Семена огня - Владимир Свержин

Что это его вдруг торкнуло? С какого бодуна он так рванул с места в карьер? На что надеется? Силой пока что франков не задавить, у каждого мужика в доме копье, топор, а то и меч заботливо хранится. Чуть что не так, могут и голову откромсать. Почирикай с гвардейцами, может, чего путного расскажут. Оно похвальба похвальбой, но, глядишь, зерно истины в плодородный грунт твоих мозгов и обронят.

— Господин инструктор, — раздалось на канале закрытой связи. — Нурсия расположена на севере или на юге?

— В южной части восточной оконечности северо-запада. Карел, рассуждай здраво. Все ближние края Пипин знает. Стало быть, чем дальше, тем лучше. Главное, не переборщи. Может, тебя это огорчит, но на китайца ты мало похож. И придерживайся версии насчет колдовства. Вспомни ваши местные сказки, там наверняка что-нибудь пригодное к употреблению найдется.

— Мы с прекрасной Ойген, моей невестой, направлялись в Корнеборо, столицу моего отца, когда злой колдун Иржи из Вальштины перенес нас сюда.

— Маманя дорогая, а почему из Вальштины?

— Это мой учитель математики, — сознался Карел. — Я всегда думал, что он злой колдун.

— Ага, так значит, пробил его звездный час.

— Но мой отец отыщет нас, его войско неисчислимо…

— А как он сможет узнать, что вы тут? — внимательно глядя на гостя, вкрадчиво поинтересовался Пипин Геристальский. Он не любил неожиданностей, бесцеремонно вторгавшихся в его планы. А уж неожиданностей, смысла которых не понимал, и вовсе терпеть не мог.

— А у нас тоже маг есть, — выпалил Карел, — еще и посильней этого Иржи.

— Дурень! — всполошился Лис. — Ты же в христианской стране! Здесь у каждого мало-мальского барона есть штатный колдун, но говорить об этом не принято. Могут и кадилом по башке окрестить.

— А, ну, или молитвой там, — без малейшего перехода заявил принц Нурсии.

— Эй, дядька! — крепыш, которого властитель именовал Фрейднуром, присел на бревно рядом с Лисом. — А вот эта, ну, та, шо, ну, с ним, с этим вашим, она меня откудова знает?

— Ты говоришь о прекрасной Ойген? — Сергей понизил голос. — Неужели слава о ней еще не докатилась сюда? Эта премудрая девица видит твои мозги насквозь, зрит прямо через твой лоб, как сквозь воду в ковше.

— Ну, так я-то ее не видел никогда.

— Лучше молчи, если что скажет, только кивай. А то ведь она мизинцем поведет и такую круговерть у тебя в мозгах устроит, что ты от себя самого шарахаться будешь.

— Колдунья, стало быть? То-то я смотрю, Гунт как ее схватить хотел, так оземь и шмякнулся.

— Нет, не колдунья. Ей оттуда помогают, — Лис многозначительно поднял брови и посмотрел вверх. — Ну, ты понял, не дурак.

— Не дурак, — подтвердил сын Зигмунда.

— А раз так, еще тебе скажу, только между нами. Об этом будут знать только ты, я, ну и все, кому ты расскажешь. Если эта девица вдруг начнет о чем-то расспрашивать, лучше честно отвечать, а то до конца дней с умом поврозь жить будешь. Усек?

— Чего?

— У, я смотрю, началось. Вот что, парень, как она выйдет — беги извиняться.

— Ага, я понял.

За крепостными воротами раздался звук рога.

— Едет кто-то, — Фрейднур бросился поднимать засов.

— Изловили! — радостный клич разнесся над двором. — Ее и мальчишку!

Глава 3

Выбирая богов, мы выбираем судьбу.

Лис активизировал связь.

— Ну что, герои невидимого фронта, сразу отбросим версию, шо эта шобла крутых мэнов ловила секретаршу за нарушение священных заповедей трудового кодекса и самовольный уход с сыном на шопинг, или этот вариант покрутим тоже?

— Мне кажется, они поймали принца Дагоберта с матерью, — глубокомысленно предположил Карел зе Страже.

— Похвальное разумение! Буквально дедукция в действии! И бабукция в придачу.

— Но что же теперь делать? Ведь они же в плену!

— Сэр Жант, не заставляй меня думать о тебе хуже, чем я уже думаю. Шо тебя так смутило? Весть об их поимке?

— Ну да, ведь мы же должны…

— Должны включить мозги. Ты слышал, шо орал гонец?

— Ну да, — отозвался Карел.

— Еще бы, он же вопил так, будто сидел на улье, а не в седле. Какую информацию ты извлек из этого сотрясения воздуха?

— Э-э-э, что их словили. — В тоне благородного воителя звучало недоумение.

— Негусто. Скажи, ты не пробовал совать в уши короедов?

— Зачем?

— Может, наделают извилин в коре головного мозга. Включи соображалку: их куда-то везут живыми и условно невредимыми, а не убили, хотя могли это сделать, не особо напрягаясь. Что показательно, прочих родственников покойного государя именно что поубивали.

Следующий номер: гонец орет как оглашенный, стало быть, принес радостную весть. Между тем, подобные некуртуазные манипуляции с семьей государя, пусть и свежеубиенного, — обычно не повод для всенародного праздника.

— А здесь, выходит, повод?

— Так и есть, мой храбрый Железный Дровосек! Отсюда делаем несколько выводов и один ввод. Сам напряжешься, или мне, старику, предоставишь рихтовать тебе мозги?

— Если их взяли живьем, то, вероятно, они нужны живыми.

— Елкин гриб, логично! Шо еще?

— Наверно, их привезут сюда… — то ли ответил, то ли спросил могучий стажер.

— Может, не сюда, но уж точно не в столицу, а в какое-то заранее подготовленное место. Вот и попробуй выяснить у этого Пингвина: кто, куда и зачем.

— Кого?!

— И это тоже. Ладно, не отвлекайся, а то с дворецким придется говорить нашей крошке Элли, а у нее это получается, как бы сказать, чтобы не травмировать детскую психику, своеобразно. Давай, отточенный коготь двухвостого льва[1], рви в клочья коварные замыслы мерзопакостных отщепенцев. Кстати, к вопросу об отщепенцах. Валет, ответь Джокеру-2.

— Ой, — послышалось на канале закрытой связи, — извините, никак не могу привыкнуть к голосам, вдруг раздающимся в голове. Ощущение, будто сходишь с ума.

— Ничего, вот окончательно двинешься мозгами, и все станет на место. Еще скучать будешь — где же голоса, на кого в трудную годину оставили? Ладно, субъект с подвижной психикой, по делу есть что-то новое?

— Здесь довольно странная история, — пустился в объяснения Бастиан. — Я подошел к пирующим воинам как раз в тот момент, когда один из них рассказывал, как дремлющего в тени вяза Дагоберта собственноручно пригвоздил копьем к дереву, да так ловко, что тот еще все видел, руками-ногами дрыгал, а поделать ничего не мог. Меня едва не стошнило. А эти радуются, хохочут, заливаются пивом!