Найти то... - Дия Гарина

– Н-да. Обрадовал ты меня, нечего сказать. Как будто у меня забот мало… Еще дуэлянт этот на мою голову… Ладно. Спасибо этому дому пойдем к другому. К себе, то есть. Адрес я запомнил. Позвоню в дверь и скажу: „Здрасте, это я – глава семьи. Давайте знакомиться“. Кстати, а семья у меня есть?

– Есть, – вздохнул Макаров, – хорошая у тебя, Игорь, семья. Мне бы такую.

Когда я вышел из такси, доставившего меня по названному адресу, на душе было не просто скверно, а о-о-чень скверно. Пока искал 42 квартиру в голове крутились десятки возможных вариантов встречи с семьей. По словам Макарова выходило, что моего возвращения с нетерпением ждут любящая жена и замечательный сын-тинэйджер. Н-да, как же мне быть?! А вдруг я так и не смогу их вспомнить, и они не станут для меня по-настоящему родными? Оборони царица небесная… Ведь для меня сейчас они как бы не существуют. Поднимаясь на этаж, я нашел в себе смелость признаться, что в данный момент львиную долю моего забывчивого сердца занимает Ирэн, которую за эти сутки я успел узнать, и… черт, кажется, успел влюбиться.

Вот и дверь. Палец, подрагивая, жмет на кнопку звонка. Однако, что-то не торопятся мне здесь открывать. Попробуем еще раз. Звонок заливался очумевшим от весны кенаром, но за дверью не слышалось шагов, не лязгали открываемые замки. „Никого нет дома“, – подумал Штирлиц. А может оно и к лучшему. Приду попозже, как раз будет время причесать свои растрепанные чувства. Я уже спустился на несколько ступенек, как вдруг загремели засовы, и раздался отвратительный скрип открываемой двери. Соседской.

– Игорь? Уже вернулся? – благообразная старушка близоруко щурилась на меня из под набрякших век, – Так чего ж ты ко мне не зашел? Я бы тебе полный отчет дала.

– Да, знаете, как-то все в суете, вот и запамятовал… – протянул я, поднимаясь обратно на площадку.

– Цветы ваши в полном порядке, я их поливала регулярно. Почту из ящика брала… там, на столике в прихожей лежит. Газеты отдельно, счета отдельно. Подожди, Игорь, сейчас ключи принесу. Отдам, и головной болью меньше, – отрапортовала старушка и скрылась в недрах своей квартиры.

Получив ключи и поблагодарив бабульку за заботу, я осторожно открыл дверь и, перешагнув порог, очутился у дома. Дома… вот только у себя ли?

Бегло осмотрев квартиру, я понял, что никто меня тут не ждет. Потому что ждать некому. Вся мебель была тщательно укрыта простынями, дабы не запылилась за время отсутствия хозяев. В воздухе стоял специфический запах нежилого помещения. Что бы это значило? Судя по рассказу Макарова, мы с женой должны были вместе уехать в отпуск, сына отправить в летний лагерь, а с собаку десантировать к теще на дачу. А из отпуска, стало быть, вернулся я один… Причем в весьма плачевном состоянии. Не похоже, что бы я эти три недели на курорте загорал.

Громкий телефонный звонок ударил по нервам как набат. Сердце почему-то зачастило, а под ложечкой образовался противный ледяной комок. Это мог быть кто угодно: старый знакомый, не знавший, что я в отъезде, настырный дистрибьютер, мечтающий осчастливить меня своим залежалым товаром, могли ошибиться номером, наконец… Но в памяти почему-то сразу всплыл взгляд затравленного зверя, который явило мне вокзальное зеркало. Уж не охотник ли затаился сейчас на том конце телефонной линии?

– Алло, – осторожно сказал я в трубку.

Ответом мне было чье-то дыхание.

– Если вам нечего сказать, повесьте трубку! – закипая, рявкнул я.

– Ну, почему же нечего, – усмехнулся приятный мужской баритон, – Но сначала я должен кое в чем удостовериться. Первое: вы Игорь Семенов?

– Да.

– Хорошо. Второе: вы вспомнили?

– Что вспомнил?

– Все.

– Нет.

– Уже хуже. В таком случае я должен вам передать следующее: чем дольше вы будете вспоминать, тем меньше шансов у вашей жены и вашего друга остаться в живых.

Черт! Так и есть – охотник. Только добыча – не я, а мои близкие. Па-ба-ба-бам… Пришлось досчитать до десяти, прежде чем задать вопрос:

– Чего вы хотите?

– Мы хотим, чтобы вы сейчас открыли дверь и взяли пакет, который лежит у порога. Идите, я подожду.

Предварительно изучив в глазок доступное обзору пространство, и удостоверившись, что все чисто, я открыл дверь и действительно увидел лежащий на полу пакет. Быстро нагнувшись, я подхватил его и, захлопнув дверь, вернулся к телефону.

– Пакет у меня.

– Откройте.

Осторожно раскрыв пакет, я уставился на сотовый телефон и десять стодолларовых банкнот, аккуратно перетянутых резинкой.

– Это еще зачем? – мое удивление было вполне искренним.

– Затем. Доллары вы должны потратить на лечение амнезии. А телефон – для связи. Как только вспомните, нажмите на кнопку повторного вызова, и мы обсудим ваши дальнейшие шаги. Еще раз повторяю: тянуть время не в ваших интересах.

– А если я так и не смогу вспомнить?

– Что ж, тогда для вашей супруги и друга все закончится весьма и весьма печально. Да, и не вздумайте обращаться в органы. Нужно ли говорить, что произойдет в этом случае?

– Не нужно.

– Вот и отлично. Жду вашего звонка.

И мой собеседник дал отбой.

Я медленно положил трубку и долго еще сидел без движения на диване, аккуратно прикрытом белой простыней, весьма смахивающей на саван. Навалилось странное оцепенение… Не хотелось не только двигаться, но и думать. А думать придется. Что же такое важное я должен вспомнить? Я ведь самый обыкновенный человек, если верить Макарову. Никогда ни в чем этаком замешан не был… Или был? Что-то он говорил о моих феноменальных успехах на фехтовальном фронте? Или все дело в этом отпуске? Может быть, мы куда-то влезли по чистой случайности?

Через какое-то время я осознал всю бесплодность такого гадания на кофейной гуще. Кстати, о кофе… Пожалуй неплохо было бы пропустить чашечку. Я прошел на кухню и, применив дедуктивный метод, всего лишь через десять минут нашел в шкафу остатки растворимого кофе. Обследовав холодильник, наткнулся на коньяк, и щедро плеснул его в чашку. Может быть, это позволит мне привести свои мысли в относительный порядок.

Самое поразительное в этой ситуации было то, что я не чувствовал ничего кроме возмущения. Как же, меня шантажирую какие-то козлы, а я сдачи дать не могу! Жена и друг оставались некими смутными образами, просто словами. И я не мог соотнести эти слова с чем-то реально существующим. То есть умом я все понимал, а вот сердце… сердце мое никак не отзывалось, продолжая выстукивать обычный свой ритм. До того момента, пока давящая тишина не взорвалась новым телефонным звонком.

– Алло.

– Игорь Семенов? – осведомилась трубка.

– Да.

– Вы вспомнили?

– Как, по-вашему, я могу вспомнить, если вы через каждые полчаса меня дергать будете?! Позвонили один раз, и хватит. Ждите ответа!

– Дело в том, что это не мы звонили, а конкурирующая фирма. Открою вам маленький секрет: мы и они заинтересованы в одном и том же предмете, а ваша вернувшаяся память должна привести к нему. Поэтому мы предлагаем вам сотрудничество…

– Боюсь, что вынужден отказаться. Ваши конкуренты привели очень веские аргументы в свою пользу.

– А кто вам сказал, что у нас нет таких аргументов?

На том конце линии послышалась какая-то возня, и вдруг детский голос произнес:

– Папа, этот ты? Привет!

– Привет, – выдавил я.

– Папа, у меня все „о’кей“, не волнуйся, – радостно продолжил мальчишка, – Здорово, что ты попросил своих друзей забрать меня из лагеря, там такая скучи-и-ща… А тут и бассейн есть и теннисный корт, и кормят как в ресторане. Ой, извини, меня тренер ждет, сейчас пойду учиться в гольф играть. Пока!

Я до хруста сжал зубы. Нельзя терять голову, – на нее вся надежда.

– Ну и как вам наши аргументы? Впечатляют? – издевательски полюбопытствовала трубка.

– Весьма. Что вы предлагаете?

– Мы не предлагаем, мы ставим вас перед фактом. Кстати, ваш Денис – отличный пацан, даже мне по душе пришелся. Обидно будет, если он пострадает из-за глупости родителя. Так что, сами понимаете: как только к вам вернется память, интересующую информацию первыми должны получить мы.

– Согласен. Как мне связаться с вами?

– Никак. Мы сами вам позвоним. Вы же под постоянным нашим наблюдением, неужели не поняли? – усмехнулся мой собеседник, – Лучше подумайте, как эффективнее потратить баксы, полученные сегодня. Память штука непредсказуемая, а психиатрия – дорогая. Поэтому, если понадобится, мы со своей стороны добавим еще. До скорой, надеюсь, встречи.

И снова раздались гудки.

Черт побери, во что я вляпался?! Всю семью взяли в заложники, а я даже предположить не могу, что им всем от меня надо? Стоп. А где доказательства? Позвонили два телефонных террориста, решивших развлечься за мой счет, а я уже и хвост поджал… Знают же, что у меня амнезия, могли любого мальчишку к телефону позвать, – все равно не узнаю… Нет, не сходится. Просто так штуку баксов на порог не подбрасывают. И мальчишеский голос… У меня внутри все перевернулось, едва он произнес слово „Папа“. На миг даже показалось, что еще чуть-чуть и блудная память покаянно постучится в двери осиротевшего мозга. А если бы я его не только услышал, но и увидел… Вот! Вот с чего мне нужно было начать! Фотографии. Нужно найти семейный альбом, и тогда, чем черт не шутит, моя амнезия могла бы благополучно скончаться.