Жадина платит дважды - Дарья Калинина

Мужчина явно маялся и скучал, он ерзал на месте и поминутно поглядывал на часы. Дождавшись номера Никиты, он вздохнул с облегчением, и на его лице впервые за все представление проступила заинтересованность.

– Точно, он! – обрадовалась Алина. – Видишь, как заволновался. А сейчас увидит, что меня нет, и враз позеленеет.

Она так радовалась, что у меня снова закралось подозрение: а не подстроила ли Алиночка себе растяжение, чтобы немного сбавить накал страстей. Никита благополучно откидал свои ножи, которые сегодня втыкались точно в положенные им места, и заинтересовавший нас мужчина с бородавкой начал собираться.

– Он же уходит! – испугалась Алина. – Сейчас совсем уйдет. И место у него с самого края. Наверное, специально выбирал. Марише за нами никак не успеть. Ей ведь еще переодеваться нужно. Придется нам вдвоем за ним следить.

– А как же твоя нога? Ты ведь не сможешь долго ходить, – запротестовала я.

– А нам и не придется. У меня есть машина, а тут только одна стоянка. Если этот тип с бородавкой приехал на машине, то она должна быть там. А если на автобусе, то еще лучше, проследить будет еще легче. Но только он не похож на человека, который ездит в автобусе, – сказала Алина, бодро ковыляя по территории городка. – Знаешь, Даша, вы с подругой меня пристыдили. И в самом деле, сколько можно трястись от страха перед этим типом с его гнусными письмами. Нужно взглянуть ему в лицо, может быть, он вовсе не так страшен, как я себе представляла.

У Алины оказалась симпатичная новенькая «Деу-Нексия» цвета топленых сливок. На стоянку мы успели даже раньше типа с бородавкой, которого задержала билетерша, требовавшая, чтобы он досмотрел представление, раз уж заплатил. Мы внимательно проследили, как он сел в синюю «шестерку», и тронулись за ним. За руль пришлось сесть мне, так как Алинина нога не позволяла ей управлять машиной.

Мужчина пересек центр города и остановился перед новым домом на станции метро «Академическая», нависавшим над станцией метро, подобно космическому кораблю.

– Кажется, я знаю, куда он направляется, – прошептала Алина. – Нам нет нужды дальше следить за ним.

Я вспомнила, где я видела этого типа.

– И где же?

– На съемках. Он то ли помощник нашего режиссера, то ли администратор. Должно быть, наш толстяк-режиссер послал его узнать, правда ли, что я заболела, не сачкую лия.

– С чего это к тебе такое внимание? – пробормотала я, но Алина не стала отвечать, сделав вид, что не слышит.

Обратно мы вернулись уже в темноте. Остановив машину на стоянке, я увидела, что Алина странно задумчива.

Потом она повернулась ко мне и серьезно спросила:

– Можно попросить тебя об одном одолжении?

– Смотря о каком, – наученная общением со своими подругами, осторожно ответила я.

– Не говори никому, кроме Мариши, кем оказался этот тип с бородавкой.

– Почему? – спросила я. – Раз уж я обещаю молчать, то я должна знать почему.

– Понимаешь, эту халтуру со съемкой я нашла. А если ребята узнают, что за нами следят и не верят нашим словам, то они могут обидеться на режиссера и отказаться от съемок. А он платит хорошие деньги. Мы с Никитой у Карабаса столько за месяц зарабатываем.

– Понятно, но не скажешь, что ты особенно нуждаешься, – заметила я. – Машина у тебя новая. Сколько она стоит? Тысяч семь? А сколько ты работаешь в шоу? Год, два?

Только не говори, что эта машина – плод многолетних накоплений. Не похожа ты на человека, способного иметь счет в банке и регулярно пополнять его.

Алина рассмеялась.

– Ты права, машина – это подарок. Но от кого, не спрашивай. Все равно не скажу.

– А Никита знает, что это подарок?

– Разве твой парень все про тебя знает? – поинтересовалась Алина. – Мужчины ведь охотней всего верят, когда им откровенно лгут. Так что у Никиты весьма далекое от истины представление о том, откуда у меня взялась машина. Так обещаешь молчать?

Я молча кивнула, и мы пошли к трейлерам.

– А что у Ростислава с Ольгой? – спросила я по пути у Алины.

– Что обычно бывает с ассистенткой. Легкий роман, – пожала плечами девушка. – Вроде того, как у нас с Никитой.

– Я бы не назвала ваши отношения легким романом.

Он в тебя влюблен по уши. Это всякому бросается в глаза, – сказала я, но Алина только пренебрежительно хмыкнула.

Ночевать мы остались в цирковом городке. Андрей пустил нас в свой трейлер.

– Если электрик писем не писал и проводку не портил, тип с бородавкой оказался помощником режиссера, так где же нам искать злодея? – растерянно говорила Мариша. – А что, если он все-таки где-нибудь здесь? Пусть не электрик, кто-нибудь другой. Пошли побродим?

Тщедушный мужичонка весьма средних лет сидел за шатким столиком и, высунув от усердия язык, выводил неровные строчки. Перед ним лежал черновик, с которого он списывал и который по окончании работы надлежало вернуть вместе с чистовиком. Все это сильно напоминало мужчине школьные сочинения и потому нравилось. С тех пор, как он вышел на пенсию, он часто вспоминал школу, своих учеников. Теперь ему его занятие доставляло какое-то особое удовольствие, словно бы он поменялся с учениками местами. Дело ему нравилось, да и хлопот было немного. Всего лишь переписать своей рукой несколько бессмысленных строчек, а оказать хорошему человеку услугу всегда приятно.

Мужчина закончил письмо и довольно потянулся. За последние три месяца это было уже пятнадцатое послание.

Результатов пока не имелось, но терпение, как говорится, и еще раз терпение. Не могла же эта нахальная девица совсем не обладать воображением, чтобы не испугаться этих гадких посланий. Любому нормальному человеку они должны были здорово портить нервы. И в который раз в голове пожилого мужчины мелькнула неприятная мысль: а так ли уж нужно ему то, ради чего он занимается этими писульками? Оправдает ли цель те способы, которыми она достигается?

Вздохнув, мужчина аккуратно сложил письмо, надписал конверт и подошел к зеркалу. Нет, выходить за порог с такой щетиной решительно невозможно. А рубашку давно следовало если не выбросить, то хотя бы постирать. Вздохнув еще раз, он прошел в душ. Через час он вышел из номера уединенной и маленькой дешевой гостиницы и бодро зашагал по направлению к почте, сожалея, что в свое время не скопил на машину Но кто знает, вероятно, что вскоре у него будет и машина, и новая квартира, и вообще новая жизнь. Подумав об этом, мужчина вздохнул в третий раз.

Мы с Маришей уже битый час таскались по темным закоулкам в надежде подслушать хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее заговор. Все равно кого и против кого.

Нужно же с чего-то начинать. Одним словом, если сначала нас впрямую интересовал только автор грязных писем, то теперь мы были согласны на любую информацию. Но нам катастрофически не везло, то есть разговоры велись, но все какие-то отрывочные.

Первый раз нам удалось подслушать часть разговора заходящей звезды деда Славы с его дрессированными собачками и будущей тараканьей звезды Василия, которые сидели возле фургончика электриков.

– Ты даже не думай, – горячо говорил Василий. – Это мигом выплывет наружу. И потом Никита не так уж крепко держится. Если ему дали место в представлении только потому, что сдохли медведи, то это вовсе не значит, что его не турнут при первом же стоящем претенденте. Просто нужно подождать.

– Тебе хорошо говорить, у тебя вся жизнь впереди, а у людей в моем возрасте на ожидание уже нет времени, – сварливо пробурчал дед Слава, пощипывая свои густые кустистые брови, бывшие единственной растительностью на его лице. – И почему тебе в голову не пришло самому испортить магнит? Какой-то умник догадался без тебя. Если ты и дальше будешь так медленно раскачиваться, то не видать тебе своего номера. Никто просто так не станет тебя учить.

– И все-таки я думаю, что у Никиты сейчас и так полно проблем с Алиной. Он натерпелся в последнее время. Ведь ту девчонку, которая выступала вместо Алины, он вполне мог убить, не зная, что магнит испорчен.

– Вот именно, – азартно подхватил престарелый дрессировщик. – Сейчас у него не лучший период, он плохо стоит на ногах, вот и надо помочь ему упасть. Куда труднее это сделать, когда все у него будет в порядке. Я предлагаю…

Но тут из фургончика прямо нам на головы выплеснули таз с мыльной водой, в которой электрик Жека мыл голову.

То есть нам хотелось думать, что голову. Пришлось удирать, потому что Мариша от неожиданности испустила возмущенный вопль протеста, и Жека выглянул в окно, чтобы узнать, что там, собственно говоря, случилось.

Затем мы набрели на палатку бородатой дамы, в которой, несмотря на позднее время, все еще горел свет. Мы осторожно заглянули в окошко и увидели, как она, стоя к нам спиной, аккуратно сняла с себя бороду, положила ее на столик рядом с собой и принялась протирать лицо кремом.