Фаэтон - Михаил Чернолусский

Людмила Петровна вспомнила одну легенду про птиц, которую случайно прочла уже и не помнит в каком журнале. Поправив на Маратике одеяло, она стала рассказывать, тяжело вздыхая. Вздыхала она и потому что в легенде говорилось о родине.

«Никто не знает, — начала Людмила Петровна, — сколько веков прошло с тех давних-предавних времен. Известно только, что тогда не было ни городов, ни сел. Люди занимались охотой и жили в пещерах. И было тогда три царства: водяное, земное и небесное. В воде царствовала рыба, на земле царствовал человек, а в небе никто, потому что птиц не было.

Все звери имели свою родину. Но многие из них не могли переносить стужи и каждую осень уходили в дальнюю жаркую Африку, которая тогда называлась землей Горячего Солнца. А весной звери снова возвращались домой. Из года в год так шло. Но однажды случилось землетрясение, поднялись из недр громадные горы и преградили дорогу на север.

Прошло лето, и прошла зима. Одни звери решили забыть свою родину, другие тосковали по ней, их тянуло на зеленые равнины, в леса, давшие им жизнь. И когда наступила весна, они собрались в обратный путь.

— Вы погибнете, — сказали им те, кто решил остаться навсегда в Африке.

— Как-нибудь проберемся, — ответили смельчаки. Труден был обратный путь. Звери гибли в дороге.

Из нескольких табунов образовался один, когда еще и полпути не было пройдено.

Приближались горы. С южной стороны они казались неприступными — вершины скрывались в облаках. Остановился табун, и звери стали смотреть на мертвую, непроходимую стену гор.

— Нет, — сказали одни, — дальше мы не пойдем. — И повернули обратно.

Перед стенами гор еще поредел табун. Вперед пошли только самые смелые. Их ничего не могло остановить. Они ползли по камням, истекая кровью, пробирались к ущелью.

А по ущелью как раз в то время шли охотники — брат и сестра. Они увидели зверей.

— Смотри, — сказал брат.

— Куда они? — спросила сестра.

— Видно, они хотят перебраться через горы. Там их родина.

— Они очень смелые, — сказала сестра. — Им надо помочь.

У брата был тяжелый лук, а у сестры — копье. Они остановились и стали думать, как помочь зверям. Брат считался самым метким стрелком. Шкура тигра служила ему одеждой. А золотоволосая сестра носила на голове венок из белых цветов, и платье у нее было самотканое, белое.

Брат сказал:

— Я придумал. Подожди меня здесь. — И он побежал.

В глубокой неприступной пещере жил злой колдун, прозванный людьми Пауком. Он знал про все на свете, но не хотел помогать им советами и поэтому ушел жить в скалы. Даже в самое трудное время, когда свирепствовали голод и болезни, никто не обращался к этому злому колдуну за помощью, потому что он предупредил всех: „Тот, кто получит мой совет и передаст его другим, превратится в камень“.

К нему-то и побежал молодой охотник. Он достал из колчана стрелу, отравленную ядом, и крикнул, остановившись у входа в пещеру:

— Эй, колдун, вылезай! Не то моя стрела найдет тебя и в этой каменной дыре!

Пещера молчала. Тогда охотник натянул тетиву своего тяжелого лука.

Тут показался старый колдун. У него была большая голова, которая все понимала, большие уши, которые все слышали, большие глаза, которые все видели, и маленький рот, который не хотел говорить.

— Чего тебе надо? — прошипел колдун. Охотник показал на дно ущелья.

— Видишь этих смелых зверей?

— Я все вижу.

— Они любят свою родину, хотят вернуться домой.

— Я все знаю.

— Дай совет, как перейти горы.

— Я не даю советов.

— Посмотри, как измучены дорогой эти гордые звери. Если ты им не поможешь, я тебя убью.

Колдун затрясся от злости, но посмотрел на лук и сказал:

— А ты знаешь, что ждет того, кто передаст другим мой совет?

— Знаю.

— Ну что ж, тогда слушай. Видишь самую высокую гору?

— Вижу.

— „Подножием солнца“ она называется. Звери должны забраться на нее и спрыгнуть вниз.

— Но они разобьются!

— Нет. При падении у них вырастут крылья, и они долетят до своей родины. Ты меня понял?

— Понял.

— Прощай. Я буду смеяться, когда ты превратишься в камень.

Охотник вернулся к сестре и сказал:

— Иди за мной!

Они побежали к ущелью, и охотник крикнул:

— Звери! Если вы хотите вернуться на родину, идите за мной! Я вам помогу!

В те далекие времена люди охотились только на хищных зверей, а нехищных не трогали и понимали их язык. Звери тоже понимали человеческую речь.

— Куда ты нас поведешь? — спросили они охотника.

— На вершину горы „Подножие солнца“.

— Что мы там будем делать?

— Я вам не могу этого сказать. Я и сестра пойдем с вами. Верьте нам и ни о чем не спрашивайте, иначе мы вам не сможем помочь.

Звери посовещались и ответили охотнику:

— Веди нас. Мы тебе верим.

Стали все взбираться на гору. Впереди брат и сестра. За ними — измученные дальней дорогой животные.

К заходу солнца дошли только до середины горы и заночевали прямо на камнях. А наутро — снова в путь. Ослабевшие животные скатывались в пропасть, а часть из них вернулась к подножию, отказавшись идти за охотником. Только самые смелые, самые гордые, которым родина была дороже их жизни, пошли дальше.

Под вечер второго дня храбрецы добрались до вершины.

Тут почти всегда был день, солнце лишь опускалось на землю и потом, с другой стороны гор, появлялось опять.

С высокой горы звери сразу увидали родные леса, и усталость у них пропала.

— Слушайте все, — сказал охотник. — Теперь вы должны прыгать с этой вершины вниз. Вы не разобьетесь.

Но звери попятились назад.

— Если ты уверен, что мы не разобьемся, — сказали они, — то прыгни первым, и мы посмотрим.

Не мог охотник рассказать все, что узнал от Паука, и стал думать, какой ему найти выход.

— Хорошо, — сказал он наконец, — я сделаю, как вы просите.

Он положил на камни свой тяжелый лук, колчан со стрелами и рванулся к обрыву. Но сестра испугалась, что брат разобьется, и схватила его за руку. Брат споткнулся, упал на колено, и одна стрела с ядовитым наконечником вонзилась ему в ногу. Он вырвал из ноги стрелу, но яд действовал быстро.

Сестра припала к брату, прижала его голову к своей груди и заплакала.

Охотник сказал:

— Перестань, сестра, плакать. Надо помочь зверям. Слушай меня внимательно. Кто прыгнет с этой горы, у того вырастут крылья, он не разобьется, а полетит. Ты не должна этого никому рассказывать, иначе окаменеешь. Прыгни сама первая, и все звери прыгнут за тобой. Не бойся, ты будешь первым человеком с крыльями, и тебя назовут красивым именем.

Едва сказав это, храбрый юноша, не успев умереть от яда, окаменел. Может, одну смерть он одолел бы, а две не смог.

Наверное, в это время внизу захохотал злой колдун. Но зря он радовался.

Девушка подошла к обрыву и прыгнула со скалы. Тут же у нее выросли белые крылья, и она полетела.

Увидели это звери, смело бросились вслед за девушкой с обрыва. И все превратились в птиц — маленьких и больших, черных, сизых, красноголовых, всяких-всяких; сколько было разных зверей, столько стало и разных птиц. Все они полетели за белой птицей к родным лесам и полям.

Белая птица опустилась на камышовом озере. Люди ее назвали лебедем, что на старинном языке означало — родина. И другие птицы прилетели на озеро, которое и прозвали потом Птичьим…

С той поры за осоковыми зарослями каждое лето можно увидеть на озере белых лебедей. Говорят, если подкрасться к тому месту поближе, то можно услышать, как на своем птичьем языке старый лебедь вспоминает о той девушке, которая первой прыгнула с высокой горы. Имя ее среди птиц бессмертно. А люди вот забыли, как звали девушку…»

Когда Маратик уснул и Людмила Петровна, погасив свет, тоже легла, Ася открыла глаза и долго смотрела на темное окно, думая о девушке, ставшей птицей, и о своей родине.

4

Распорядок дня сложился сам по себе. Утяев как специалист по детским игрушкам был официально приглашен во Дворец детских товаров. На пригласительном билете стояли три крупные буквы золотого цвета — ДДТ. Маратику так понравился билет, что он тоже захотел ехать с Утяевым. Но Ефрем распорядился иначе: Маратик остается с Людмилой Петровной. Иначе никак нельзя, потому что у дяди Утяева будет важное совещание, а он сам, Ефрем и Ася едут к мэру города на загородную дачу, где их уже ждут.

— Я не останусь дома? — сказал Маратик.

— За вами тоже придет машина, повезут знакомиться с городом.

Но Маратик хотел в ДДТ.

Ефрем и без того был сердит с утра, не сдержался и прикрикнул:

— Ты, сорванец, смотри у меня, не то в угол поставлю…

Так начался этот день. День самых невероятных и трагических событий.