Бомба-свастика - Джон Мини

Хотя меня здесь превосходно знали, пришлось полностью пройти проверку на всех трех проходных, лежавших на пути к сердцу огромного кубического муравейника. Здание, прежде служившее штаб-квартирой корпорации «Маркс amp; Спенсер», теперь более интересовавшейся работой над кодами, чем продажей шерстяных свитеров, все еще сохраняло атмосферу деловитой эффективности. Серый прямоугольный колосс был лишен окон (за исключением внешних помещений, где секретные работы не производились), и в этом бесконечном тождестве нетрудно было заблудиться.

– Флеминг? Ну как деда, старик?

– Понемногу, Лео. А ты, вижу, подыскал для меня подходящее дельце?

– Гарантированное и надежное.

– С возвратом вложенного капитала? Мы оба расхохотались.

Однако речь пошла о кодах и шифрах; инструктировал меня перед заданием нервного вида офицер в массивных очках и с зализанными назад волосами. Темный, не по размеру костюм болтался на его тощих плечах.

Я не был знаком с ним лично, однако знал, что фамилия его Тернер. Агенты внешней разведки говорили о нем как 6 человеке, наделенном потрясающим интеллектом. При планировании операций он уделял стадии возвращения своих людей столько же внимания, сколько и фазе внедрения. За это его любили.

Однако мне было известно и то, что командование использовало Тернера весьма экономно, прибегая к его участию лишь в тех чрезвычайно рискованных проектах, где возможная выгода перевешивала вероятную опасность, с точки зрения штабных аналитиков Уайтхолла.

Он выглянул из кабинета в приемную:

– Я уже готов принять вас, старина.

– Очень любезно с вашей стороны. — Я последовал за Тернером в лишенную окон комнатку и сел возле стола. — Льюис продержал бы меня под дверью минут пятнадцать — просто для того, чтобы напомнить, кто здесь босс.

– Так, — Тернер снял очки, в которых, на мой взгляд, не нуждался, протер их широким шелковым галстуком и водрузил на прежнее место. — Вы ведь закончили Харроу.[7]

– Однако вы-то учились в Итоне.

– Не совсем так. В классической мужской школе Барнсли. По стипендии, — добавил он с лукавой улыбкой.

Я подумал о том, что сотворил бы Фейнман на том минном поле, которым является наша всемогущая, но бессовестная классовая система.

– Вы обманываете меня, — сказал я Тернеру, надеясь, что он воспримет мои слова как комплимент.

– Начнем с языка. — Приступая к делу, он сплел пальцы. — Вы достаточно свободно владеете польским?

Мое личное дело лежало перед ним закрытым.

– Так себе.

– Вам не придется выдавать себя за местного уроженца, — заверил меня Тернер. — По документам вы будете немцем, и я уверен, что язык не составит для вас проблемы. Вы умеете различать местные диалекты?

Я кивнул, понимая, что подлинный инструктаж еще впереди.

– Очень хорошо. — Тернер выложил рядком несколько больших глянцевых черно-белых фотоснимков: темный лес, серое, как сланец, побережье, крутые волны. — Здесь вам предстоит работать. Балтийское море. Вам нужны эти люди.

Их было двое, фотографии три. Четкие портреты мужчин в официальных костюмах с галстуком-бабочкой; как я понял, двое ученых. Классические арийские профили.

– Кодовые обозначения — Вильгельм Первый и Вильгельм Второй, — сказал Тернер. — Фамилии их окутаны государственной тайной рейха, однако имена действительно одинаковы. А на фотографиях, как можно понять, мы видим результаты пластической операции.

– Окончательные? — Мне необходимо было знать, не прибегли ли они еще к одному вмешательству.

– Надеюсь. Оба они слишком заняты, чтобы выкроить время на дополнительную операцию.

На третьем фото, снятом на аэродроме на фоне эскадрильи драконов, Вильгельм Второй находился на заднем плане группы, в центре которой располагался Герман Геринг. Хотя фигура ученого пряталась за остальными, его черный эсэсовский мундир нельзя было не заметить.

– Почему их двое? — спросил я, понимая, что это удваивает риск.

Заливистые свистки. Отзвуки мужских голосов, гуляющие в переулках. И лай собак-убийц.

Я постарался прогнать воспоминание.

– Этот, — Тернер указал на Вильгельма Второго, — проектирует то, что в авиации зовут полезной нагрузкой. Его институт в Берлине занят той же работой, что и наши друзья в Нью-Мексико.

– Вы посылаете меня в Берлин?

Взгляд его серых, как мутная вода, глаз остановился на мне, и я подумал было, что волнение Тернера способно сорвать еще не начавшееся задание.

– Проникновение и уход из этого города займут слишком много времени, — ответил он ровным тоном. — Не говоря уже о прочих трудностях. Вильгельм Первый разрабатывает нимфокластерных драконов дальнего радиуса действия в генетически изолированном исследовательском институте на острове Узедом.

– Хорошо. Пусть будет Балтика. Вдох. Выдох. Сохраняй спокойствие.

– А этот парень, Вильгельм Второй — Вилли Цвай, как у нас его начали называть — похоже, вступил с нами в контакт. Полагаю, в порядке страховки, на тот случай, если Германия проиграет войну. В настоящее время он, видимо, считает, что вероятность этого весьма мала.

В данный момент большая часть нацистов не сомневается в своей окончательной победе.

– Так мы не знаем наверняка, кто вступил с нами в контакт? — Вопрос этот был для меня важен.

– Не совсем. Польская разведка уже извещала нас о существовании этой исследовательской базы. — Тернер постучал по фотографии леса. — СС могли заметить действия разведчиков-партизан и подстроить ловушку.

– Великий Боже!

– Если бы я считал этот сценарий вероятным, — в голосе его прозвучал холодок, — я не посылал бы вас. Это вам ясно?

– Ясно.

– Вилли Цвай намеревается приехать на базу из Берлина. И я надеюсь, что вы и ваша группа встретитесь с тем Вильгельмом, который отправил сообщение…

– Контакт был произведен через третье лицо?

– Конечно. Но из содержания следует, что инициатива исходит либо от Вильгельма Первого, либо от Вильгельма Второго: переданная нам информация может быть известна только этим людям.

О деталях спрашивать незачем. Если бы они имели отношение к делу, Тернер сам бы сказал мне.

Он перечислил возможные сценарии; ни один из них не сулил мне ничего приятного. Худший вариант заключался в том, что проект мог оказаться незавершенным или фиктивным, и передо мной была открыта ловушка, предназначенная для лица, обладающего достаточными познаниями, чтобы с беглого взгляда опознать работы по созданию нуклеиновой бомбы.

– Это все, — сказал он наконец. — А теперь Томас Кук позаботится об остальном.

Официально этот отдел именовался «Обмундирование, транспорт и вооружение», однако мы называли его Агентством Кука, потому что оттуда нас посылали в экзотические края, где можно было познакомиться с интересными людьми и при удаче избежать необходимости убивать их.

К счастью, и мы возвращались — достаточно часто.

– Большое спасибо. Сразу же, как прибуду на место, пришлю вам открытку.

Я вновь набрал коммутатор.

– Уайтхолл, сорок один — девяносто восемь, — сказал я телефонистке.

И вновь мне ответили только долгие гудки.

Прежде чем я оставил Бейкер-стрит, Лео назначил мне встречу. Он ожидал меня на пересечении двух лишенных окон коридоров, которыми я должен был проследовать к выходу, и, ухмыляясь, выслушивал, как одетый в мундир сержант давал наставления потерявшейся медсестрице, которая мило хмурилась, с трудом разбирая шахтерский акцент шотландца.

– Вот что, милашка, первым делом ты свернешь налево…

– Пойдем, — проговорил Лео, — тебе надо еще кое-кого повидать. Мы вошли в его кабинет, однако там оказалось пусто. Лео удивил

меня тем, что нахлобучил сомнительного вида фетровую шляпу, а потом влез в пальто.

– Идем к Виктории[8].

– И как она поживает?

– Когда только, Флеминг, ты наконец повзрослеешь?

Пока мы шли по Бейкер-стрит, я подумал, что производители мешков для песка процветают — если судить по грязным штабелям возле каждого окна и двери. Я посмотрел вверх: на чистое небо накатывала сливочно-серая туча. Дождь будет кстати.

– А как поживают твои медсестрицы, Лео?

– Число вторичных посылок резко уменьшилось.

Агенты благословляли его за это. Рентгеновский контроль на пропускных пунктах, споровые туманы и естественные опасности часто уродовали криптоциты, переносимые птицами или курьерами под ногтями. И если командам Лео удавалось выделить из поля отчасти рэндомизированную базовую последовательность, а по сути дела дешифровать код, которым агент пользоваться не намеревался — это избавляло нас от повторного путешествия, почти до нуля снижало вероятность попасть в плен.

– Итак, кого же нам предстоит увидеть?

– Обещаю, этот человек понравится тебе.

Вечерело, становилось прохладно, и, свернув на улицу Виктории, мы пошли резвее. Потом мы остановились напротив Вестминстерского собора, перед его радующей глаз смесью красно-кирпичного и серого цветов и рвущейся ввысь двуцветной башней. Лео направился через дорогу, я последовал за ним.