Частичка тебя. На память (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

Поглядываю по сторонам — напротив приемной как раз стоит нараспашку кабинет заведующей складом. В дверях этого самого кабинета стоит мужик в спецовке рабочего и вдохновенно точит лясы на совершенно нерабочие темы с этой самой заведующей складом. Та вдохновенно хихикает, на весь коридор слышно.

Мда, навести порядок в этой отаре будет непросто.

А руки-то уже чешутся.

Из кабинета Вяземского выходит женщина, прижимающая к груди объемную пачку бумаг. На меня она смотрит как-то странно, со смесью жалости и оценивания.

— Новенькая? — вопрос адресуется не мне, а тетке за столом секретаря.

— На собеседование, — пожимает плечами та, и у спросившей в улыбочке проступает что-то нехорошее.

— Ну-ну, — роняет она ехидно и ничего не говоря уходит из приемной. И что это сейчас было?

Нет, я была на многих собеседованиях, проходила разные типы стресс-тестов, но это — вообще ни на что не похоже.

— Проходите, — тем временем озвучивает секретарша, успевшая обо мне должить, — Захар Михайлович вас ждет.

Ну, ни пуха ни пера, что ли!

Первое правило соискателя на новом рабочем месте — работодатель не должен тебе нравиться. Я имею в виду внешность, разумеется. Как только ты начинаешь думать о том, какие теплые у твоего будущего босса глаза — вот тут-то ты и пропала со всеми потрохами.

Ты. Пришла. За. Работой!

И ни за чем больше.

Я никогда не беспокоилась по этому поводу. Не беспокоюсь и сейчас. Я не такой человек, который два раза наступит на одни и те же грабли. Три года проходила по уши влюбленная в того, чьей правой рукой была. Хватит.

Вяземский даже близко не привлекателен как мужчина. Обычный мужик, обычный бизнесмен, невысокий, коренастый, с брюшком и высокими залысинками. Обручальное кольцо на пальце отсутствует. Не женат или не носит?

Глаза только неприятные. Холодные, взвешивающие и обесценивающие.

Я прохожу в кабинет, ожидая разрешения присесть, останавливаюсь.

Эти вот самые глаза проходятся по мне от носков туфель с невысоким каблуком и до кончиков отросших волос, спускающихся уже ниже плеч.

А потом Вяземский улыбается. Широко так, явно желая сгладить повисшую неловкость.

Только я этой улыбке почему-то не верю.

— Присаживайся, Анжелочка.

Фамильярное обращение при весьма поверхностном знакомстве — плохой звоночек. Выдает проблемы с пониманием делового этикета.

Но я не в том положении, чтоб капризничать. Знала, что не к президенту пришла.

— Блестящее резюме, — Вяземский говорит это равнодушно, абсолютно не пытаясь сгладить имеющееся напряжение, — расскажи о себе.

Это действительно напоминает формальность и меня немного попускает. Я рассказываю. Про Рафарм и работу в нем, про стажировки до него, про свои таланты разрешать конфликты…

— Но все-таки тебя уволили, — он будто напоминает мне мое место. Что ж… Стресс-собеседования я тоже проходила. А это даже в половину не настолько возмутительное интервью, какие могут быть.

— Всем свойственно делать ошибки, — улыбаюсь как можно непринужденнее, — я была наказана за свою и делаю выводы.

— Такие, что даже согласишься на зарплату в три раза меньше предыдущей? — поддевает Захар Михайлович. По всей видимости, он навел справки и об этом.

Абсолютно не академическое собеседование. Разговоры о деньгах нельзя ни в коем случае вести в таком унизительном ключе. Гордый специалист задрал бы подбородок, начал доказывать, что он стоит гораздо дороже, что вот у него здесь рекомендации, там можно получить отзыв с места работы, и вообще…

Но это не моя роль.

Я развожу руками.

Да. Соглашусь. Все лучше, чем смешное пособие от службы занятости.

Возможно, я согласилась бы и на меньшие деньги, но об этом я вслух не скажу. Не лохушка же.

— Мне очень нужна работа, — чистосердечное признание еще никому не мешало, — после увольнения по статье снова устроиться довольно сложно. Я свои жизненные уроки вынесла. Приложу все усилия, чтобы оправдать ваши ожидания, Захар Михайлович, и повысить эффективность работы ваших сотрудников.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну, это если я тебя все-таки возьму, — критично роняет Вяземский, снова окидывая меня изучающим взглядом, — я лично пока не уверен, что мне стоит это делать. Я, конечно, обещал помочь, а репутация-то у тебя сомнительная, Анжелочка. У меня тоже есть тайны и я тоже не хочу ими рисковать.

Да. Я знаю. Потому даже при клятвенном теткином убеждении, что Вяземский ей не откажет, я все равно сомневалась, что выгорит. Но все же, он еще не указал мне на дверь, не так ли?

— Я могу вас как-то убедить в том, что сделаю все, чтобы вас не разочаровать?

Я получаю еще один холодный взгляд. Изучающий. Испытывающий.

Нет?

— Можешь, — наконец вальяжно ухмыляется Вяземский, слегка отодвигаясь от своего стола, — вставай на колени и начинай меня убеждать.

Меня бросает в жар. Мне померещился этот похабный намек или нет?..

— Это какая-то проверка? — уточняю на всякий случай. Кто его знает, может, это какой-то дебильный пункт стресс-интервью. Посмотреть, как кандидат реагирует на проблемы уровня «полный трэш». Мне же предстоит работать с его людьми, с мужчинами в том числе…

— Разумеется, проверка, — усмешка Вяземского становится только шире, — проверка твоих умений, Анжелочка. Или ты своим языком только болтать умеешь?

Нет.

Мне ничего не показалось!

Давненько я не видела, чтобы домогаться пытались прямо на собеседовании. Да еще и вот так, в лоб. А ведь сотрудницы-то, судя по всему, в курсе. Интересно, он со всеми так, или только с теми, кто младше тридцати?

— Ты испытываешь мое терпение, девочка, — недовольно роняет Вяземский, — тебе и вправду нужна эта работа?

Хороший вопрос. Животрепещущий, я бы сказала…

7. Энджи

Нет, надо было выйти молча, наверное…

Гордость и независимость наше все, но…

Извините, сдали нервы.

Посыл господину Вяземскому я завернула большой и длинный. От души.

Такой, что он даже вызвал охрану, чтоб меня проводить.

Такой, что пять минут спустя, когда я в глубокой прострации стекаю на какую-то лавочку в каком-то дворе, мне звонит тетка.

— Ты что устроила, Анжела! — Ангелина пребывает в священном ужасе. — Ты не в том положении, чтобы что-то из себя строить. Да ты еще и скандал устроила! Такому человеку!

— Он до меня домогался, — бесцветно комментирую я, — прости, Ангелина, но я лучше полы мыть пойду, чем займу место под столом у босса.

Про полы это я конечно экспрессирую…

Ни беременность, ни последствия аварии мне активной физической нагрузки не позволяют. Я даже на пилатес ходила аккуратный. На индивидуальные занятия, подобранные специально под меня.

Но сейчас безысходность настолько сильно рвется из меня, что того и гляди — раздерет грудную клетку.

— Может, ты что-то не так поняла? — тетя явно не ожидала такого контраргумента. И голос у неё растерянный.

Ага, не так поняла, не то надела, вела себя не так…

Не мудрствуя лукаво я цитирую ей Вяземского, благо память у меня хорошая.

Тетка молчит и шумно дышит. С этой стороной своего знакомого она явно не была знакома.

— Ты много кого к нему отправляла, говоришь? — уточняю я, пытаясь унять начинающуюся паническую атаку. — И многие из них были женщинами? У меня было ощущение, что работающие там тетки точно в курсе происходящего. Смотрели на меня так, будто я девочка по вызову.

— Я отправляла к нему четырех водителей и секретаря, — задумчиво комментирует Ангелина, — он специально просил даму в возрасте, чтобы умела вести делопроизводство.

Ну, то есть некоторым должностям у Вяземского полагаются «трудовые поблажки»?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Может, тебе стоит подумать, Анжела? — неловко покашливает тетя, — вдруг ты ему понравилась? Мужик он неженатый… С деньгами…

— Вы ведь несерьезно? — я сама слышу, как сатанеет мой голос. — Я работу ищу, а не содержателя.