Няня для военного (СИ) - Вишневская Виктория

А ещё до жути хотелось, чтобы они сейчас внезапно отправились в школу. Ну, а что? Учиться-то надо, не всю жизнь на папиной шее сидеть.

За детьми следом увидела Александра Николаевича, который любовно наблюдал за своим чадом. И смотря на мужчину, можно было сразу сказать, что души в этих дьяволятах он не чает. Глаза искрятся и улыбка ненатянутая, искренняя, живая.

Что же он тогда с ними так времени мало проводит, раз любит?

Только хотела улизнуть, чтобы не портить семейную идиллию, как три пары глаз одновременно взметнулись в мою сторону, обнаруживая меня. Ниндзя из меня отстойный.

– Здравствуйте, – мямлю, кивая. Как только видела Генеральского, становилась тряпкой. Да попробуй после случившегося с ним нормально поговорить… Затем здороваюсь с мелкими, показывая их отцу как сильно-о-о я симпатизирую его детям. – Привет, котята!

Котята-дьяволята, блин. Даже рифмуется, про них сто процентов.

– Здравствуйте, Юлия Филимоновна, – я же попросила просто Юлия. От своего отчества коробит, потому что за последние два дня его назвали больше раз, чем за всю жизнь. И так непутёвого папашу вспоминать не хочу, а тут позорное напоминание. – Дети, поздоровайтесь.

Хоп и от любящего с виду ласкового отца не осталась ни следа. Произнёс строго, будто общался с офицерами, а не со своими детьми. Не хотела бы я себе такого отца.

Дети нехотя поздоровались, произнося моё имя в унисон. Да-да, я тоже не рада вас видеть, но мы оказались в одной лодке.

– Идите, переоденьтесь и на завтрак. Екатерина Семёновна придёт через полчаса, – произнёс чётко с расстановкой. Теперь понимала, почему они так постоянно бедокурят. Что-то мне подсказывает, что жизнь их такая же распланированная как в армии. Может, и ошибаюсь, целой картины пока не уловила. – А вы, Юлия, пойдёмте в мой кабинет.

Кивнула и быстро затащила чемодан в комнату, даже не рассмотрев её. Ничего, время будет, надеюсь. Пошла за начальником, смотря на его широкую спину. Сколько он в спортзале сидит, что мышцы себе такие нарастил?

Ой, кстати, а почему на нём такая майка открытая? Зелёненькая борцовка, демонстрирующая накачанную спину и мощные большие руки. Интересно, сколько надо в зале тухнуть, чтобы всё это поддерживать?

Я вот и спорт – две несовместимые вещи. Он не любит меня, а я его. В школе часто прогуливала, потому что учитель физкультуры Клавдия Петровна, тётушка слегка за пятьдесят и под сотку килограмм, сразу же невзлюбила меня. Ставила постоянно тройки, хотя могла и сжалиться!

Повезло, что фигура у меня хорошая. Не мышцы, конечно, но попа своя, мясистая. С грудью тоже повезло – крепкая двоечка, которая не раз выручала меня на уроках алгебры и геометрии. Молодой преподаватель частенько подрисовывал мне пятёрки за то, что я  просто сидела перед ним на первой парте.

Удобно, скажу я вам.

Кстати о попе. У шефа она была офигенная. Даже не трогая, знала, что она была упругая и приятная наощупь. Красивая, мне нравится. Я же говорю – Аполлон! А если ещё и готовит, то всё – мечта, а не бог.

Эй, Юлёк, хватит пожирать глазами задницу своего начальника. Ну, а что? Смотреть можно, трогать нельзя – моё кредо по жизни.

Ох, я так залипла на ягодицах мужчины, что не заметила, как мы дошли до кабинета. Зайдя в него, сразу же погрузилась  в строгий и мужской дизайн. Да, сразу видно, что военный: повсюду развешены ордена, какие-то грамоты и даже фотографии.

Это он что, Путину руку пожимает? Или очередному двойнику? Во дела-а.

Взгляд невольно зацепился за рядом стоящую рамку. В ней стояла фотография семьи Генеральского. Вот он в кителе, обвешанном орденами, стоит и держит за талию хрупкую шатенку в белоснежном лёгком платье. Прижимает к себе и целует в макушку. Девушка светится от счастья, излучая вокруг радость, которой заразились Андрей и Рита. Улыбаясь, они держали родителей за руки и позировали для фото.

– Садитесь, – встрепенулась, отводя взгляд от фотографий. Села на мягкое кресло напротив Александра, уверенно закидывая ногу на ногу. Сегодня я могла себе позволить это, потому что надела белый комбинезон, а не юбку, в которой лишние движения вообще боишься сделать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И да, лабутены остались дома. Сегодня удобные босоножки на танкетке.

– Что же, начнём, – произнёс генерал, протягивая мне первый листок. – Ознакомьтесь с уставом дома.

Что? Каким ещё уставом?

Глава

10

– Устав? – спрашиваю, неловко беря листок в руки. Пробегаюсь взглядом по тексту и ничего не понимаю. Ненавижу читать документы. Постоянно пишут заумными фразами, а я ни черта не понимаю.

– Я привык к дисциплине, Юлия, и в моём доме есть свод правил, – чётко отвечает Александр, и я понимаю, почему от него ушла жена.

Блин, Разумовская, нельзя так о людях, ты же не знаешь истинной причины, поэтому не нагнетай.

У людей свои тараканы, а тебе просто нужны деньги.

– Хорошо, – киваю, обещая себе прочитать этот лист позже. Мне бы сейчас поспать, а не всё это.

– У нас также есть распорядок дня, – продолжает Генеральский, – Дети этого не совсем понимают, но вы как взрослая девушка должны относиться к этому серьёзно. Они учатся на дому, поэтому нужно следить за приходом учителей. Во время занятий вы можете не присутствовать с ними, но шататься без дела тоже не советую. Завтрак у нас в семь тридцать, проследите, чтобы дети на него не опаздывали.

Опять семь тридцать… Умереть не встать. Ну и правила, конечно. Но что же, хозяин  – барин, как говорится.

– Также меня не рекомендуется беспокоить в определённые часы. В какие именно, узнаете из устава, – снова сказал пунктик шеф и я кивнула. Да мы к вам даже не сунемся, товарищ генерал. – Ознакомьтесь с трудовым договором, поставьте подпись, и вы можете идти. Занятия начнутся через двадцать минут. Можете пойти позавтракать, если не успели сделать этого дома.

Конечно, блин, не успела. Я еле с кровати сегодня в полшестого утра встала, чтобы сюда к семи подъехать.

Взяла протянутую бумагу и ручку, и не читая, отлистала до последней страницы. Поставила свою подпись рядом с красивым почерком Александра. Ну да, замечательно. Он ещё и пишет красиво. Вопрос, у него хоть что-нибудь ужасное есть?

Точно, есть. Его эта дисциплина. Протягиваю листы обратно, закрывая колпачок ручки.

– Вы приняты на испытательный срок, – а, что, какой испытательный срок? О-о-о, не-ет. Я думала уже можно расслабить булки. – Неделя.

– Всё будет в лучшем виде! – заверяю его, чтобы не боялся.  Хотя, такому мужику чего бояться? Неделя для меня пролетит заметно и ужасно, попой чую.

Я бы возмутилась, но работа очень нужна.

Он ничего не говорит на мои слова, и я неловко отвожу взгляд в сторону. Так, разговор не задался, ну и ладно, надо драпать.

– Я пойду, – произношу и встаю со своего места. Вижу ответный кивок, разворачиваюсь и уверенно иду до двери. Как только закрываю её, перевожу дыхание. Так, как справится со всеми этими трудностями – не знаю.

Надо ещё этот устав прочитать. Что это вообще за ерунда? Как в армии ей-богу. А, точно… Генерал… Лейтенант? Я так и не перешерстила интернет, чтобы узнать звание. Но раз с Путиным фотография есть, мужчина-то серьёзный!

Так, потом. Сейчас идём к чертяткам, у них скоро уроки начнутся. На кой чёрт вообще на домашнем обучении сидеть? Школа – самая лучшая пора! Конечно, до тех пор, пока экзамены не начнутся. Но им-то ещё лет десять, может чуть поменьше.

Придя в детскую, увидела, как малышня собирает тетрадки, укладывая в кучку. Схватили пеналы, небольшую стопку принадлежностей и куда-то меня повели. Как только выходила из комнаты, захватила со стола какую-то книжку. Чувствую, понадобится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пока общалась с боссом, дети уже успели переодеться, искупаться и даже позавтракать. Мне бы так за короткое время собираться.

А потом мы пошли на уроки. Я познакомилась с учительницей, которую звали Екатерина Семёновна. Молодая женщина лет тридцати, которая преподавала почти все предметы, кроме английского, оказалась очень приятной на общение. И даже малышня отнеслась к ней с уважением.