Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуази) - Александр Аксенов

Приведенный разбор материалов ревизий, осуществленных в XVIII в., показывает прежде всего стабильность сведений по мужским линиям (имена и возраст), а для второй половины XVIII в.- и по женским. Это означает, что исследователь имеет возможность восстановить все поколения купеческих родов, хотя по полноте они будут не равнозначны.

Однако источниковедческая ценность этой группы документов состоит не только в возможности использования их для реконструкции родословных. В комплексной генеалогии эта задача, как уже говорилось, является скорее средством в решении вопросов, характеризующих развитие определенных групп купечества. Это важно при изучении социальных Перемещений в купеческой среде (например, степени пополнения за счет других сословий и степени выбытия в другие сословия), некоторых демографических аспектов и др.

Из всего этого мы должны сделать тот вывод, что ревизские материалы, взятые в качестве массовых источников для комплексной генеалогии, вполне могут составлять основу исследования. То обстоятельство, что их информационное содержание неодинаково, заставляет обращаться к другим источникам.

Относительно мало обеспеченным фактическим материалом со стороны ревизий является период первой четверти XVIII в. В переписных книгах 1725 г. сведения по раннему времени содержатся лишь в сказках прибылых, в которых указывается о прибытии в московское купечество до или после 1719 г. (в отдельных случаях до 1700 г.). Поэтому большое значение приобретают уже названные окладные списки гостиной сотни 1713 и 1717 гг. При всей ограниченности их данных (кроме имени и фамилии купца, называется только сумма оклада) они интересны тем, что содержат списки оскудалых гостей и гостиной сотни, раскрывая состояние высшего купечества в период Северной войны. Дополнительными источниками для них может служить перепись московских дворов 1716 г. 34* , где обнаруживаются сведения о месте жительства купцов и характере домовладения.

Аналогичное значение имеют сказки торговых людей 1704 г., находящиеся в фонде Монастырского приказа 35* , на которые в свое время уже обратила внимание Е. И. Заозерская 36* . Однако их использование в данной работе носит ограниченный характер. Это объясняется тем, что в них очень мало сведений о торговых людях гостиной сотни, для изучения которых они и могли бы иметь решающее значение. Что касается купцов 1-й гильдии конца XVIII в., то лишь немногие из них вели свой род с этого времени. Но это не исключает значения сказок торговых людей 1704 г. как источника по генеалогии московского купечества в целом.

Таким образом, рассмотренный круг источников позволяет прослеживать купеческие фамилии на длительном отрезке времени: от переписных книг 1676 и 1684 гг. Мещанской слободы, из которой вышли многие позднее крупные гости и гостиной сотни торговые люди, до середины XIX в. При этом особо следует остановиться на двух группах источников – метрических и капитальных книгах.

До сих пор все источники, указанные в качестве дополнительных, носили характер одиночных документов по отношению к массовым (в данном случае ревизским) материалам. В этом смысле приходские записи актов гражданского состояния и книги объявляемых капиталов являются исключениями. По своей природе их можно отнести к разряду массовых дополнительных источников.

Действительно, метрические книги, например, в составе своих сведений имеют следующие данные: даты рождения и крещения какого-либо лица, имена и фамилии родителей и крестных отца и матери; даты бракосочетания, имена и фамилии бракосочетавшихся, какой по счету брак; даты смерти и места погребения. Причем по точности эти данные превосходят аналогичные известия ревизских сказок. Последние указывают на возраст вообще, не называя года, а тем более месяца и числа рождений и смерти. К тому же сказки не имеют сведений о датах бракосочетаний и совсем не говорят о крещениях, представляющих одну из форм свойства.

Совершенно очевидно поэтому, что метрические записи как генеалогический источник имеют большое значение для реконструкции родословных. Тем не менее мы рассматриваем их лишь в качестве дополнительных, а не основных источников. Для такой постановки есть свои причины. Первая – объем. По ревизским материалам, как мы видели, можно прослеживать купеческие фамилии с начала XVIII в. Метрические книги по Москве сохранились в фонде Московской духовной консистории начиная только с 1777 г., причем далеко не в полном составе 37* . Таким образом, возможность систематического прослеживания по ним купеческих фамилий исключена. Вторая причина связана со структурой источника в целом. Ревизские материалы систематизированы по социальному и административному признакам (Москва – слободы), а внутренней, образно говоря, центростремительной ячейкой имеют купеческую семью, вокруг которой и группируются исходные генеалогические данные. Метрические записи, фиксирующие в хронологической последовательности акты гражданского состояния самых различных лиц того или иного прихода, лишены той пофамильной динамичности, какая присуща ревизским сказкам. Поэтому их массовое применение уместнее при изучении всего населения какого-либо прихода независимо от социальной принадлежности, а в данной работе может использоваться для проверки и уточнения лишь та их часть, которая относится к отобранным нами купеческим родам.

Несколько иначе обстоит дело с книгами объявленных капиталов, заведенными в связи с указом 25 мая 1775 г. об отмене подушной подати и утверждении однопроцентного сбора с объявленного капитала 38* . Это не означает, что подобные книги не были известны раньше. Уже в указе от 20 октября 1705 г. «о учинении переписи купцов» говорилось о заведении по слободам переписных книг, в которых наряду с прочими данными (имена, возраст, состав семьи и т. д.) должны были содержаться «показания достатка и промыслов каждого» 39* . Более четкое изложение это получило в инструкции магистратам 1724 г., где уже конкретно определено завести в гильдиях книги «для окладных податей» 40* . «Инструкция Московского купечества первой, второй и третьей гильдии старшинам и старостам» 1742 г. еще раз подтвердила прежние положения об окладных книгах 41* .

Результатом всех этих узаконений и явились упомянутые уже окладные книги и книги 1713-1717, 1747-1748, 1766 и 1767 годов. Однако ведение окладных книг, несмотря на стремление властей ввести погодный принцип, осуществлялось от случая к случаю, т. е., очевидно, от одной раскладки до другой. При этом нужно учитывать, что многие из них, вероятно, просто не сохранились. Поэтому книги эти не дают последовательной хронологической картины состояний купцов.

Исходя их этого, вполне возможно рассматривать капитальные книги 1775-1804 гг. 42* как особую группу массовых источников по генеалогии московского купечества, и прежде всего 1-й гильдии, конца XVIII в. Каковы основания для такого выделения? Во-первых, при их составлении неукоснительно соблюдался погодный принцип. Важно отметить при этом довольно высокую степень полноты и сохранности капитальных книг 43* . Во-вторых, их содержание в отличие от прежних окладных материалов единообразно в том отношении, что они фиксируют один процент сбора со всего капитала, тогда как ранее в одних книгах указывалась сумма сбора в расчете на душу, в других – в расчете на «10-ю деньгу» и т. п. Это предоставляет прежде всего возможность для сравнительной характеристики этих данных. Наконец, в-третьих, по своей структуре капитальные книги в отличие от метрических близки ревизским материалам, имея в основе систематизации пофамильные сказки, расположенные по гильдиям, а внутри них – по слободам и сотням. Такое построение источника в постановке генеалогического исследования, как она видится в настоящей работе, отвечает главному условию, обеспечивая массовость в разработке купеческих родов.

Говоря о некоторых внешних отличиях капитальных книг как массового источника по генеалогии купечества, нельзя забывать о их содержании. И если об этом не было сказано вначале, то потому только, что прежде всего формальные признаки определяют, рассматривать ли данные источники в качестве массовых. И только уже после этого можно подступить к вопросу об их содержании, поскольку есть, как представляется, существенная разница между оценками содержания массовых и единичных источников. То, что в отдельно взятом документе не представляет интереса, может «заработать» при достаточно большом количестве однотипных материалов. С этой точки зрения мы постарались рассмотреть ревизские материалы, с этой точки зрения нужно подходить и к внутренней критике капитальных книг.