь, м? Десять? А потом что?

— То есть готовить кофе дяде Пете с дипломом магистра на должности секретарши — это престижно, а делать то же самое для гостей хорошего ресторана, получая зарплату втрое выше — стыдно, правильно?

— Там перспектива, Алена! Государственная должность! Пару лет поработаешь, не переломишься. Причем не секретарем, а помощником юриста, а потом глядишь и повысят…

— И прибавят еще тысячу к зарплате, — пробурчала Лена.

— Зарплата — это не главное. Главное, это получить стабильную и надежную работу в государственном учреждении, а не на побегушках у какого-то там…

— И жить за копейки, как мы, — выпалила Лена.

— Ле-ен, — шикнула на нее я.

— А-а, вон оно что! И вам живется плохо, да? Как и матери вашей! Так может это она и надоумила тебя в официантки пойти? Хахаля же своего где-то в таком месте и подцепила, шарахаясь с подружками…

Не стоило соединять новость о том, что я после окончания университета не брошу работу официантки и не пойду работать к знакомому папиного знакомого, какому-то там государственному юристу, с новостью о том, что Лена не идет в университет после колледжа. Ой, не стоило. Зря мы подумали, что так его гнев разделиться между нами двумя… Ведь, вместо того, чтоб разделиться, он удвоился. А уж если сюда приплелась и мама, то все, пиши пропало.

— Папа, мне двадцать два года. Я взрослая. Я сама зарабатываю себе на жизнь. Зарабатываю хорошо и честно. И буду продолжать это делать, работая официанткой до тех пор, пока не найду работу по специальности, которая будет приносить мне такие же деньги. К тому же меня, может, через пару лет до администратора повысят…

— Я столько в тебя вложил! И еле упросил дядю Петю взять тебя…

— Она не просила тебя это делать, папа. Пожалуйста, прими тот факт, что мы не будем жить так, как ты скажешь. Так всем будет намного легче, правда!

— Обе в мать пошли! Обе-е! Живите как хотите, все! Потом не приходите и не плачьте! Все! — взмахнув указательным пальцем, он вылетел из кухни.

Лена застонала закатив глаза, а я закрыла лицо руками. Интересно, бывают на свете родители, которые не придумывают детям будущее и не проецируют на них обиды на свои вторые половины?

— Давай уйдем, не могу здесь сидеть, душно! — сказала Лена

— Давай, мне все равно надо на смену через два часа, — отозвалась я.

Заскочив в спальню, которую мы с Леной делили на двоих, я переоделась в легкое цветастое платье, прошлась расческой по своим русым волосам и отточенным за полтора года работы в ресторане движением, соорудила из них густой и объемный пучок. Они у меня почти до талии, с такими в распущенном состоянии официанткой, как вы понимаете, не поработаешь. Все, что длиннее каре, по правилам собирается в пучок либо колосок, либо низкий хвост. Из всего этого мне больше всего шел именно первый вариант. Подвела глаза коричневым карандашом, накрасила ресницы. Немного тона и румян, блеск на губы. Вот, в принципе и весь макияж. Но благодаря нему из зеркала на меня смотрело не круглощекое дитя, а молодая женщина с глубокими карими глазами и пухлыми губами, которым не нужны не то что филлеры, а даже контурный карандаш и помада. Они красивый и так.

Да и вообще, что мне, что Лене повезло с внешностью. Ей даже больше, ведь она выросла выше меня на пять сантиметров и глаза у нее голубые, а не карие. Ну и грудь больше. Ей прямая дорога в модели, куда она и старается попасть в тайне от папы. Он за такое убьет, это точно. Реакция родителя беспокоит меня даже больше, чем всякие разные опасности, скрывающиеся за красивым фасадом под названием “модельный бизнес”. Нет, папа не про рукоприкладство. Но масштаб скандала трудно себе представить. Ну, ничего, наша с сестрой учеба закончена, а значит времени на работу будет больше и вскоре мы сможем начать вместе снимать квартиру. Как-то жаль оставлять папу одного, однако… Как говорит Лена “жизни он нам не даст” и она права.

Папа всегда был излишне строгим, а после того, как два года назад мама ушла от него, стал невыносимым. Да, это очень больно когда женщина, с которой прожил двадцать лет, внезапно уходит от тебя к другому, да еще и более успешному, мужчине. Ни я, ни Лена, конечно, не могли до конца представить, каково ему, но