Последний рассказ (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

Он распалился настолько, что едва не подпрыгивал от гнева. Обида, пускай и нанесённая довольно давно, жгла его изнутри. Тем более что напоминание о ней всегда было перед глазами Гриджака. Я решил, что правильно поступил, когда не пошёл с расспросами к председателю. Тот и так был на взводе из-за конфликта с начальством — зачем же ему соль на раны сыпать. Уязвлённое самолюбие для людей вроде него — худшее на свете дело.

— А когда вы решили разобраться в более жёсткой манере, вам быстро укоротили руки.

— Ага, в точку, так оно и было. Председатель, конечно, полез в бутылку — он ведь после дела с «Милкой» заимел известный вес в нашей организации, с ним теперь даже канцелярия мастерового считается. — После истории с сухогрузом, облюбованным сидхскими шпионами, по канцелярии марнийского мастерового прошлись катком едва ли не все спецслужбы, вычищая оттуда тех, кто обеспечивал лигистам прикрытие. Слава же этого разоблачения досталась именно председателю профсоюза докеров, так что с ним теперь опасались связываться. — Вот только этих аришалийцев покрывают на самом верху — аж в Рейсе. Приказ пришёл от великого мастерового — никак не меньше. Вряд ли он сам об этом знает, конечно, но его имени достаточно для наших местных чинуш.

Гриджак вроде успокоился и дальше говорил уже не так экспрессивно. Понимать его стало проще.

— Потом всё покатилось в задницу окончательно. Эти уроды заняли целый склад своим оборудованием, поставили охрану — тоже не из наших, привезли кого-то с собой, вроде даже через океан тащили. Все в плащах и шляпах, бородатые, всюду таскаются с дробовиками и пистолет-пулемётами своими. И знаешь что — они не боятся пускать их в ход. Флики к ним тоже не суются, даже после стрельбы.

— Вы полезли, что ли, несмотря на запрет?

— Да не, — отмахнулся лапой Гриджак, — хотя без нас не обошлось. Председатель снова сговорился с ковдорским таном, и тот послал десяток своих самых безбашенных парней прощупать склад. Все отправились под пирсы после перестрелки. Патронов аришалийцы не жалели.

Вся эта история слишком уж напоминала дело с «Милкой», и, наверное, не мне одному. Я собирался вернуться к Дюрану, чтобы сообщить ему о том, что узнал от Гриджака, когда меня перехватил Бомон. В итоге я оказался на борту катера, идущего к месту крушения эльфийской небесной крепости.

Одежду Бомон подбирал на глаз, но не слишком ошибся, да и намеренно выбрал свободные брюки и свитер, чтобы не мешали двигаться. Я без приязни поглядывал на сложенные до поры скафандры — всю их сверкающую медь и тусклый свинец отливок-утяжелителей, которые потянут меня на дно в самом скором времени.

— Ты раньше спускался в таком под воду? — спросил Бомон, когда я переоделся.

— Не довелось. Я человек сухопутный.

— Незабываемые ощущения в первый раз, скажу я тебе. Даже немного завидую, признаться.

— Было бы чему, — буркнул я.

— Ничего сложного впереди не будет, — пообещал Бомон, — просто держись меня. Спускаемся на тросе, воздух закачивает помпа на электродвигателе. Я выбирал катер как раз по качеству помпы, так что тут можешь быть спокоен. Я покажу тебе, что происходит вокруг крепости, а потом мы поднимаемся и возвращаемся в порт.

— Гладко было на бумаге.

Его слова ничуть не улучшили моего настроения.

Примерно через сорок минут не самого комфортного плавания мы оказались в нужном месте. Через десяток футов от нас на воде покачивались предупредительные буи, соединённые для надёжности тросами с целым транспарантом, сообщающим, что в данной части бухты ведётся работа конторой по утилизации и пересечение линии буёв запрещено.

— Нас-то это не остановит, — усмехнулся Бомон, пока нам с ним помогали облачаться в водолазные костюмы. — Да и мы всего-то на полшага заступим туда, не больше.

Я слишком хорошо помнил рассказ Гриджака о попытке нападения на склад, принадлежащий конторе. Вряд ли под водой нас встретят ласковее. Кто бы ни стоял за трестом, они умели хранить свои секреты и уж точно не считались с чужими жизнями.

Я всё ещё думал об этом, сидя на борту катера. На меня нацепили водолазный костюм и сейчас проверяли поступление воздуха. Я не мог слышать тарахтения помпы, вообще почти ничего не слышал в латунном шлеме. Когда закрыли все иллюминаторы, плотно задраив их для полной герметичности, я едва не запаниковал, инстинктивно задержав дыхание. Дышать неприятно отдающим резиной воздухом из помпы начал, только когда понял, как глупо себя веду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наконец Бомон хлопнул меня по плечу и первым шагнул в воду. Не нырнул, а именно шагнул, как будто по лестнице спустился на одну ступеньку. Я так легко шагнуть в бездну не сумел — наверное, со стороны моё погружение выглядело смешно и неуклюже. Я рухнул в воду, едва не запаниковал снова, но сумел сжать зубы и не дёргаться при погружении.

Но вот ноги мои, обутые в тяжёлые ботинки, ударились о дно морское. Я покачнулся, сумел удержать равновесие и огляделся в поисках Бомона. Даже в массивном водолазном костюме его разглядеть оказалось не так-то просто. Я никогда прежде не погружался на такую глубину, и глаза довольно долго привыкали к царящей тут густой темноте, пронизанной только лучами наших мощных фонарей. Бомон махнул мне рукой — жест был медленным и нарочитым, как будто он с малым дитём общается, но я понимал, что это из-за сопротивления воды. Я зашагал за ним следом, поднимая ботинками небольшие облачка кажущегося чёрным ила.

Правда, в скором времени нам фонари оказались почти не нужны. Чтобы разглядеть грандиозную картину работ, ведущихся под водой вокруг эльфийской небесной крепости, дополнительное освещение не требовалось. Яркие лучи прожекторов превращали вечную полночь, царящую на такой глубине, почти в белый день. Несколько десятков человек работали на поверхности крепости, ослепительно сверкали вспышки от сварки латающих её корпус. Внутри, наверное, тоже велись какие-то работы, но их мы видеть не могли. Множество тросов уходили наверх, к поверхности, соединяя её с невидимым отсюда кораблём.

Что интересно, по дну мы прошли всего ничего, а с катера никаких кораблей мы не заметили.

Да уж, я не мог не признать правоту Бомона. Своими глазами увидеть такое — совсем не то, что узнать с чужих слов. Крепость явно никто не демонтировал, её латали и, что самое интересное, проводили работы внутри — ведь зачем-то же ко многим отсекам её были подведены шланги, нагнетающие внутрь воздух. Точно такие же, только меньшего диаметра, соединяли наши костюмы с помпами на катере. Это могло говорить лишь об одном — крепость готовили к подъёму, но вовсе не для того, чтобы распилить и продать металл. Её восстанавливали, причём восстанавливали почти год, а значит, в самом скором времени она будет готова снова подняться в небо.

И вот тут встаёт вопрос — что она будет делать? Новой атаки, да ещё и такой, что затмит недавнее нападение гигантского чудовища, Марний может и не пережить, даже несмотря на суперпушку. В конце концов, от всех врагов она наш урб не убережёт.

Бомон хлопнул меня по плечу, давая знак, что пора идти обратно. Я согласно кивнул, потом понял, насколько это было глупо — кивать внутри водолазного шлема. Поэтому я хлопнул Бомона в ответ, и мы двинулись к нашему катеру.

Как только тросы, связывающие нас с катером, оказались почти под прямым углом, мы дважды дёрнули за них, и меньше чем через минуту нас обоих потянуло наверх. Подъём занял куда больше времени, чем спуск, а когда мы оказались-таки на борту катера, нас там ждал весьма неприятный сюрприз.

Неладное я заподозрил, когда с нас сняли только шлемы, не спеша избавлять от поясов и ботинок. Двигаться с ними было очень трудно. Находясь под водой, я почти не ощущал веса водолазного костюма, однако стоило нам только выбраться на поверхность, как он обрушился на мои плечи со всей безжалостностью. Я и не думал, что так устал за короткую прогулку по дну морскому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда же из кормовой надстройки вышел знакомый мне эльф, одетый в синий костюм, как-то не вяжущийся с обстановкой на палубе катера, в сопровождении двоих бородачей в чёрных плащах с пелеринами, вооружённых аришалийскими пистолет-пулемётами «Принудитель», я понял, что дело дрянь.