Тайна среднего пролета - Говард Лавкрафт

Я швырнул газету на пол. В голове у меня воцарился еще больший хаос, чем прежде: предания о колдунах и чародеях мешались со всевозможными поверьями, вроде того, что в проточной воде могут обитать духи, ведьмы и прочая нечисть. Мой здравый смысл задыхался под натиском суеверий и предрассудков. Внезапно меня охватило непреодолимое желание узнать обо всем как можно больше. Я выбежал из дома, изрядно исцарапавшись о кусты ежевики, спустился по тропинке к автомобилю и поехал в Данвич.

Едва я ступил ногой в магазин Тобиаса Уэйтли, как он набросился на меня с криками.

— Убирайтесь! Я не стану вас обслуживать! — орал он, брызгая слюной и сверкая глазами. — Это все вы, вы!

Он не давал мне открыть рта.

— Убирайтесь вон из города, пока это не повторилось! Мы сделали это тогда — сделаем и теперь. Я знал того парня, Сета. Он был мне как родной сын. Это вы во всем виноваты, вы и все ваше бишоповское отродье!

Перед лицом такой лютой злобы мне ничего не оставалось, как убраться восвояси. Пока я шел к автомобилю, я видел, как другие жители Данвича, сбившись в кучки вдоль улицы, смотрят мне вслед с неприкрытой ненавистью.

Я сел в автомобиль и покинул город. Впервые в жизни я воочию убедился в том, какую власть над человеком имеет страх неведомого — страх, перед которым отступает здравый смысл.

Вернувшись в дом Бишопа, я взял лампу, спустился в туннель и прошел по нему к люку, ведущему в подземную комнату. Едва я приподнял крышку, как на меня дохнуло таким смрадом, что я почел за благо остаться наверху. Запах, скорее всего, исходил от того, второго, отверстия, в которое я ни разу не удосужился заглянуть, ибо в самой комнате — насколько я мог видеть при тусклом мерцании лампы — ничто не изменилось со времени моего последнего посещения.

Я опустил крышку люка и поспешил вернуться тем же путем, каким пришел.

Вопреки всем доводам здравого смысла, теперь я знаю, какой ужас, сам того не желая, я навлек на Данвич — ужас, который до поры до времени таился в среднем пролете…

Позже. Мой двоюродный дед Септимус только что оторвал меня от кошмарных снов, положив мне на плечо свою тяжелую руку. Открыв глаза, я различил во тьме его смутный силуэт, а за ним — белую фигуру обнаженной женщины с длинными волосами и горящим взором.

— Внук мой, мы в опасности, — сказал дед. — Уходим.

Они оба развернулись и вышли из кабинета.

Я вскочил с постели, на которой спал одетым, и теперь спешу дописать эти заключительные строки в свой отчет о происшедшем.

Отсюда мне видны огни множества факелов. Там, на лесной опушке, собрались озлобленные жители Данвича. Я знаю, что у них на уме.

Мой дед Септимус и его спутник ждут меня в туннеле. Это единственный путь к спасению.

Если только преследователи не знают о существовании той двери, что выходит в лес…

На этом рукопись Бишопа обрывается.

А через одиннадцать дней после того, как дом старого Бишопа сгинул в огне пожара, «Аркхем эдвертайзер» опубликовала следующую заметку (любители курьезов найдут ее на развороте):

Вскоре после таинственного исчезновения Амброза Бишопа данвичцев вновь одолел строительный зуд. Старый мост по Крэйри-роуд, который полностью снесло во время недавнего кратковременного разлива реки Мискатоник, по-видимому, имеет в глазах жителей Данвича какую-то особую прелесть, иначе вряд ли они стали бы отстраивать заново — и притом в бетоне — один из центральных быков, да еще и украшать его тем, что местные старожилы именуют «Знаком Властителей Древности». Все попытки нашего репортера добиться от данвичцев хоть сколько-нибудь вразумительного объяснения этому факту не имели успеха…»

Примечания

1

Впервые опубликован в антологии «Странники в ночи» (1967).