Забытый легион - Бен Кейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Друг мой, в следующем году я хочу стать квестором. Такая должность с неба не падает. — В качестве младшего магистрата стройный получил бы возможность познакомиться со сложностями римского законодательства, а то и распоряжаться частью общественной казны. Это позволило бы ему накопить ценный политический опыт, без которого невозможно подняться на следующую ступеньку и стать претором.
— Во имя яиц Юпитера! Неужели тебе не хочется повеселиться? — насмешливо спросил Целий, знавший, что без сильной поддержки человека на такой пост не изберут.
— Этот человек прав, — признал Авфидий. — У магистратов редко бывают свободные вечера.
— Я знаю.
— Тогда оставайся с нами!
— Предпочитаю служить республике. А вы можете грешить хоть всю ночь.
— Ты тут не единственный, у кого есть общественные обязанности.
— Прошу прощения, — быстро произнес стройный. — Я никого не хотел обидеть.
— Серьезно? — Целий стиснул край стола так, что побелели костяшки. — Ты пока еще не квестор, а такой же всадник, как и мы! Наглый выскочка!
Стройный смерил его ледяным взглядом.
— Пойдем, Целий! — вмешался Авфидий. — Чем скорее шлюха охладит твою голову, тем лучше.
Рыжий заставил себя улыбнуться.
Но взгляд стройного остался каменным.
— Целию нужно охладить не голову, а яйца!
Большинство рассмеялось шутке.
Эквиты продолжали пить, но атмосфера товарищества уже рассеялась. Беседа увяла, однако это было заметно только тем, кто сидел за столом.
— Ну что, теперь в Лупанарий? — допив чашу, спросил Авфидий.
Ему ответили одобрительными возгласами.
Вслед за Целием компания вышла на пыльную, испещренную следами колес улицу. В нескольких шагах от двери неподвижно лежали два тела.
Целий пнул ближайшего ногой в живот:
— Вот тебе на память!
Стройный неодобрительно поджал губы.
Не успели они сделать несколько шагов, как Целий в полутьме столкнулся с девушкой. Та упала наземь, корзина с мясом и овощами отлетела в сторону.
Когда девушка поднялась, по светлому браслету на запястье Целий понял, что перед ним рабыня, и влепил ей пощечину.
— Смотри, куда идешь, неуклюжая сука!
Девушка вскрикнула и снова упала в пыль. Ее поношенная туника задралась, обнажив красивые длинные ноги.
— Целий, она не сделала тебе ничего плохого, — помогая ей встать, сказал Авфидий.
Девушка была лет семнадцати, очень хорошенькая, темноволосая и голубоглазая. Смущенная присутствием нобилей, она благодарно кивнула.
— Прости, господин, — пробормотала она и хотела уйти.
Но Целию этого было мало. Заметив красоту рабыни, он разорвал ее легкую шерстяную тунику до талии и уставился на упругие обнаженные груди. Девушка вскрикнула от стыда и ужаса, но Целий, в котором закипела кровь, полностью сорвал платье с ее плеч.
Рабыня попятилась, но двое спутников Целия уже перекрыли ей путь к отступлению. Телохранители, понявшие, что их помощь не потребуется, отступили в тень. Помочь одинокой рабыне было некому. От заката до рассвета улицы Рима принадлежали преступникам. Только глупец выходил на улицу без охраны. Или раб, посланный с поручением.
— Господин, прошу тебя… — Голос девушки дрогнул. — Я не хотела ничего плохого…
Целий схватил ее за руку:
— Я мигом управлюсь.
Все одобрительно зашушукались. Молчали только стройный и Авфидий.
Девушка застонала от страха.
— Отпусти ее.
— Что ты сказал? — не веря своим ушам, переспросил Целий.
— Ты меня слышал.
— Чтоб мне гнить в Аиде! — Трясясь от гнева, Целий сделал шаг вперед. — Проклятье, это всего лишь рабыня!
Стройный приподнял полу тоги и показал спрятанный под одеждой длинный кинжал.
— Меня от тебя тошнит. Делай, что я тебе сказал.
Целий бросил взгляд на телохранителей.
Внезапно рукоятка кинжала оказалась в ладони стройного.
— Я проткну тебе сердце раньше, чем они успеют подойти.
— Успокойся, дружище, — сказал встревоженный Авфидий. — Все в порядке.
Стройный улыбнулся:
— Это зависит от Целия.
Остальные молча следили за развитием ссоры, которая назревала уже несколько месяцев. Никто не хотел становиться на пути могущественного и честолюбивого карьериста.
Дрожавший от ярости Целий отпустил девушку.
Стройный привлек ее к себе.
— Желаю удачи в Лупанарии, — сказал они властно показал в конец улицы.
— Сначала ему не понравилось, что двое простолюдинов получили по заслугам, а потом он помешал всаднику трахнуть рабыню, — проворчал себе под нос Целий. — Этот хрен стал слишком мягким. Или сошел с ума.
— Ни то ни другое, — покачал головой Авфидий. — Просто он слишком умен.
— И что дальше?
Вместо ответа Авфидий весело похлопал рыжего по спине:
— Пора выпить еще!
Целий позволил себя увести. Остальные безропотно пошли следом, радуясь, что ссора закончилась без крови.
Так бывало не всегда.
— Увидимся завтра в Сенате! — крикнул им вдогонку стройный.
Он стоял молча, прижимая к себе рабыню, пока группа не скрылась из виду. В тени ждали два личных телохранителя. Девушка тревожно смотрела на него, надеясь, что ее отпустят. Но когда нобиль посмотрел на нее, в его взгляде горела похоть. Стройный сжал ее руку и потащил в переулок.
Она заплакала от страха. Все было ясно. Один насильник сменил другого.
— Молчи, а то будет плохо.
Толстый всадник, облегчившийся в очередной раз, видел, как пара исчезла в темноте.
— Он все это затеял, чтобы заполучить ее себе, — пробормотал толстяк. — Нет, квестором он пробудет недолго.
— Скоро он станет консулом, — предрек Целий. Но о судьбе девушки рыжий не догадывался.
На протяжении нескольких веков Римом правили два избранных консула, которым помогали военные трибуны, судьи и Сенат. Эта система хорошо работала, если должностные лица соблюдали закон. Два правителя выполняли свои обязанности в течение двенадцати месяцев. Считалось, что это древнее правило мешает отдельным личностям цепляться за власть. Но после гражданской войны, разыгравшейся тридцать лет назад, римская демократия пришла в упадок, и официальные посты переходили из рук в руки не чаще двенадцати раз за поколение. Честолюбивые аристократы, такие как Марий, Цинна и Сулла, положили начало традиции, заставляя ослабевший Сенат позволять им оставаться на посту консулов дольше положенного времени. Сейчас официальные государственные посты практически передавались по наследству, и самые богатые и могущественные роды Италии ревностно защищали такое положение. Посторонний человек мог стать консулом только при наличии невероятной энергии и других достоинств.