Пусть это вас не беспокоит - Денис Чекалов

Он откинул голову набок и задумчиво посмотрел куда-то вдаль сквозь нежно-розовый потолок.

-- Пожалуй, я слишком переутомился за последний месяц, мистер Амбрустер. Я подумываю о небольшом отпуске -- этак с неделю. Уеду куда-нибудь... Как раз успею вернуться к началу процесса.

Он повернулся и снова посмотрел на меня. Его улыбка была открытой, милой и донельзя омерзительной. Я тоже осклабился и встал.

-- Спасибо за минеральную воду, мистер Рендалл. Чтобы вы не сочли меня неблагодарным, я занесу вам бутылочку в тюрьму.

Он расхохотался и дружески хлопнул меня по плечу.

4

Когда я подходил к своей машине, которую оставил перед входом в дом Рендалла, то весь кипел от злости. Этот придурок вел себя так, будто у него на руках все козыри, и это выводило меня из себя. Но что бесило меня по-настоящему -- так это то, что он был абсолютно прав.

Однако минеральная вода оказалась весьма неплохой.

Я всегда тщательно запираю машину, особенно когда оставляю ее в подозрительном районе. Место, где обитал мой новый друг Уесли, таковым не являлось, но я был уверен, что все двери тщательно заперты. Поэтому я был немало удивлен, когда увидел, что в моей машине кто-то сидит.

Я не взялся бы определить, сколько ей лет. На первый взгляд мне показалось, что она еще совсем девчонка, но через мгновение я пришел к выводу, что это далеко не так. Ее и без того вздернутый носик гордо указывал куда-то в небо, затянутые в темные чулки бедра решительно сжаты. Она была одета так, как одевается вульгарный человек, когда отправляется в приличное общество -- то есть вульгарно. Естественно, сама она была уверена в обратном.

-- Разве я забыл отключить надпись "свободно"? --произнес я. -- К вашему сведению, в счет будет включено все время, что вы провели внутри такси.

Она не улыбнулась. Казалось, что она надолго разучилась улыбаться.

-- Майкл Амбрустер? -- спросила она.

-- Автограф? -- я потянулся за ручкой.

--Бросьте паясничать, -- резко бросила она. Для человека, пробравшегося в чужую машину -- предварительно запертую -- она вела себя слишком вызывающе. -- Я должна поговорить с вами.

Я откинулся на спинку сиденья, с любопытством оглядывая ее наряд. Мне было интересно, в чем она привыкла ходить, вращаясь в привычном для себя окружении.

Она помолчала несколько секунд, пока до нее не дошло, что я жду, когда она начнет.

-- Не здесь, -- ее голос звучал еще более резко. -- От?едьте куда-нибудь, найдите спокойное место.

Потом я спрашивал себя, смотрел ли Уесли Рендалл, как я от?езжаю от его дома, или нет. Насколько мне удалось узнать его во время нашего разговора -а также по последующим встречам с ним -- он должен был поступить именно так. Но все же я жалел, что не посмотрел в тот момент на окна его дома. Как знать -- может, я бы воспринял этот сигнал. А может, и нет.

Я вырулил на дорогу и мы несколько минут провели в молчании. Я раздумывал, не собирается ли она выдвинуть мою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов, она выискивала подходящее место.

-- Здесь, -- голос прозвучал как приказ, и это мне не понравилось.

-- А вот и нет, -- сварливо ответил я. -- Раз вы сидите в моей машине, я сам выберу место.

Так я и поступил, притормозив у развилки на боковую дорогу. Я с?ехал на нее и заглушил мотор.

-- Если вы собирались об?ясниться мне в любви, то самое время приступить, -- об?явил я. -- Но должен вас предупредить -- мое сердце уже занято. Я без ума влюблен в одного футболиста.

-- Заткнитесь, -- бросила она.

До сих пор не пойму, откуда у нее в руке появился пистолет. Вообще это было не лучшее мое утро.

-- Значит, вы и есть тот самый Майкл Амбрустер, который убирает мусор за богачами, -- прошипела девица.

Я еще раз посмотрел на ее костюм и окончательно пришел к выводу, что он мне не нравится.

-- Вы хотите намусорить еще больше? -- спросил я. -- Кто вы вообще такая?

-- Кто я такая, -- горько произнесла она. Так могла обращаться сморщенная старушка к жестокому тирану, который приказал сжечь живьем одиннадцать ее сыновей, чтобы принести их в жертву иноплеменному богу. -Кто я такая. Для вас, богачей с Беверли-Хиллз, все мы -- никто.

-- Я живу вовсе не на Беверли-Хиллз, -- возмущенно возразил я.

-- Заткнитесь. Этот денежный мешок Картер нанял вас, чтобы вы спасли от тюрьмы его чертового племянника.

Должен признаться, что слова, которые она употребила, были не совсем такими, какими я их привожу.

-- Мери была моей лучшей подругой, -- произнесла она. -- А этот плейбой взял и убил ее.

Я хмыкнул, она не обратила на меня внимания.

-- Мери была хорошей девушкой, -- сказала она, обращаясь к ветровому стеклу. -- Я знаю, многие назвали бы ее шлюхой, но это неправда. Она была хорошей.

Я наверняка расплакался бы от ее рассказа и громко высморкался в большой клетчатый платок, но дуло пистолета, упертое в мой бок, полностью сбивало настроение.

-- Мы были очень близки с ней, -- девушка сморкнулась, втянув в себя воздух, -- она все мне рассказывала. Она была хорошей, правда. Я знаю, такие люди, как вы, думаете, раз девушка -- шлюха, то она -- полные отбросы, мусор. Вот что я вам скажу, мистер, -- у Мериен было доброе сердце.

Если бы я был староанглийским писателем и собрался бы написать толстый роман о трагической судьбе голливудских проституток, то с радостью ввел бы в него этот персонаж. Далее ей следовало рассказать об их крепкой глубокой девической дружбе, о том, как они вдвоем болтали по ночам, глядя на спящий город, о мечтах Мериен стать стюардессой и ее привычке закрывать двери ногами. Но вместо этого она оторвалась от ветрового стекла и, больно уперев пистолет под ребра, проклекотала:

-- А теперь она мертва, и такой подонок как вы шныряет по округе, чтобы избавить от ответственности богатенького сынка. Нет, мистер, этого не будет. Я знаю, что банкир заплатил хорошие деньги, чтобы вы подкупили кого следует, только ничего из этого не выйдет. Мери глупенькой была, наивной. Многого не понимала. Верила всем. Но я, мистер, я -- не такая.

Будь я был хорошим парнем, защитником вдов и сирот, мне следовало бы мужественно улыбнуться и сказать, что никакие деньги не заменят для меня правды, что я готов вывести на чистую воду убийцу ее подруги, кем бы тот ни оказался, и что в свободное от работы время я леплю из пластилина маленькие статуи Свободы -- всех цветов, что есть в наборе, так как я не расист. Она бы мне мгновенно поверила, прослезилась, отдала пистолет, а через неделю вышла за меня замуж.

Но беда была в том, что я не был хорошим парнем и посредственно леплю из пластилина. И заплатили мне именно за то, чтобы я избавил от тюрьмы Кларенса Картера, а я собирался сделать это, окажется он убийцей, или нет.

Поэтому я резко отвел локоть назад, прижав ее руку с пистолетом к спинке своего сиденья, и в ту же секунду подал корпус вперед. Это было вовсе не так опасно, как может показаться, поскольку если она и хотела меня убить, то только из мести. Один пожилой полицейский как-то об?яснил мне, что тот, кто хочет пристрелить человека из мести, концентрирует все свое внимание на моменте выстрела, и долго говорит, подготавливая себя к этому. Отсюда следовало, что мститель будет полностью зациклен на своих мыслях и не успеет вовремя среагировать на нападение.

Этот полицейский вышел на пенсию после того, как ему прострелили ногу, и в тот момент мне хотелось верить, что это случилось не тогда, когда он проверял свою теорию.

В следующий момент моя левая рука метнулась вправо и прижала кисть девушки вместе с пистолетом к спинке сиденья. Так как внутренности еще не начали из меня вываливаться, я пришел к выводу, что действовал достаточно быстро.

Она несколько раз выругалась, и я постарался покрепче запомнить эти выражения, чтобы употребить их при случае.

-- Мне жаль вас, заблудшая душа, -- прохрипел я.

Мне не следовало отвлекаться на разговоры, поскольку она начала лягаться, пинаться и царапаться, используя при этом свободную руку и обе ноги. Ее рот не оставлял никаких сомнений в том, что, если представится возможность, она начнет еще и кусаться.

Я находился в довольно неудобном положении, так как моя левая рука все еще прижимала ее кисть к правой стороне своего сиденья, и поздравил себя с тем, что надежно обезопасил ее от себя. Наконец мне удалось высвободить свою правую руку и я дал ей в челюсть.

Признаю, что здесь нечем гордиться. Я провел день, получая грязные деньги от денежного мешка, потом позволил умыть себя парню с ухватками сутенера, после чего избил слабую женщину. После этого мне следовало вообще запретить когда-либо лепить статую Свободы даже из жевательной резинки.

Она сразу обмякла и повалилась на сиденье. Я поздравил себя с отличным хуком, а также тем, что на этот раз моим визави оказался не Тайсон. После этого я засунул себе в карман ее пистолет и вырулил на дорогу

На этот раз дверь мне открыл Джеймс, и он был немало удивлен, когда увидел, что рядом со мной к стене дома стоит, прислоненная к стене, находившаяся в полубессознательном состоянии девушка.