Девушка 18+ (СИ) - Моро Лолита

— Ты бы перестала ходить под землёй по ночам. Ничему тебя жизнь не учит, — грустно проговорил Миша, не глядя мне в глаза.

Ему всегда было стыдно за мужскую половину человечества. Я поцеловала его в мягкую щеку. По морде он от меня получал в предыдущие года. За все преступления своего пола.

Мишка вздохнул.

— Прости, красавица. К картошке у меня только солёные огурцы и бутылка французского коньяка. Водка подошла бы идеально. Но никто не догадался принести, — он рассмеялся. В голубых, слегка выпуклых глазах стояла боль.

— А, не парься, — я легко махнула ладошкой в его сторону.

Села на своё место за столом, покрытым такой древней клеенкой, что моя покойная бабушка свободно могла считаться девицей рядом с ней.

— Меня сегодня обследовали по полной программе. Даже психолог допрашивала. Не хуже тех придурков следователей, три года назад. И вопросы те же. Одна схема на всех. Уроды, — я смеялась наконец открыто, искренне. Таскала кусочки горячей, жареной картошки прямо из старой чугунной сковородки в середине стола, курила одновременно свой вонючий житан и тянула отличный, без дураков, коньяк.

Телефон заныл тревожно.

— Возьми трубку, любимый. Скажи, что у меня все в порядке, — попросила я.

— Нет, моя хорошая. Боюсь, что мне они не поверят. Разговаривай сама. Так будет проще для всех, — улыбнулся Миша, открывая банку кильки в томате. Из старых, ещё генеральских запасов, видимо, залежалась.

Номер неизвестный.

— Да, — ответила я чуть слышно в трубку.

Миша с интересом глядел, чем закончится представление.

— Здравствуй, — проговорил голос старшего брата.

Интересно, они все четверо слушают этот разговор или он один решился поговорить со мной? Была ли любовь между нами под успокоительным кайфом? Или мне привиделось это одной?

— Я перегнал твою машину к своему дому. Думал, что ты там. Как ты? — его голос звучал негромко, сочувствовал явно.

— Оставь ключи под передним бампером. Я заберу, когда смогу, — я говорила тихим, как бы умирающим голосом.

Миша пожал незаметно плечами и вышел из кухни. Зачем? У меня никогда не было секретов перед ним.

— Я.

Вебер замялся. Потянулась пауза. Я молчала. Интересно мне было, что он мнётся и трется сказать городской бляди. Цитата.

— Что ты делаешь сегодня вечером?

Я проглотила смеховую истерику. Зажала телефон ладонью и смеялась молча, трясясь в безудержном веселье.

— Я не знаю, — я потянула все гласные в ответе.

— Может быть… Если ты хочешь… Поужинаем. В ресторане? Скажи, — он неуверенно выговаривал слова, разом напомнив мне своего младшего брата. Которого так удачно отвратил от меня. Сам удовольствие получил, между прочим, свинья. Минет я делаю первоклассно. Кончил, как дуся, несмотря на развернувшийся скандал.

— Я не знаю… Это неудобно, — гнала я в той же томной теме. Задумчиво и печально. Тут влез на параллельной линии Арсен. Я переключилась.

— Ляля, котик. Ты вчера произвела впечатление на нашего парижского друга и пропала. Давай доделаем дело. Триста евриков. Ты как? Нормально? Ладно, я выбью из него ещё полтинник. В Сезонах, в десять. Не погуби, радость моя! — не дожидаясь ответа, мой приятель отключился.

— Я устала. Не хочу. Прости, — голосом умирающего лебедя Плисецкой я прошептала Веберу и повесила трубку.

Пошел в задницу. Урод!

ГЛАВА 10. Неприятности по заказу

Дорогой, известный всему Городу голубой и разнузданной славой клуб гулял напропалую. Я сидела нимфеткой в синем платье с белым воротничком на готовом конце под французскими штанами. Молния на моей спине была расстегнута до самого конца, ниже голой попы. Руки кавалера гуляли по моему телу везде. Я не возражала. Француз был деликатен и опытен. Делал своими пальцами все, как надо. Деньги Арсен ещё при входе засунул мне в карман все того же платья. Я принимала поцелуи в шейку и спинку с удовольствием. Французский Мишин коньяк смешался с местным пойлом и приятно будоражил кровь.

— Пойдём, — первой не выдержала я. Взяла парня за руку и повела к туалету.

— Поедем ко мне в отель, красавица, — предложил он мне на родном языке.

— Нет. Здесь и сейчас. На ночевку я не подписывалась, — рассмеялась я грубовато. По-русски.

Он, видно, понял что-то своими иностранными мозгами. Кивнул. Мы зашли в кабинку мужского сортира. Он сел на крышку, потянул меня к себе. Я засмеялась. Достала приготовленный заранее презерватив. Ловко надела и села спиной к нему. Он долго трахал меня. Я профессионально вздыхала и охала. Кончил. Я сделала привычно вид. Будто бы я тоже. Поправила одежду и вышла вон. В черной раковине мыл руки Вебер. Старший брат. Александр. На секунду растерялась. Потом быстро сполоснула в соседней мойке руки. Чуть задержалась и прополоскала рот. Вышла за двери, не задержавшись ни на мгновение. Остановилась в коротком коридоре подкрасить губы. Он появился в зеркале за моей спиной. Смотрел, не отрываясь, в отражение моего лица.

— Чего надо? — спросила я грубо у отражения.

И тут появился француз.

— Ляля, мон шер, кам ту ми, — этот парень очевидно не замечал стокилограммовую угрозу за моей спиной.

— Иду, — улыбнулась я, старательно выворачиваясь из-за тела мужчины.

— Тебя же только сутки назад отодрали в подземном переходе, шлюха! — услышала я сверху.

Остановилась. Холодная ненависть плескалась во мне.

— Нагнись, — спокойно сказала я этой двухметровой туше.

Он придвинул ко мне своё злое лицо. Я, с силой, какую только могла собрать в себе, ударила по чисто выбритой физиономии. Замахнулась ещё, но он уже опомнился и схватил мои ледяные пальцы больным, мужским захватом.

— Прости, — сказал тихо, с угрозой.

— Нет, — легко ответила я и ушла к своим друзьям.

Вечеринка катилась своим чередом. Сначала в клубе, потом переместились в чей-то частный дом. Там уже пошла такая полька-кадриль, что даже я, привыкшая ко многому в моей разноцветной жизни, захотела уйти. Тупо оказаться подальше от этого бардака.

Арсен рыдал. Его юный любовник, которого он приволок из глубокой провинции нашей необъятной Империи, пошло изменил ему с более состоятельным другом. Осколки его разбитого сердца я слышала абсолютно. Бились они в его грудную клетку, хотели, как птицы, улететь на юг.

— Арсенчик, не плачь, — просила я, гладя черноволосую упавшую голову.

— Сама ревела здесь, как белуга. Месяц назад, — мстительно напомнил мне Арсен.

— Ревела, не отрицаю. Вот смотри: живая, не померла.

Сцену в лифте вспоминать не хотела.

— Че там у тебя? — спросил он сердито. Неприятно сознавать, что великое и неизбывное твоё горе — всего лишь скучная банальность.

— О! У меня все весело! Вместо одного Вебера я имею троих. Да ещё друга детства в придачу!

Мне в самом деле сейчас это казалось смешным до рвоты. Следовало уходить. Веселье здешнее переползало за все мыслимые границы. И на работу завтра к девяти. Я собрала себя в кучу и нетвердо пошла к дверям. Воздух ночи обдал приятным трезвящим холодом. Я тащила на инстинкте за собой по ледяной плитке двора шубу и неизменный рюкзак от знаменитого дизайнера. Никакая пьяная дурь не могла меня заставить забыть это. Каблуки предательски поскользнулись на жестком льду. Чуть не упала, встала на безопасные колени и открыла черную дверь в высоких кованных воротах. Выбралась на четвереньках наружу. Сильные руки подхватили меня вверх и понесли.

Я затрепыхалась.

— Эй! Отвали, сволочь! Педераст гребаный!

— Закрой рот, ей-богу! Замолчи, б… — голос подавился ругательством и меня затолкали на заднее сиденье. В машине было тепло. Неудержимо потянуло в сон.

— Андрей, — позвала я.

— Нет, — твёрдый, мужской голос.

Я и так знала, что это не он. Но спровоцировать хотелось. На каком основании этот безымянный собирается лапать меня везде и лезть во все моё? Пусть представится, хотя бы. Если честно, мне было глубоко наплевать, как его зовут. Если, не Андрей, то какая разница?