Хроники Зареченска - Андрей Вербицкий

Шторы разошлись в стороны, подпуская к окну мужской силуэт. Силуэт открыл форточку, и в квадратное отверстие показалась рыжая шевелюра, под ней заспанная, не бритая физиономия Эдика. Бер удивлялся жизненному наблюдению. У всех Эдиков, каковых он встречал в своей жизни, имелись в наличии рыжие волосы.

— Привет Бер! — прохрипел простуженный голос. — Рад, что живой. Не всем так повезло.

— Не поверишь, я тоже рад до безумия, — Сашка улыбнулся, получив в ответ такую же улыбку старого школьного приятеля, с которым по окончании школы мало общался. Жизнь как это случается, расставляет новые приоритеты и разводит, таких близких раньше друзей, далеко друг от друга.

— Почему так поздно? Добропорядочные люди дома седьмой сон видят, — продолжая улыбаться, произнес Эдик.

— Значит с тёмными и тайными, даже сказал бы я, чёрными намерениями прибыл под опухшие очи твои княже, — продолжал скалиться Сашка.

— Что за отроки с тобой боярин, — подыграл ему Ник.

— Открывай ворота, дай мёд, пиво вкусить. Познакомишься заодно.

— Хорошо. Ждите, — голова из форточки исчезла. Через минуту, послышался металлический скрежет вставляемого в замок ключа. Железная дверь в воротах открылась. — Проходите.

Бер, Лёха и Коля по очереди вошли во двор, здороваясь с Эдиком за руку.

— Давайте в беседку. Я так мыслю, вы не просто к нам заглянули? — осведомился Эдик, приглашая гостей за собой.

— Не просто, — согласился Бер. — Будет лучше, если ты и батю своего пригласишь. Дело сложное, без него никак.

— Прям так серьёзно? — заинтригованный Эдик зажёг керосиновую лампу на столе в беседке. — Рассаживайтесь на лавочках, кому, где удобно.

Ребята уселись вокруг столика. В свете лампы Саша осмотрелся вокруг и отметил, что Никифоровы не дурно жили. Последний раз, с которого прошло довольно много времени, всё выглядело иначе. Сейчас двор выложен тротуарной плиткой, старый ещё советской постройки дом обложен декоративным кирпичом желтого цвета. Под окнами аккуратные клумбы, а подле гаража стоит внедорожник Toyota, в темноте не разглядеть какой именно, но видно новехонький.

Бер потратил на осмотр буквально несколько секунд.

— Давай я сначала представлю своих друзей. Это Алексей и Николай, — те повторно пожали Эдику руку. — После катастрофы податься им, стало быть некуда, вот в настоящий момент живут у нас, можно сказать родичи теперь.

— Можно просто Гвоздь, — произнес Лёха.

— И Фикса, — сверкнул золотом во рту Николай.

— Понятно. — Эдик оценивающе посмотрел на «родичей», — можете звать меня Ником. Так привычнее. — Те молча закивали.

— А дело у нас серьезнее некуда, — продолжал Бер. — Так что извини, отца зови.

— Хорошо. Сейчас приглашу и по пиву принесу, — согласился Ник.

— Пиво это хорошо, — выговорил Лёха, облокачиваясь на деревянную спинку лавочки.

Эдуард вышел из беседки и исчез в глубине дома. Через несколько минут появился снова, неся в руках пять жестяных банок Балтики.

— Скоро выйдет, — с порога огласил он. Подошёл и раздал гостям по пиву. Послышалось шипение открываемых банок и гости с наслаждением прильнули к хмельному напитку.

— Как твоя бабка и мать? — чтобы заполнить паузу в разговоре спросил Саша.

— Бабушке повезло, если так можно выразиться. Умерла до известных событий. А то не пережила бы, — с грустью ответил Ник.

— Что так? — не корректно поинтересовался Леха.

— Мама погибла. То, что с ней стало лучше не вспоминать, — тень горя пробежала по лицу Эдика, и он сделал большой глоток из банки — При отце не упоминайте о ней. Даже сочувствия не выражайте. Так будет лучше.

— Соболезную. — Бер мысленно возблагодарил Господа за то, что его семью миновала боль утрат.

— Мы тоже, — за двоих подавленно выговорил Николай. Мысли о потери родных, и для них были актуальны.

Минут пять сидели молча, потихоньку потягивая из отверстий в банках пиво. Пока в кругу света не появился дядя Владимир — отец Эдуарда.

— Привет ребятки. — Поздоровался Никифоров старший. Выглядел он неважно. Даже в полутьме видны уставшие, словно потухшие глаза. Под ними синие мешки, он ссутулился и поседел. Говорят, рыжие не седеют, пример Владимира Ивановича показал — это большое заблуждение.

Владимир Иванович был одет в охотничий камуфляж, обут в военного образца берцы. На поясе кобура с Макаровым, будто не во двор к себе вышел, а ожидает неприятностей.

«Похоже, дядя Володя догадывается о грозящих ему и его сыну неприятностях, только скорее инстинктивно, чем осознано», — пролетела мысль у Сашки в голове.

— Пивком балуетесь? — спросил Владимир Иванович.

— Здравствуйте дядь Володя. Балуемся. Вот хочу представить своих товарищей, — Бер и парни повторили процедуру знакомства, с кратким, в двух словах, рассказам кто они и откуда, для большей доверительности в предстоящей беседе. Так проинструктировал спутников Александр, чем больше собеседник знает о тебе, тем больше сам раскрывается перед тобой и доверяет. Аксиома.

Следом за рассказом студентов взял слово Александр. Он поведал Никифорову старшему о выводах, сделанных сегодня на семейном совете и предложил помочь друг другу, исходя из сложной обстановки в городе. Никифоровы молча слушали Сашину импровизированную речь. Когда все доводы Бер исчерпал, он с надеждой переводил взгляд с Ника, на его отца и обратно. Никифоровы долго молчали. Эдик с заинтересованностью глядел на троицу, по всей видимости, ожидая первого слова отца. Только тот не спешил с ответом. Он надолго уставился в одну точку, машинально вертя в руке пустую банку Балтики. Кода терпение у каждого подходило к концу, Владимир Иванович вышел из задумчивости.

— Значит, говоришь, батька твой захворал? — поинтересовался дядя Володя.

— Да, но постепенно идёт на поправку. Думаю неделя — две и будет как огурчик, — тотчас откликнулся Саша.

— Будем надеяться, — Никифоров смял тонкий корпус алюминиевой банки и внезапно для всех зашвырнул её во тьму. Неожиданная вспышка злости также быстро сошла на нет, как и появилась, и уже спокойно, с какими-то новыми, не такими полумертвыми интонациями в голосе произнёс. — Ты справедливо отметил, власти обязательно подомнут под себя, что осталось от прошлого. Только прошлого не вернуть, к сожалению, — он уголком губ улыбнулся, правда улыбка вышла пугающая, больше похожа на кривой оскал. — Единственное. Не учли вы важный момент.

— Какой? Любая здравомыслящая идея будет нами лишь приветствоваться, — насторожился Саша. Подобные резкие перепады настроения собеседника ему не нравились. Между тем Владимир Иванович продолжал: