Индейский трон, или Крест против идола - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, взял. Они теперь – моя стража.
– Ты мудро поступил, Куатемок!
Издали, с плоской вершины теокалли, увенчанной храмами Тескатлипоки и Тлалока, снова донесся протяжный звук трубы. Все приглашенные на совет поспешили, прибавили шагу…
На дворцовой террасе, среди разноцветных клумб – желтых, лиловых, красных – недвижными статуями застыли «воины-орлы», в их круглые щиты были вплетены букеты.
Куатемок оглянулся назад, на дворцовый двор с великолепным садом, и едва сдержал восхищение – все окружающее напоминало ожившую волшебную сказку. Казалось, вот-вот явится какой-нибудь джинн…
Он и явился! Смуглокожий, с носом-крючком. Поклонился, приложив руку к левому плечу, звякнул золотой пекторалью:
– Господин ждет вас.
И все, пропустив Куатемока, – все-таки принц крови, как ни крути! – один за другим вошли в дворцовую залу.
Великий тлатоани Моктекусома Шокойоцин – смуглый человек лет пятидесяти, с узким красивым лицом и небольшой бородкой, облаченный в длинную алую тунику, – сидел на широком возвышении под балдахином из изумрудно-зеленых перьев кецаля. Плащ из таких же перьев – его дозволялось носить только правителю, – завязанный на плече, драпировал всю фигуру тлатоани, выражение лица которого было необычайно серьезным и значительным.
Значит, не на пьянку позвал!
Куатемок усмехнулся и, вежливо упав на одно колено, выказал все свое почтение. Остальные пали ниц… Впрочем, Моктекусома тут же велел им подняться, и все посетители, – а было их всего-то полтора десятка – послушно выстроились напротив тлатоани, у ширмы.
– Я пришел сообщить вам одну вещь, – причмокнув губами, негромко сказал тлатоани. – Вчера явились с докладом мои почтека… Они видели на побережье людей с белой кожей.
Все ахнули.
– Людей с белой кожей, – еще тише продолжил правитель. – И с бородами. Еще среди них были люди-чудовища, люди-звери на четырех ногах и с двумя головами!
Всадники на лошадях – догадался Куатемок.
Среди присутствующих пробежал глухой ропот.
Люди с белой кожей… И с бородами…
– Их предводитель именно таков – бледнолиц, бородат… И мечет огненные молнии!
– Кецалькоатль!!! – в ужасе произнес стоявший рядом с Куатемоком отвратительно пахнувший кровью жрец в синем плаще, украшенном мозаикой из вышитых человеческих черепов. – Это Кецалькоатль, он вернулся… Вернулся нам на горе и на погибель! Мы должны немедленно принести самые богатые жертвы!
Хорошее предложение! Прямо замечательное – ну как же без жертв?
– В храме великого Кецалькоатля все готово! – Жрец подбоченился – вислогубый, с горбатым носом и вытянутым, словно бы лошадиным лицом, испещренным многочисленными шрамами, он чем-то напоминал Кальтенбруннера, не настоящего, а того, что из фильма «Семнадцать мгновений весны». Как поздней оказалось, и звали его подходяще – Кецалькуэшликатль.
– Да-да, – милостиво – и даже с на миг промелькнувшим испугом – кивнул тлатоани. – Мы обязательно принесем богатые жертвы! Думаю, не только пленников, но и красивейших юношей и девушек из самых знатных семей.
Кальтенбруннер довольно осклабился, бросив вокруг воссиявший победным торжеством взгляд. Однако радовался он рано.
– О, великий тлатоани, – выступил вперед тучный мужчина самого грозного вида, в одной набедренной повязке и курке из человеческой кожи, снятой так аккуратно, что даже остались «перчатки» – кисти рук с пальцами, и ноги. – Я думаю, великого Тескатлипоку тоже не следует обижать! Надо принести жертвы ему!
Во молодец! – Куатемок тихо восхитился. Вот это правильно – тяни одеяло на себя, куй железо, не отходя от кассы!
– А Тлалок? – сварливо заметил еще один жрец – коротышка с выбритыми висками и одутловатым, каким-то бабьим лицом. – Как же Тлалок? Или вы все недостаточно почитаете великого бога? Не боитесь остаться без дождя?
Прямо классика: «А ну, кто против советской власти?» Интересное кино… Богов у ацтеков много, если каждый жрец начнет просить…
– Уицилопочтли! Так-то вы чтите своего покровителя!
– Тлалок!!!
– Кецалькоатль!
– Я рад вашим словам, жрецы. – Одним движением глаз Моктекусома прекратил едва не начавшийся спор. – Рад, что вы приняли все так близко к сердцу. Конечно же, мы не обидим никого из богов – мы принесем жертвы всем!
Жрецы приосанились, а Куатемок едва не рассмеялся: ну конечно же – всем. А что? Людишек хватит, чего их жалеть – бабы еще нарожают.
Ай да жрецы! Ай да правитель!
– Но, – между тем продолжал тлатоани, – я бы хотел знать точно, что это за бледнолицые люди?
– Надо следить за ними…
– Мы следим.
– Отправить посланцев! – высказался кто-то из военачальников. – Усыпить бдительность богатыми дарами, выведать все…
Молодец – вот это по-настоящему, молодец. Куатемок с уважением посмотрел на высокого мускулистого человека лет тридцати, с мощной, украшенной шрамами грудью и мужественным лицом Гойко Митича.
– Великий тлатоани! – Тут вперед выступил старый знакомый, тот самый жрец с перекошенным от укуса лицом. – Хочу напомнить, что в мастерских при храме Тлалока есть очень хорошие художники. Они могут зарисовать все!
Моктекусома кивнул. Дельное предложение.
Остальные жрецы завистливо скривились.
– А я вот что думаю, – снова произнес Кальтенбруннер. – Ты, великий тлатоани, хочешь знать наверняка, да и все мы хотим – что это за люди? Кто их вождь? Так вот что надобно сделать – в числе всех прочих даров послать предводителю бледнолицых два костюма, один – Кецалькоатля, из перьев и змеиных шкур, второй – Тескатлипоки, из человеческой кожи. Какие одежды наденет бородатый вождь? И все будет ясно.
– А если никаких не наденет? – не выдержав, перебил Куатемок. – Я бы, так…
Моктекусома осуждающе покачал головой, и все присутствующие посмотрели на юношу, словно на умалишенного. Поня-а-атно – всяк сверчок знай свой шесток. Мнения молодежи – пусть даже принцев – на этом сборище явно не учитывались.
– Твое предложение хорошо и разумно, Кецалькуэшликатль, – с чувством похвалил правитель. – Так мы и сделаем – пошлем костюмы.
– А может, лучше послать войско? – громко предложил Гойко Митич. – Ведь чужаков не так уж и много! Всего какая-то горстка, мы расправимся с ними так, что…
– О, глупый Атонак! Ты что же, задумал воевать с богами?!
Жрецы издевательски засмеялись. Все, кроме, как ни странно, Шочипильцина, перекошенное лицо которого выражало лишь тихое презрение и грусть. Хотя, может быть, оно и ничего такого не выражало, просто Куатемоку так показалось. Но, по крайней мере, Шочипильцин не смеялся над словами военачальника, восприняв их вполне серьезно. Да и его идея с художниками тоже не казалась глупой. В отличие от костюмов. Что ж, он очень и очень не глуп, этот жрец Тлалока… Увы, не самый главный жрец этого храма, главный тянул на себя одеяло и громче всех кричал.
