Забыть оборотня за 24 часа (СИ) - Виктория Россо

В палате горит приглушенный свет, за окном уже сгущается тьма, и Тина несколько раз моргает, возвращая себе ясность сознания. Оказывается, она проспала весь день, а такое ощущение, будто только что закрыла глаза. Боль приходит к ней с опозданием и протяжным свистом, врывается в тело без стука и приветствия. Она прищуривается, перебарывая желание застонать, и проглатывает звуки, так и не дав им выхода. Сердце тоже дает о себе знать ускоренным ритмом, вынуждая Тину проклинать себя за невозможность контролировать собственные чувства. Затем проклинает Ноа, способного эти чувства просканировать, завернуть в газетку и разложить по полочкам. Тина перед ним — как открытая книга, и это бесит.

Ноа замирает, внимательно смотрит обеспокоенным взглядом и втягивает обратно клыки, которые успел выпустить в порыве гнева. Он слишком напряжен, под его глазами залегли темные круги, а щетина оттеняет бледное лицо, делая скулы более острыми. Ноа стоит практически у больничной койки, поэтому Тина смотрит на него снизу вверх, ощущая себя беззащитной и слабой.

А все потому, что хочется обнять, хочется прижаться губами к шее и втянуть носом приятный аромат дорогого парфюма, который Тина подарила ему на прошлый День Святого Валентина. Обманывать себя сложно — она любит Ноа так же сильно, как и ненавидит. Любит его темные волнистые волосы, его изумрудного цвета глаза, его голос, его запах. И от этого только больней.

— Я хочу, чтобы ты ушел и больше не возвращался, — Тина почти шепчет, боясь, что голос сорвется и выдаст её окончательно. — Просто. Уйди.

Ноа молчит. Смотрит пристально и молчит. Для него словесная тишина — привычное дело, но в этот раз тишина болезненная и мучительная.

Тина отводит взгляд к окну и тщетно пытается унять дрожь во всем теле. Такое ощущение, будто на неё вылили ушат ледяной воды или окунули полностью в холодное озеро. Паническая атака плывет по этому озеру, приближаясь всё ближе и ближе.

— Ей плохо, ты разве не видишь? — Мэттью указывает рукой в сторону Тины. — Она попросила тебя уйти. Сделай ради неё хотя бы это.

Ноа тяжело дышит, не сводя с Тины глаз. Она чувствует этот взгляд, но не может передать словами, как сильно он придавливает своей тяжестью к больничной койке. Спустя несколько секунд Ноа уходит. Перед тем, как захлопнуть дверь, он с силой ударяет кулаком о стену, выплескивая накопившиеся эмоции. Тина вздрагивает. Она осторожно поворачивается, замечая глубокую вмятину возле дверного косяка. Бежевая краска покрылась трещинами, опадая на пол небольшими кусками, а медицинский плакат, висящий рядом, покачивается от остаточной волны.

Ребра скручивает спазмом от слишком глубокого и резкого вдоха, поэтому Тина, не стесняясь, издает мучительный стон.

— Подруга, ты как? — Мэттью мгновенно оказывается рядом и кладет руки на её плечи, начиная вытягивать боль. Еще одна отличная способность оборотней, которая как никогда кстати. — Все будет хорошо, слышишь? Я помогу.

— Мэттью, — Тина смотрит на оборотня озлобленным взглядом, — пожалуйста, заткнись.

Фраза, которая преследует Тину уже целые сутки, вызывает тошноту легче, чем сотрясение. Эти три слова хочется забыть, вырвать из воспоминаний и никогда больше не слышать. Ей и так уже нечем блевать.

Предательство сломало. Вывернуло наизнанку, лишило внутреннего стержня, опоры. Измена Ноа разбила на миллиард частей. Нихрена хорошего уже не случится.

— Хочешь, чтобы я зашел позже? — Мэттью поджимает губы, а Тина вновь чувствует себя последней сукой.

Она молча кивает, накрывается одеялом по самые уши и дожидается исполнения просьбы. Мэттью уходит через шесть секунд — мозг отсчитывает их автоматически. Просто так, чтобы заполнить внутреннее безмолвие.

Сегодня Тина принимает окончательное решение: она сделает это, пойдет в «Амнезию» и сотрет из своей памяти всё, что связано с Ноа Васкесом.

К черту воспоминания. Тина просто — напросто сдохнет, если воображение еще раз подкинет красочные картины Ноа, ритмично трахающего темноволосую шлюху.

Так будет лучше. Нет оборотня — нет проблем.

***

Видеть Уиттмора в своей палате очень странно и неожиданно, тот решается на визит лишь спустя четыре дня. Финн стоит в дверях, прячет руки в карманы летних шорт и оглядывается по сторонам, в то время как Тина полулежит на больничной койке, упираясь спиной в подушку у изголовья. На коленях расположен ноутбук, а в руке зажат бумажный стакан из Старбакса с карамельным латте.

Джон ушел буквально пять минут назад — Тина выпроводила его домой, уверив, что отцу необходим отдых. Воспользовавшись одиночеством, она принялась редактировать последнюю фотосъемку, которую сделала в одном из парков Гарден Хиллс. На снимках были изображены маленькие дети, обнимающие своих матерей. В тот день даже не приходилось выискивать нужный материал — послеобеденное время субботы всегда собирало вокруг небольшого пруда очень много счастливых семей.

Тина закрывает крышку ноутбука и, отложив его на прикроватный столик, неуверенно крутит в руке стакан. О чем можно разговаривать с Финном Уиттмором? О походах в магазин? Брендовой одежде? Стилистах? Тина в этих вопросах полный профан.

— Слушай, Финн, если ты пытаешься спросить о моем самочувствии, то придется сделать это вслух, — Тина усмехается и едва заметно морщится от дискомфорта. — А я вслух отвечу, что мне больше жаль твою тачку, нежели свои ребра.

— Что за хрень ты несешь? — Финн проходит в палату и плюхается в кресло рядом с кроватью.

Тина прилично удивлена. Как она вообще удостоилась внимания этого заносчивого придурка?

— Причем тут моя тачка?

— Ну, по крайней мере, за свои ребра мне не нужно выплачивать кругленькую сумму. Когда твой отец собирается выставить счет?

— Не знаю, возможно… никогда? — Уиттмор выглядит подозрительно довольным. — Я попросил его замять это дело.

— С каких пор ты занимаешься благотворительностью? — Стакан приходится поставить рядом с ноутбуком, чтобы не опрокинуть его на себя. Еще недавно она был полностью уверена, что заветная бумажка с расценками на верном пути к отцовскому дому. — Я сама выскочила под твои колеса, разве это не отличный повод окунуть меня мордой в грязь

У Тины не складывается два плюс два, как бы та ни старалась. Она мало общалась с Уиттмором в старшей школе, изредка сталкиваясь с ним на общих лабораторных работах, но даже по этим смутным данным раздутое эго парня обязано занимать всё свободное пространство в этой комнате.

— Тина, я могу окунуть тебя мордой в грязь и без всякого повода, — Финн поднимается с кресла, нервно одергивает белоснежное поло и направляется к выходу.

— Зачем ты вообще приходил? — удивляется Тина, пытаясь осмыслить новую информацию.

— Мимо проезжал, — бросает тот, выходя из палаты.

Тина провожает его взглядом, совершенно теряя смысл происходящего. Что это, черт